История Авиации спецвыпуск 2 - Журнал История авиации

В конце декабря Водопьянова отозвали с фронта, а И.П.Мазурук убыл в Москву за бомбардировщиками СБ для пополнения поредевшего 72-го САП. Вскоре эскадрильи были пополнены, а 27 декабря он привёл на фронтовой аэродром пятёрку новейших машин с моторами М-103, которые составили основу группы, которая под его командованием вошла в состав 72-го САП в качестве отдельной эскадрильи. Поручаемые ей задания не отличались от тех, что выполняли армейские авиачасти. К февралю подразделение пополнилось экипажами и самолетами, насчитывая в своём составе восемь бомбардирощиков, которые без потерь пролетали вплоть до конца войны.

Суммарные результаты боевой деятельности бомбардировщиков были сравнительно велики. Всего ВВС 8 й армии сбросили на врага 2451 тонну бомб, в т.ч. 1535 – непосредственно на войска противника и 788 на его железнодорожные объекты. Еще 1351 тонну сбросили за период с 18 февраля по 12 марта авиаторы 15-й армии — объединения образованного на базе южной (приладожской) группы 8-й армии. Нужно упомянуть и ВВС Ладожской флотилии, которые состояли из 44-й МРАЭ и периодически усиливались самолетами 8- й авнабригады ВВС КБФ. За время боевых действий морские летчики совершили 143 боевых вылета и сбросили 48 тонн бомб (без учета объектов на западном берегу Ладожского озера).

Довольно активно вела себя в Северном Приладожьи финская авиация. Базировавшаяся в районе Имарта – Иммола, она могла с равным успехом действовать как на Карельском перешейке, так и на участке 8-й армии, но здесь наши самолеты не имели такого подавляющего численного превосходства. Финны старались оградить от ударов свои железнодорожные станции, периодически даже пытались штурмовать наши войска и бомбить тыловые объекты. Нередко велись воздушные бои. Всего ВВС 8-й армии доложили об уничтожении 22 самолетов противника (кроме того, один «Бленхейм» сбил истребитель ВВС 15-й армии), несколько слукавив: в книгу сбитых финских самолетов были записаны четыре машины, которые по журналу боевых действий 49-го ИАП от истребителей ушли. Пока же подтверждается девять побед, одержанных нашими истребителями на этом театре действий.

Такими же оказались и наши потери от действия авиации противника. Причины их излагались неоднократно. Из отчета: «…в 72 го сап был случай, когда истребитель противника был обнаружен лишь только после второй атаки…». Беспечность экипажей бомбардировщиков, неучет ими степени подготовки финских пилотов, обернулись жертвами среди летного состава ВВС РККА.

Бывали и случаи воздействия по «своим». Так 1 января подбитый над целью бомбардировщик 18-го СБАП отвалил в сторону и пошел на свою территорию. Там он был атакован истребителем 49- го ИАП. СБ загорелся, но продолжал идти со снижением. В конце концов управлять им стало невозможно. При вынужденной посадке в районе села Пограничное Кондушье бомбардировщик зацепился крылом за крышу сарая и развалился. Летчик Кочетов и штурман Новиков остались в горящем самолете. Стрелок-радист Скоселев уцелел – хвостовая часть при ударе о землю отлетела в сторону. Ему удалось выбраться наружу, но он был убит не утратившими бдительность пограничниками…

Для надежной идентификации своих машин на большом расстоянии было решено ввести дополнительные опознавательные знаки: горизонтальные черные полосы для «белых» самолетов и белые полосы – для камуфлированных. Но помогали они не всегда. Иной раз наличие на фюзеляже самолета белых полос воспринималось как его принадлежность к финской авиации.

