Идеальные. Совместимость (СИ) - Макуш Тиана

Резко открыв глаза, он повернул голову на ближайшие звуки – голос Литы и тихое сопение, – но почти сразу зажмурился, потому что с глазами творилось тоже что-то неладное. Слишком ярко, слишком четко, слишком много… Всего слишком. А ведь он откуда-то знал, что сейчас глубокая ночь! Почему тогда так ярко?!

Раздался шорох, и кровать рядом слегка промялась. Тихий смех заставил напрячься, но голос пары не резал слух:

– Вы даже в этом друг от друга не отстаете – очнулись почти одновременно. Как себя чувствуешь, милый?

Нежные пальцы погладили по лицу, и Яр, не контролируя себя, потерся о них щекой, потянулся за лаской. Так хотелось еще насладиться этим прикосновением, что он поднял руку и прижал тонкую ладонь плотнее к коже. И ощущалась эта ладонь сейчас совсем не так, как раньше – как-то… очень мягко. Но какая-то неведомая сила не позволила долго молчать.

– Чувствую? Странно… Столько всего…

Лита снова рассмеялась, и Яр почувствовал в этом смехе и довольство, и гордость даже.

– Ты привыкнешь. Это органы чувств завершают перестройку. Но, мальчики, что бы вам сейчас ни захотелось, я запрещаю действовать без моего разрешения и присутствия. Пока не привыкнете к новому состоянию и не научитесь себя контролировать.

По телу растеклось странное, сковывающее ощущение, а в разуме взметнулось недоумение – а сейчас не контролируют, что ли?! Впрочем, они с Тором привыкли слушаться приказов, и если Лита считает, что так надо…

На периферии восприятия скреблось какое-то странное чувство, вернее даже желание. Пока не осознанное, но раздражающее. И слух все больше сосредотачивался на нескольких звуках – разной тональности, силы и расстояния до них, но объединенных одним общим признаком: эти звуки были ритмичными и… манили. А еще начало сушить горло.

– У меня что-то с горлом… дерет и сушит.

Ого, так у Тора тоже? Права Лита – они с братом друг от друга не отстают. Во многом.

– Все правильно, так и должно быть. Потерпи немного, сейчас глаза твоего брата привыкнут к восприятию, и мы отправимся на охоту. Ну же, сладкий, давай, открывай потихоньку, дай зрению перестроиться окончательно.

А вот последнее точно адресовалось ему. Но Яр зацепился не за это, а за одно-единственное слово – охота. Оно всколыхнуло столько всего внутри, что только недавний приказ не позволил немедленно сорваться и куда-то побежать… Туда, откуда доносился ближайший ритмичный стук. Охота… о да, именно этого ему сейчас хотелось. Но Лита сказала, что сначала надо привыкнуть. Казалось, он и с закрытыми глазами отыщет этот, с каждым мгновением все более заманчивый звук, однако слова пары были важнее и сильнее любого желания.

Яр вздохнул и начал потихоньку приоткрывать глаза.

***

Тор старался оставаться спокойным, когда Яр начал вырываться из рук их госпожи, безоговорочно веря ей, что это не конец. Это просто реакции тела на угрозу. Тренированного, приученного выживать тела. Но он прекрасно понял, почему выламывало Яра, когда самому стало не хватать дыхания, и под кожей прокатился огненный вал.

Было страшно, но он изо всех сил старался удержаться от сопротивления. До последнего. Потому что из рук Литы принял бы даже окончательную смерть, хотя, конечно, лучше бы все же жить – рядом с нею, с братом, открывая заново этот мир, даря и получая удовольствие…

Сколько он плавал в мягкой, теплой темноте, Тор не знал, но когда очнулся, первое, что ощутил, – это легкое поглаживание по груди. Стало так тепло и спокойно, что даже сошедший с ума окружающий мир не слишком напрягал. Звуки, запахи, режущий глаза свет… все было неважно, потому что он сейчас смотрел в самые красивые, сияющие нежностью янтарные глаза, ловил мягкую улыбку желанных губ… До тех пор, пока все же не пришлось зажмуриться от рези. Что это?

– Не переживай. Все скоро нормализуется.

