— Я верю тебе, — палец скользит по моему подбородку, и я невольно выпрямляюсь, как натянутая струна. — Ты сильная. Сильнее, чем думаешь… — Уголок его рта слегка ползёт вверх, он задумчиво качает головой. — Огонь и вода, надо же. Я благословляю ваш союз и принимаю приглашение на свадьбу. — Разворачивается, взметнув за собой пурпурный плащ. — Пойдёмте, нам нечего здесь делать.
Он выходит в окружении свиты. Следом бежит Сеймур. Что-то пытается сказать, но Император, не обращая внимания на него, уже двигается в сторону башни Ангелов для перевоплощения.
Мы стоим в полном молчании, провожая их взглядом. Когда-нибудь мы обсудим всё произошедшее, но не сейчас, когда на галерее копошатся любопытные слуги.
— Прости, что сначала спросил у Императора. Это неправильно…
— Что спросил? — поднимаю на Эдгара недоумённый взгляд.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Самый простой и такой волнующий вопрос. Меняющий жизни, дающий надежду, заботу и спокойствие.
Прислушиваюсь и улыбаюсь. Мне кажется, я слышу, как на галерее Наяна ворчливо шепчет: «У меня и настойка почти готова, не выливать же добро»
— Конечно, да, — отвечаю своему суженому.
Говорят, что браки заключаются на небесах. Видимо, начало моей истории было положено тогда, когда в облаках меня поймал крылатый монстр. Самый лучший и самый любимый дракон на свете!
Эпилог
— Лэрди, пожалуйста, помогите ещё разок. — Ордана низко приседает, но я быстро пресекаю эти церемонные замашечки. К тому же она на восьмом месяце, тяжело кланяться с таким животом.
— Хватит уже, ты знаешь, я этого не люблю. Что там стряслось опять?
— Горен говорит, на полях засуха. Нет-нет, вы не подумайте, — увидев мою приподнятую бровь тут же машет руками. — Не то что прямо засохло всё. Ну так, подсохло слегка.
— У нас такого не бывает.
— Вот и я ему говорю, что не бывает. А он — сходи к госпоже, да сходи. Всё-таки вести до неё через пятые руки доходят, а тут от первого лица. В общем, спроси, спроси… Задолбал, честное слово.
С улыбкой слушаю этот забавный монолог.
— Говори, не смущайся. Дождик надо?
— Да, — моргнув, Ордана кивает, — горошек вянет.
— Какое поле? — наклонив голову, наблюдаю, как Ордана забавно машет руками, видимо пытаясь сориентироваться, где север, а где юг. В итоге подходит к окну и не ориентируюсь на собственные пространственные навыки показывает пальцем.
— Да вон то, светло-зелёное.
Становлюсь рядом и всматриваюсь.
— Я поняла, там и свекла рядом, тоже польём. Передай Горену своему, что всё сделаем, пусть не переживает. Дождик ночью будет, чтобы днём никому не мешать.
— Ой, благодарствую.
— Удачи тебе, Ордана. Наяне передай, что я прогуляюсь, пусть не беспокоиться.
Служанка всё-таки приседает в реверансе и бодро топает по галерее передавать мои слова.
Поправляю перед зеркалом светлые волосы. Я всегда прошу оставлять локоны свободно висящими на спине, но у висков они заколоты гребнями с рубиновыми драконами. В тон платью.
Ножки в парчовых башмачках бодро ступают по каменной галерее. Мои шаги глушит густой ворсистый ковёр.
Замок стал уютнее, гобелены, витражи и магические светильники — даже каменную старую крепость способны превратить в приличное жилище. А, когда есть магия, и подавно!
Морщусь, увидев непорядок. Импульсивно щелкаю пальцем и мутный витраж сияет чистотой, пускает ясных солнечных зайчиков по стенам. Тут же сама ругаю себя за напрасное использование магии. Не стоит лишний раз применять её там, где можно справиться руками. Мокрая тряпка, пол часа работы и получилось бы не хуже. Это ведь не огромное поле, которое требует полива и нескольких часов труда многих людей.
