Договор (СИ) - Видум Инди

— Алексей Фомич, Степан сказал, что вы привели мастера? — радостно выпалила она. — Где он?

Козырев кивнул в мою сторону.

— Позвольте вам представить, Наталья Васильевна, нашего матера. Петр.

— Аркадьевич, — добавил я, потому что выражение лица княжны мне определенно не понравилось.

На меня так никто и никогда не смотрел — словно на грязь под ногами. А ведь формально мы с ней по происхождению равны, хотя говорить этого я, конечно, не стану.

Козырев от смешка едва удержался, а вот девчонка насупилась. В ее лице было нечто неуловимо лошадиное, что, как некоторые утверждают, говорит о наличии аристократических корней. На мой вкус, данная особа была чересчур аристократична: к вытянутой физиономии с длинноватым носом прилагалась еще и тощая до невозможности фигура. Возможно, это издержки подросткового возраста? Ей всего шестнадцать, еще успеет округлиться. Жаль, но нос от этого короче не станет. Немного исправляли ситуацию глаза: большие, опушенные длинными черными ресницами. По поводу последнего у меня сразу возникло подозрение, что они подкрашенные, поскольку блондинка с темными ресницами — зверь редкий, практически исчезающий.

— Алексей Фомич, этот маскарад никого не обманет. Юноша на мастера не похож. По нему видна привычка к совсем другой одежде. Неужели вы будете утверждать, что он не дворянин?

— Разумеется, не буду. Юноша из очень приличной семьи.

Я поначалу опешил, не понимая, откуда у него эта информация, но потом вспомнил, что при оформлении покупки дома предъявлял паспорт, в котором указано, что я потомственный дворянин. И тогда же я порадовался, что не стал ни оставлять, ни тем более использовать фальшивки лжевоенного — мой паспорт проверяли так тщательно, в том числе артефактом, как будто я не дом покупал, а пытался пройти на режимный объект. И это не есть хорошо — моим родственникам не стоит знать о том, что в схватке с моим убийцей выжил не он.

— Я вас просила не искать мне женихов, — возмущенно повернулась Наталья к Козыреву. — Мне все равно, из какой семьи этот юноша. Он мне не нужен.

В этот раз Козыреву удержать смешок не удалось, совсем короткий, но все же. Я же потерял дар речи и прикидывал, не стоит ли покинуть этот не слишком гостеприимный дом, пока девушка не передумала. Что бы ни говорил Валерон, очереди из жаждущих внимания прекрасных княжон перед домом я не заметил.

— Петр Аркадьевич — единственный человек в Дугарске со сродством к механике.

— Какое-то оно у него очень маленькое, — пренебрежительно сказала Наталья. И прозвучало это так, как будто она имела в виду совсем не сродство.

— Вы его еще не видели, а уже ругаете, — хмыкнул я. — Я не настаиваю. У меня и без того дела есть, Наталья Васильевна.

Она недовольно поджала губы и посмотрела на Козырева, ожидая поддержки, но тот сохранял полнейшую невозмутимость.

— Пусть посмотрит, — наконец изрекла она, недовольно поморщившись, отчего лицо потеряло остатки привлекательности.

Похоже, в ее отношении наши с Валероном вкусы полностью совпадают. Если бы она еще улыбалась, сошла бы за миловидную, но с лицом особы, против воли обожравшейся лимонов, шансов у нее нет.

Пианола стояла в гостиной. Дав свое разрешение на осмотр, княжна тотчас же ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь, хотя было заметно, что ей ужасно хочется ею хлопнуть.

— Алексей Фомич, не поясните суть произошедшего? — повернулся я к Козыреву.

— Отчего бы не прояснить? Василий Петрович как-то в сердцах сказал, что старшая дочь как продолжатель рода уже потеряна, нужно поскорее выдать замуж младшую, пока тлетворное влияние сестры на нее не подействовало. Я в шутку сказал, что буду сразу приводить всех потенциальных женихов к ним в дом. Вот Наталья Васильевна и нервничает, как будто ее действительно могут выдать замуж против воли. Хотя единственная причина, что я привел тебя сюда — в сломанной пианоле.

— Неужели я похож на того, кто собирается посвататься?

