Госпожа Снежных Буранов (СИ) - Солерн Влади

Отпустив невербальные чары, Аттвуд в воздушных силках потащил бедолаг в заданном мной направлении. Пришли мы в комнату, где покоился наш некро-наместник.

― Кладите рядом с этим парнем.

Аттвуд с интересом глянул на Гелиана, затем на меня, и направил чары куда сказали. Санто легко спланировал на вторую половину постели, заворчал нечто неразборчивое во сне, крыс на его груди вяло махнул кончиком хвоста.

― Вижу, вы здесь веселитесь, ― кивнул на Драголита.

― О, да. Веселья нам не занимать, каждый день своеобразный праздник.

Маг бесшумно приблизился к наместнику, нависая над ним и разглядывая ничего не выражающее лицо, потянулся к веку. Внутри меня всё сжалось, чутье взвыло, будто бы от соприкосновения Аттвуда с кожей наместника должно случиться нечто непоправимое. Поспешно воскликнула:

― Не трогайте его голыми руками! ― лорд заинтересованно повернул ко мне голову. ― Мало ли что. Здесь и пук… то есть, моргнуть не успеешь, как сам станешь нежитью.

― Вы, к счастью, ещё не стали.

― Мне пока везет.

― Мне приятно ваше волнение за мою жизнь, дорогая невеста, но на моих руках магическое полотно, ― продемонстрировал ладони, если приглядеться, его конечности по контуру едва заметно сияли.

Поморщившись на «невесту», кивнула. Маг вернулся к своему действу, отодвинул пальцами нижнее веко, заглянул в уши и зубы, изучая некро-наместника как породистого скакуна, выставленного на продажу.

― Вы знали, что в этом драконе не осталось души, только осколок? По своей сути, эта особь – всего лишь оболочка.

― Да, я поняла это вчера. Думаете, его следует закопать?

― Не стоит с этим торопиться, ― туманно отозвался лорд. ― Лучшее решение — переместить дракона, скажем, в подвал. Имеется здесь такой?

― Имеется. Только с наместником ничего не случится, а вот я не отличаюсь терпением и хочу знать, каким местом вы думали, уважаемый Великий, когда заключали такую помолвку с моим отцом? Неужели более достойных леди для вас не нашлось? ― каюсь, с языка капал яд. У кого бы он не капал в моей ситуации, и самое хреновое — Аттвуд прав: от такого, как он, бежать совершенно бессмысленно, да и куда? Мы в проклятой, мать его, Долине! Отсюда просто так не уйдешь, хотя у мага должен быть как минимум ещё один артефакт перехода в безопасную зону.

― Предлагаю вернуться к нашему чаепитию и продолжить разговор.

Покосившись на спящих мертвым сном «домочадцев», уныло поплелась с Аттвудом, втайне надеясь: всё не так плохо, и брачный контракт удастся отменить.

Всё плохо! Читаю я этот гребанный договор, который услужливо и ни капли не сопротивляясь представил мне для чтения Аттвуд, и понимаю: такие помолвки нерушимые, они завязаны на крови предков, и просто так без фиговых последствий этот брак не отменить! Со стоном возвращаю магу договор и впиваюсь пальцами в голову. Ронар тихо за мной наблюдает. Жмурю глаза. Всё. Это конец. Конец моей свободе, моим надеждам, да, блин, всему! Я одной ногой замужем, черт возьми! А напротив меня с участливым видом сидит мой будущий муж. Приехали, блин! А-а-а-а!!!

― Я вам настолько неприятен, леди? ― в тоне ни капли злости, простой интерес.

Зло гляжу на мага сквозь пальцы.

― Нет, ― чистая правда, между прочим. Аттвуд красив. И даже очень. По-своему, совсем не манерной стандартной красотой, меня именно это и привлекает, и как человек он вроде бы не так уж и плох. Он мне импонирует, однозначно. Пока. Но этого, черт возьми, мало.

― Я рад. Тогда я решительно не понимаю, что вас не устраивает.

А нет, он чурбан!