Иду к озеру. То есть это уже не озеро, а, скорее, залив. Я давно соединила море и свой небольшой прудик, уничтожив запруду. Сеймур в тюрьме по подозрению в государственной измене. Не успокоившись, он организовал очередной мятеж, за что и поплатился. Управление его землями временно в руках Эдгара. Если Санта, как наследница своего дядюшки когда-нибудь обзаведется потомством, возможно оно перейдёт её детям. Но, пока об этом говорить рано. О Санте ходит много слухов, и вряд ли сиреневая дракониха когда-нибудь станет матерью. Уж слишком это идёт вразрез ее принципам.
— Привет, Риана! — кричат хором мои разноцветные русалки.
Они удивительным образом сразу узнали моё новое имя, хотя я им его не сообщала. Я думаю, что о русалках я знаю намного меньше, чем они обо мне или о каждом из нас. Кстати, они отказались покидать свой залив, говорят, что им здесь больше нравится.
Ничуть не удивлена. При воспоминании о пронзительном взгляде жрицы у меня тоже мурашки бегут по позвоночнику. Жить с ней в одном море, наверное, непросто. С такой не забалуешь. Это у меня им здесь раздолье.
— Сделай барракуду — Раздаётся звонкий детский голос. — Ещё разок, ну пожалуйста!
— Риана, заклинаю, займи их чем-нибудь, а то я скоро захлебнусь. — смеётся Мирилия.
— Ты не можешь захлебнуться, ты же русалка, — присоединяется второй. Не такой звонкий. зато серьезный и обстоятельный.
— Айрис, Иона — нараспев зову дочек. — Идите сюда! Мама так соскучилась.
Ко мне по ступенькам несутся наперегонки две девочки — зеленоглазая светловолосая Иона и кареглазая темноволосая Айрис — две наших копии. Обе любимые, заласканные и ненаглядные принцессы.
Эдгар выложил обрыв мраморными ступенями, потому что переживал, что я сломаю ноги, карабкаясь вверх и вниз по несколько раз в день. Он не мог понять, что меня так тянет к озеру, ревновал и даже пытался запретить одно время. А потом смирился.
Что я могу поделать, если теперь вода стала частью меня. Не заменила, не вымыла человеческие чувства, но рядом с озером и девочками русалками, мне хорошо и свободно. А рядом с ним — спокойно.
— Проклятье горгульи! — Раздаётся ругань Наяны. — за вами глаз да глаз… Так и норовите убежать, я вам велела в комнате сидеть и вышивать, как полагается воспитанным леди. А они опять русалок дрессируют.
— Всё хорошо, Наяна, — киваю ей. — Они сейчас пойдут к себе в комнату и будут хорошими девочками. Ведь правда?
Целую в лоб одну и вторую.
— Мать-то не уроните! — ворчит Наяна. — И так ей ходить тяжело…
С улыбкой поглаживаю свой девятимесячный живот.
В природе и в магии нет ничего бесцельного или пустого. Если что-то где-то появляется, то где-то это должно забраться.
Я знаю это лучше всех.
Мой дракон жив. Мои дети — тоже. И я не знаю, чьи души заплатили за это. Надеюсь, что у страшного преступления уже истёк срок годности. Потому что я точно знаю, мой мальчик, которого я ношу в себе, будет жить. И жизнь у него будет долгая… Я не знаю, откуда я это чувствую — возможно, звериное чутье мужа немного мне в этом помогает. А может быть, остатки древнего русалочьего знания.
Многие вещи можно понять только в сравнении. Мы жили по отдельности спокойно, потому что не знали, как это — быть вместе. И теперь мы оба не сможем жить без этого чувства, потому что знаем, именно так и должно быть! И по-другому жить невозможно.
