Пустота. Тишина. На полу там и тут валялся какой-то ржавый мусор, но даже близко не в том объёме, чтобы принадлежать той твари. То ли «ненасытный дух» свалил куда подальше, то ли свалился-таки в провал ниже, рассыпавшись в безобидную труху. Хотя существовал и третий вариант, самый неприятный — он смог-таки проникнуть в темницу, к чему стремился не первый год.
Я подошёл к воротам из чёрного железа — те выглядели так же угрожающе, как и всегда. Громадные, неприступные на вид, лишённые всякой ерунды вроде ручек и дверных молотков. Чтобы открыть их в прошлый раз, минуя заклятье Надзирателя, мне понадобилось аж два заряда ключа от всех дверей и очень много грубой силы. Сейчас же…
Сейчас я просто потянул одну из створок на себя — и та поддалась.
Нехороший знак. Я приоткрыл чёрные врата ровно настолько, чтобы протиснуться, накинул «Вуаль» и неслышно скользнул внутрь. Я ожидал увидеть что угодно, от эпической схватки со ржавым чудовищем, до дымящихся руин одной из важнейших ключевых комнат. Но реальность, как часто бывает, превзошла все ожидания.
— Проклятый вор! Немедленно вернись в клетку!
— Ссстарый дурак! Ссс чего бы мне это делать⁈
— Я спущу тебя силой. Я скую тебя чарами столь древними, что никогда не звучали в стенах Полуночи. Я погружу тебя в невыразимую бездну мучений, и тогда ты познаешь…
— Сссперва доссстань!!
В темнице в самом деле бушевала битва — но не совсем такая, какую я ожидал. Посреди «каньона» необъятной темницы парил Оррисс, в своём ужасном и одновременно жалком облике, семиглазый гибрид человека и ворона. В нижних лапах он крепко сжимал посох-ключ, ранее принадлежащий Надзирателю.
В свою очередь Надзиратель находился на пару ярусов ниже ворона, раз в несколько секунд метая в того угольно-чёрные колдовские сгустки. Больше всего они напоминали паутину, покрытую мазутом, и оставляли на стенах темницы очень некрасивые пятна. Пара угодила в «вечные» факелы, тут же их потушив.
Оррисс ловко уклонялся, но Надзиратель не сбавлял темпа. На ходу они обменивались ругательствами, в основном довольно топорными, хотя проскакивали и любопытные обороты. Так Надзиратель припечатал Оррисса «ощипанным кокатрисом», а тот парировал «несвежей мумией».
Никто из них не обратил внимания на приоткрывшиеся двери и возможность гостей. Ржавого чудовища тоже нигде не было видно. В темнице определённо стало больше открытых камер, но в остальном она выглядела более-менее по-старому. Разве что магическое зеркало превратилось в пустую раму и осколки на полу, скорее всего случайно задетое во время потасовки.
Надзиратель собрался с силами и пальнул в противника лучом из концентрированной тьмы. Луч задел крыло ворона по касательной, тот заорал от неожиданности и боли, спикировав на ближайший ярус. Там Оррисс присмотрел одну из ближайших камер, и ткнул в неё навершием посоха-ключа. Камера открылась, явив полусонную фигуру некоего заключённого, что недоверчиво высунулась на свет.
Следующее заклятье Надзирателя влетело фигуре точно в грудь, отбрасывая назад, в камеру. Железная дверь захлопнулась за ней с жадным лязгом. Оррисс тут же ткнул в другую дверь, выпуская нового претендента. Тот выбежал из камеры с разбега, неудачно споткнулся, и с коротким криком исчез на дне «карьера».
— Хватит освобождать моих узников, пернатый мерзавец!
— Или что? Что⁈ Будешь сссидеть и громко плакать, сссухой коссстяк⁈
Любопытно — в прошлый раз, чтобы досрочно разбудить Геннадия Белого, Надзиратель отдал целый палец на руке. А теперь, похоже, пленники просыпались сами собой?
Вот какие проблемы несёт в себе загрязнённая ключевая комната, пусть и формально работающая в системе замка. По всей видимости, Полночь отказалась от её поддержки, чтобы снизить расходы на ресурсы.
— Паршивый карманщик!
— Дряхлый ссскелет!
Каждому из них было не менее тысячи лет. Как дети, ей-богу.