― Меня не устраивает потеря свободы, лорд. Я никогда не стремилась замуж, особенно меня не привлекали браки не по любви, как это принято у аристократов, и особенно претили те, что против воли. Мне кажется, своим побегом я на это откровенно намекала, нет? И естественно, я злюсь, оказавшись в силках брачного магического нерасторжимого договора. И знаете, это очень обидно: отвечать за деяния твоих предков, ведь по факту, вашему роду обещания лично я не давала, и меня дико возмущает, что отвечать за те обещания вынуждена я.

― Понимаю.

Скептично хмурюсь.

― Я понимаю вас, Селин. Однако существуют вещи непреодолимой силы, как наш с вами договор. Увы. И вместе с тем, я обещаю вам, что не стану на вас давить, не стану бессмысленно ограничивать свободу и постараюсь быть хорошим мужем, мы можем договориться, как разумные маги.

― Простыми словами: вы обещаете не запирать меня в доме и не делать из меня сосуд для деторождения.

Искрящийся смех и тихое:

― Нет, ничего подобного я с вами делать не стану, но и на передовой, как боевой маг, быть вам не позволю.

В крови моментально вскипел гнев. Началось!

― Я имею в виду, что вы вполне после брачного обряда можете преподавать в академии, вместо того чтобы скакать по полям и уничтожать угрозу на благо королевства или ложиться под чужих мужиков на спец операциях во благо общества.

Гнев утих. В словах Аттвуда имелось рациональное зерно. И про то, что боевым магам на операциях приходится заниматься интимом во славу самой операции, он, увы, не соврал. Это так. И не такое нам приходится проходить, в своё время меня этот постулат дико напрягал.

― Гм. Разумно, ― говорю осторожно. ― Ладно, я могу подумать о том, чтобы с вами договориться о нашем пока теоретическом браке.

И вновь мужской смех, только ментальный, бархатной щекоткой пощекотавший живот.

― Я вас услышала, лорд. Есть ещё что-то, что я обязана знать?

На секунду маг замирает, я уже представляю, как он качнет головой и мы перейдем к обсуждению нашего брака, как он меня удивляет:

― Есть. Кое-что есть, и честно предупреждаю, вам истина не понравится.

Помимо воли тяжело сглатываю. Вот так сюрприз.

Глава 50

Поджав под себя колени, сижу на чердаке, всё пытаюсь переварить вывернутую на мою голову магом правду, а она всё никак не желает перевариться. В голове неприятно звенело, будто бы меня с размаху ударили по черепушке эфесом. Не зря говорят: некоторые вещи обязаны оставаться тайной, и уж точно не стоит разнюхивать то, с чем потом не будешь знать, как жить.

Не то чтобы я теперь не знала, но была в такой адской растерянности, что просто… слов нет. Одни нецензурные выражения. Честно, я никогда и помыслить не могла, что Калхоунам я не родная дочь, а подкидыш, бастард, которую в своё время, удивительное дело, Калхоуны не оставили умирать, не отдали в приют, а приняли как своего ребенка, ввели в род и растили действительно как родную дочь. Конечно, в детстве мне частенько казалось: родили ко мне излишне холодны, вот только в аристократических родах черствость и холодность к детям — не ново.

Лично меня не били, не морили голодом, дали приличное воспитание, я ни в чём вообще никогда не нуждалась. Калхоуны терпели мой острый язык, препирательства, юношеское бунтарство, я брала все эти блага как должное, ужасалась, когда слышала, что с тем или с этим из того или иного рода поступают слишком жестоко, радовалась, что в моей семье не так, пусть в детстве обижалась на родителей за холод и что со мной не хотели играть, а оказалось, они мне не обязаны были никогда вообще ничего.

Это жутко. До дрожи в конечностях, до шевелящихся волос.

Удар судьбы? Не то чтобы, но в некотором роде. А вот то, что мои настоящие родители из правящего рода моей страны и страны эльфов — да, это удар. Моя родная мать — первая принцесса, с ума можно сойти. А отец вообще эльф, когда я всю жизнь искренне полагала, что чистокровный человек, а я… наполовину эльф! Пусть эльфийского в себе никогда и ничего не замечала.

Какое-то время мне хотелось просто, как страусу, спрятать голову в песок и отмотать время назад, чтобы не знать истинной правды о своём происхождении. Уверена, если бы дожила до глубокой старости, считая родителями леди и лорда Калхоун, то моя жизнь была куда более проста.