Всего же в масштабе всей действующей армии в ходе войны произошло 12 воздушных «инцидентов» такого типа (не считая нескольких случаев атаки советских самолетов, зашедших в запретные зоны) – не так уж много для воздушной войны, и, может быть, не стоило задерживать на них внимания, если бы не одно обстоятельство: все подвергавшиеся атакам самолеты длительное время эксплуатировались в ВВС, а их облик был хорошо известен личному составу истребительных авиачастей не только по наземным, но и по воздушным «знакомствам». По-видимому, причина таких «недоразумений» не в незнании силуэтов своих самолетов, а в психологической неподготовленности части летчиков к ведению настоящей воздушной войны, неспособности их в считанные секунды провести идентификацию летящего на встречно-пересекающемся курсе самолета. В какой-то степени это предположение подкрепляется следующим фактом: 19 января, следуя на боевое задание, флагштурман(!) 13-го СБАП обстрелял из носовых ШКАСов идущую на пересекающихся курсах… четверку таких же СБ из состава 72-го полка. Еще больше это явление выражалось в случаях многочисленных обстрелов наших же самолетов своими наземными войсками. Несмотря на многократное превосходство советской стороны в воздухе, пресловутая «бдительность» первоначально заставляла в каждом самолете видеть скрытого врага. Не создав постам ВНОС возможности для нормальной работы, сами сухопутные командиры вносили один лишь хаос при подаче сведении о пролете самолетов противника. «В первые дни военных действий кому не лень было бегали к телефонам, телеграфу и радио и душераздирающим криком кричали все что угодно, только не «Воздух», – с досадой отмечал начальник ПВО 8-й армии майор Маргулис. – Как-то ночью начальник ПВО армии был разбужен телефонным звонком, которым было сообщено: Слышу шум мотора швейцарского (!!) самолета…».

Расположение блокированных финнами советских частей и подразделений севернее Ладожского озера

Следует также упомянуть и другой вид потерь, весьма распространенный в ВВС 8-й армии в Финской кампании. Имелось несколько случаев, когда поврежденный самолет совершал вынужденную посадку на озеро, но из-за малой прочности льда проламывал его и попадал колесами в воду. Приподнять машину и вытащить ее на берег не имелось ни сил, ни средств; в глубоком снегу трудно было прокладывать подходы к берегам озер. Так и лежал самолет на льду до весны, медленно корродируя, а лотом, когда лед подтаивал, уходил на дно. Всего таким образом было потеряно десять машин (три ТБ-3, четыре СБ, два И-15бис и У-2); три самолета, вытащенные из воды, из-за начавшейся коррозии пришлось отправить в капитальный ремонт.

В конце декабря началось контрнаступление 4-го финского корпуса против 18 и 168-й стрелковых дивизий, занявших к тому времени поселок Леметги и город Питякранта в 50 – 70 км к западу от rocграницы. 28 декабря последняя дорога, связывавшая соединения с тылом, оказалась перерезана, и начались бои в окружении. В чрезвычайно сложном положении оказалась 168-я стрелковая дивизия, чьи час ти были прижаты к берегу Ладожского озера – в районах Питкяранта, Китиля, Кориноя. Впоследствии, благодаря действиям авиации и организации ледовой «дороги жизни», этому соединению, несмотря на потери, удалось дотянуть до перемирия, но соседним 18-й стрелковой дивизии и 34-й легко-танковой бригаде досталась трагическая доля.

Натиск противника привел к тому, что в начале января части дивизии оказались рассечены и оборонялись на разрозненных узких участках: 34-я танковая бригада и главные силы дивизии – в двух отдельных гарнизонах в Леметти, 76-й отдельный танковый батальон – в Уома, лыжный батальон – в Ловоярви…

Хотя западные издания, посвящённые Зимней войне, пестрят фотографиями сбитых бомбардировщиков, немалая доля потерянных этих самолетов приходится из за сложные метеоустовия, недостаточный уровень технического обеспечения и невысокий уровень подготовки экипажей.

Хотя Р-5 умели неплохо поражать малоразмерные цели, невысокая живучесть самолётов этого типа привела к тому, что довольно много этих машин, получив даже незначительные повреждения силовых установок от ружейно-пулемётного огня совершала вынужденные посадки на территории противника. В то же время устаревшие исгребителибипланы И-15 и И-15бис неплохо и октил и себя в роли штурмовиков, и после Зимней войны в составе советских ВВС появилось несколько штурмовых авиаполков, оснащённых этими машинами.