— Девушки… Что у них в голове, не знают даже они сами.

Вместо ушедшей княжны в гостиную явился слуга, открывший нам дверь, и принялся с подозрением на меня пялится. Продолжать разговор в такой атмосфере было положительно невозможно, поэтому я направился к пианоле и поднял крышку, чтобы получить доступ к ее механизму. Состоял он из двух частей, в одну из которых — артефактную — я бы не полез точно, а вот та, которая механическая… С ней, может, и получится разобраться.

— Что конкретно в пианоле не работает? — спросил я. — Она включается?

— Включается, но вал не крутится.

Я отсоединил привод от артефактной части и принялся изучать механическую. На удивление поломка оказалась несложной: между шестеренок застряла уже успевшая мумифицироваться мышка.

— Она же должна была вонять… — удивился я.

— Так и воняла, но грешили на Марию Васильевну, — степенно ответил слуга. Я не успел удивиться, как он добавил: — Она часто что-то вонючее с зоны приносит. По поломке что можете сказать, Петр Аркадьевич?

Спрашивал он, обращаясь по имени-отчеству, но с явной ехидцей.

— По поломке… А сами вы не видите? Не будет работать — обслуживающий механик умер.

Я помотылял мышиной мумией в воздухе. Козырев от незамысловатой шутки пришел в восторг и захохотал. Слуга обиженно отошел в сторону. Я же отложил засушенную мышь и принялся чистить и смазывать механизм, недостатков в котором не видел. Собственно, он и забуксовал из-за несчастной мышки, попавшей в жернова судьбы.

Собрал все заново, прежде чем устанавливать обратно, пробежался по клавишам пианолы, даже сыграл что-то из Петиной памяти, хотя мог бы и из своей: как оказалось, навык Абсолютная память восстанавливал все, что я когда-нибудь видел или слышал. Конечно, для этого требовались определенные усилия. Пожалуй, я назвал бы их необходимостью направленно думать. Иногда всплывало с легкостью, а иногда приходилось довольно долго крутить нужные мысли в голове, чтобы получить результат.

Возможностью удостовериться, что моя цель близка, я тоже не пренебрег. Поиск осколков запустил, притворившись тестирующим артефактную часть блока пианолы. Порадовало, что все части реликвии находились недалеко от меня. Был бы Валерон рядом — я рискнул бы провести Слияние. Все равно реликвия соберется незаметно в помощнике. Может, и имеет смысл его как-то легализовать? Хотя, судя по насупленному лакею, в дом меня с собакой попросту не пустили бы. Но ведь полезешь ночью, решат, что поражен в самое сердце неземной красотой Натальи Васильевны. Дилемма, однако…

Пианола звучала непривычно, но не казалась расстроенной, поэтому я вставил цилиндр с отверстиями на предназначенное место, присоединил артефактную часть, отвечающую за движение, захлопнул крышку и передвинул рычажок, включая воспроизведение.

Музыка полилась бойко и безостановочно. И была она какой-то… механической? Я чуть не рассмеялся. Разумеется, механической, ведь играл не живой человек. На лице слуги появилось удивление. Он был уверен, что я даже не смогу собрать разобранное, не говоря уж о том, что пианола потом заработает. Но мнение слуги меня беспокоило в последнюю очередь.

— Кто будет работу принимать? — спросил я у Козырева.

— Сам князь. Кто платит — тот и принимает. Ждать его тебе смысла не имеет. Плату я передам.

Отказываться я и не подумал: мне сейчас любая копейка пригодится, с такими-то ценами. Сам Козырев остался в доме Куликовых, так что я с ним попрощался и пошел домой, ничуть не переживая, что никакая из княжон не вышла проверить, как работает пианола.

С деньгами Козырев зашел вечером. От княжеских щедрот мне предложили на выбор: либо десяток кристаллов с механизмусов, либо двадцать пять рублей. Первое предложение казалось повыгоднее, с учетом стоимости кристаллов, но когда Козырев их показал, я обнаружил, что тот, кто сдавал эти кристаллы князю, обманул: да, один из десяти кристаллов содержал навык, но не имеющий никакого отношения к механике. И все же я выбрал кристаллы, потому что иммунитет к воздействию на разум на улице не валяется.