Зрелище безумной потасовки удивительным образом завораживало, хоть садись на полу и доставай попкорн на часок-другой. Но я пришёл сюда не за развлечением, а по делу, и во многом это дело касалось одного из присутствующих тут персонажей. Совершенно спокойно, не торопясь, я подошёл к краю платформы и стал терпеливо ждать, не снимая «Вуаль». Оррисс продолжал уклоняться от обстрела Надзирателя, поднимаясь всё выше и выше, пока не поравнялся с моим уровнем. Здесь он на пару секунд завис, размышляя, приземлиться и отдохнуть, либо вернуться назад.
Ни того, ни другого ему не удалось.
Невидимая рука схватила семиглазого вора за левую ногу и дёрнула вниз с такой силой, что тот с размаху шмякнулся об каменный пол, не успев даже завопить. Рука принадлежала мне, равно как и знаковый артефакт Полуночи — Оковы Судьбы. Старинные наручники звучно защёлкнулись на лодыжках Оррисса, заставив его замолчать и застыть. Посох с набалдашником в виде ключа едва не свалился за край, но я успел его подхватить.
Спустя пару минут до верхнего уровня добрался и Надзиратель. Вблизи он выглядел даже хуже чем обычно — седые волосы сбились в колтуны, синюшная кожа приобрела оттенок гнили, чёрные провалы на месте глаз смотрелись как две грязные лужи. И лишь его голос, скрипучий и злобный, звучал с прежней силой.
— Что ты наделал⁈ — рявкнул он вместо «спасибо», нагибаясь за своим посохом.
— Поймал Оррисса, — невозмутимо ответил я. — Второй раз поймал, между прочим.
— Я не об этом, глупец. Что ты наделал с Полуночью⁈ Замок умирает! Узники вырываются на свободу! А проклятый Оррисс… Оррисс…
Тут Надзиратель отвлёкся и наградил беспомощного противника пинком босой ноги. Я поморщился, хотя стоило признать — пинок смотрелся довольно жалко и не мог причинить ни малейшего вреда. Силы Надзирателя явно были не на пике после попыток спустить ворона на землю, да и болезнь Полуночи подкосила его вместе с любимой вотчиной.
— Украл твой посох, улетел и устроил ещё больший бардак, — закончил за него я. — Видел, знаю. Что до замка — моя вина в этом есть, но я работаю над решением.
— Каким ещё решением? — с подозрением спросил он.
— Найти дорогу к сердцу, — начал перечислять я. — Спуститься к нему, найти и устранить проблему, заново напитать силой. Вроде ничего не забыл.
— Дорога к сердцу Полуночи была известна лишь горстке избранных Каким образом ты попал в их число?
— А я пока и не попал. Так, собрал несколько подсказок, но разгадка ещё впереди. Может, ты просветишь?
— Мне ведомо не больше тебя, — недовольно скрипнул Надзиратель. — Полночь хранит сей секрет сильнее прочих, даже ценой собственной жизни.
— В таком случае, ты не будешь возражать, если мы объединим усилия? А заодно и расспросим кое-кого из присутствующих.
Я коротко кивнул на всё ещё скованного Оррисса. Надзиратель перевёл свои жуткие провалы с меня на пленника, и снова на меня. Затем до него дошёл смысл сказанного.
— Исключено!! — взревел он, нависая надо мной и размахивая руками. — Недопустимо! Никогда больше преступный ворон не заговорит, не очнётся, не вырвется из пучины мучений! Клянусь бездонными тёмными небесами, я лично об этом позабочусь, даже если это будет последнее дело в моей жизни!
— Я бы на твоём месте был поосторожней с клятвами, — спокойно сказал я. — Полночь нас скорее всего не слышит, но сам знаешь, слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Как и Оррисс, кстати, если бы не мой своевременный визит.
— Ты думаешь, я не способен изловить этого мерзавца⁈ Да он даже не мог покинуть пределов темницы!
— И как давно он летал туда-сюда с твоим посохом в лапах?
Надзиратель вдруг замолк, лишь продолжая злобно сверлить меня не-взглядом. Надо же, тут всё было запущенно сильнее, чем я ожидал.
— Час? — начал перечислять я. — Два? Шесть? Двенадцать? Сутки? Двое суто…
— Довольно, — проскрипел древний старик. — Это не имеет значения. Какой бы информацией не владел ворон, он потребует за неё лишь одного — свободы. И здесь я могу дать истинную клятву, что этого не допущу. Тебе придётся сражаться со мной и испепелить меня. А затем… иметь дело с последствиями.