И, разумеется, госпожа была права – а как иначе? Через какое-то время буйство чувств улеглось, и Тор смог снова осмотреться. И это было удивительно: ночь вокруг, а он прекрасно все видел. Не просто тени и очертания, а каждую деталь! Да… да даже вон ту трещинку в стене! Пока еще не веря собственным глазам, Тор подался вперед, чтобы убедиться, но сделал это резко, и… Внезапно впечатался в стену, заметно расширив эту самую трещину.

Как?! Странность накладывалась на странность: ладно скорость – он знал, что вампиры стремительны, – но после такого удара последствия были бы скорее для него, чем для стены, а Тор даже малейшей боли не почувствовал! Последнее невольно взволновало: а если он теперь вообще не сможет ничего такого почувствовать? Как же тогда полюбившиеся уже игры с госпожой? А возбуждение?! От последней мысли внутри вообще взметнулась паника, но раздавшиеся слова пары немного успокоили. Не смыслом, а самим своим звучанием. Хотя про осторожность движений точно стоит принять во внимание.

Потом очнулся Яр, и, пока Лита успокаивала его, объясняя происходящее, у Тора появилась возможность немного обуздать вдруг возникшие страхи. С возбуждением точно все будет в порядке – их пара точно получала удовольствие от секса, и это успокаивало. С болью… потом разберется. Спросит в конце концов.

Приказ Литы немного удивил, но лишь до поры до времени: изнутри поднималось беспокойное желание куда-то бежать, что-то делать, а тело привычно подчинялось, не в силах преодолеть запрет. Когда стало невозможно терпеть дерущее ощущение в горле, Тор все же сообщил о своем состоянии паре, и тут же получил ответ на свои внутренние метания. Охота. Одно слово успокоило и дало понимание, что с ним происходит. Потому что да – ему хотелось на охоту. Выследить, найти, догнать… прокусить трепещущую жилу и почувствовать сладкую, тягучую жидкость, льющуюся ему в рот. Именно она может успокоить неприятное дерущее ощущение – Тор не знал, откуда это понимание, но в его истинности даже не сомневался.

Легкий шорох, и Лита оказалась рядом с ним, обнимая лицо ладонями, поглаживая пальцами и смотря прямо в глаза.

– Все будет, сладкий. Скоро.

Он верил. Ей – всегда. Иначе просто не могло быть.

Глава 37. Моменты нежности

Я не могла нарадоваться – долгие сутки ожидания позади, мои пары очнулись, их дурацкая кровная клятва рассыпалась, как я и думала, а вместо нее закрепилась обычная связь птенец-мессир. Мужчины и так были замечательными, но магия обращения сделала их совершенными: чуть изменились черты лиц, исчезли шрамы и исчезли старые болячки (вампиры не болеют, слава Темнейшей Матери), а когда они открыли глаза, в глубине радужки у каждого вспыхивали красные искры.

Все же мир Эланор во многом удивителен. Благодаря такой особенности мы могли выдавать себя за людей, ну или эльфов, если говорить обо мне. Кстати, вполне возможно, что это наследие как раз моего мира – мои-то глаза при обращении лишь чуть-чуть поменяли оттенок янтаря на более темный, с красноватым отливом. Самое смешное, что до Эланора я как-то не стремилась заводить птенцов. Да и в миры совсем без вампиров редко попадала, обычно либо прибиваясь к существующему сообществу, либо просто путешествуя, а потом уходя в другое место. И вот нашла наконец дом.

Немного успокоив своих мальчиков, первым делом отдала обоим приказ о послушании, с удовольствием чувствуя, как дрогнула связь принятием. Конечно, не собираюсь пользоваться этим способом постоянно (ну, может быть, изредка – для общего удовольствия), но сейчас это нам здорово облегчит контроль и минимизирует возможные проблемы от несдержанности новорожденных птенцов. Даже несмотря на уход из города, не хочется давать возможность властям связать смерти этой ночью с кланом. Нам в этом мире жить еще долго.

Подвергать опасности наших постоянных источников тоже не хотелось.

Дождавшись, когда парни свыкнутся с новым восприятием реальности, велела им одеться и сесть на кровати, а сама глянула в окно: ночь в самом разгаре, но до утра мы вряд ли задержимся в городе – слишком много соблазнов, а жажда новорожденных обычно бездонна. Пожалуй… Сосредоточилась на связи с птенцами, чтобы слышали все, но позвала своего старшего: