Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

Прошлепав босыми ногами по холодному полу, она вышла в гостиную и в замешательстве встала в дверях, точно бы споткнулась о невидимый порожек. Ярослав сидел на полу, привалившись спиной к дивану и прикрывая ладонью глаза. На журнальном столике стояла открытая бутылка с виски и налитая стопка. С первого взгляда на мужчину Настя вдруг поняла, что он не пришел спать к ней, потому что провел всю ночь в компании этой самой бутылки. От дурного предчувствия у девушки засосало под ложечкой.

— Ярослав? — осторожно позвала она.

Он убрал руку и в упор посмотрел на Настю. Глаза были красные и воспаленные, движения нетвердые.

— Почему ты здесь? — Она растерянно указала рукой на бутылку.

Ярослав молчал долгую минуту, только смотрел, холодно и отстраненно, отчего у певицы свело живот.

— Извини, — наконец, произнес мужчина и, отведя взор, опрокинул полную рюмку. Проглотив, он даже не поморщился. — Хорошо спала?

— Да, — тихо оборонила она, следя за тем, как хозяин дома наливает очередную порцию. — Ты пил всю ночь?

— Если бы это еще помогло… — пробормотал тот, осторожно вернув бутыль на прежнее место на столике. Вдруг стало ясно, что он гораздо трезвее, чем, вероятно, хотел бы оставаться. Он словно бы пытался выскользнуть из реальности, затуманить мозг, но никак не мог опьянеть.

— Я, наверное, лучше пойду к себе, — пробормотала Настя, вдруг догадавшись, что ее присутствие утруждает Ярослава, и он бы хотел поскорее избавиться от ночной гостьи.

Мужчина пожал плечами, без вопросов отпуская певицу на все четыре стороны.

— Ну, хорошо… — пробормотала она и направилась в прихожую, но не удержалась: — Я чем-то тебя обидела?

Прозвучало резче, чем она рассчитывала. Но ведь не каждый день она просыпалась в спальне мужчины и выясняла, что по известной только ему причине он предпочел провести ночь не в ее компании, в обществе бутылки.

— Почему ты так решила? — сухо уточнил Ярослав, хватаясь за рюмку.

— Потому что сейчас начало седьмого утра, а ты напиваешься и говоришь со мной сквозь зубы!

— Поразительная наблюдательность… Мне нравится твоя способность, ничего не понимая, делать абсурдные выводы. — Глядя в пустоту, хозяин дома недобро усмехнулся и залпом проглотил очередную порцию виски.

Наверняка, он и сам осознавал, что ведет себя, как кретин, а позже, когда протрезвеет, будет сильно сожалеть у грубости.

— Я скажу тебе одну ведь, Ярослав! — разозлилась Настя. — Если ты хочешь, чтобы я ушла — без проблем, но не смей меня оскорблять, иначе я закрою дверь в свою квартиру, и ты туда больше никогда не войдешь…

— Я видел ее! — перебил Ярослав, прерывая запальчивую тираду, и, болезненно сморщившись, потер переносицу.

— Кого? — ошарашено уточнила певица.

— Киру Краснову!

Настасья могла поклясться, что у нее вытянулось лицо. Горло сдавило. Она боялась даже предположить, в каком виде мятежная душа предстала перед неустрашимым скептиком, отчего теперь он накачивался крепким алкоголем.

— Как? — хрипловато спросила девушка.

— Она вселилась в тебя!

У Насти под ногами качнулся пол. Первой мыслью, пришедшей в голову, оказалась совершенно бестолковая мысль, что не существовало никакого вандала, не происходило никакого взлома — она сама разгромила свою квартиру!

Девушка быстро облизала пересохшие губы и спросила, различив в собственном голосе дрожь:

— Это было жутко? Ее появление?

— Не то слово, — признался Ярослав и растер лицо ладонями. — Кажется, я начинаю верить в Бога.

— Я не хотела, чтобы тебя это все напугало…

— Оставь, все пустое. Я бешусь не по этому. — Он протянул руку. — Иди сюда.

Повторять два раза ему не пришлось — Настя послушно уселась на ковер рядышком с любимым, доверчиво прильнула к нему. Мужчина крепко прижал певицу к себе. Он осторожно поцеловал спутанные после сна волосы. Его дыхание пахло виски.

— Я тебе не верил.

— Я знаю, — усмехнулась Настя.

— Думал, что ты сходишь с ума.

— Я знаю.

— Прости меня за это, — пробормотал он.

— Не за что просить прощения, — отозвалась Настя и добавила, стараясь разрядить обстановку: — Она разбила мой любимый заварочный чайник!

— Я скверно чувствую себя за то, что испугался, но, черт возьми, увидеть ее было по-настоящему страшно! — признался Ярослав. — Мы найдем кого-нибудь, чтобы выгнать эту женщину. Обязательно, найдем.

Мужчина покрепче обнял Настасью, и певица не удержалась, незаметно улыбнулась. Они оба знали, что совершенно бессильны перед чем-то, что не подчинялось законам физики или химии.

Дни стояли теплые, солнечные. Природа стремительно пробуждалась от зимней спячки, а весна набирала силу. Мир преображался с каждый прожитым днем, превращался в царство зеленого цвета и травяных ароматов.

За окном Настиного автомобиля проплывали неприметные деревенские пейзажи: сырые поля, едва-едва оперившиеся деревья. Оставались позади невысокие домики, стоящие у дорог, пролески, засыпанные потемневшими от влаги листьями. Изредка у обочины, словно наседки, на складных стульях восседали дорожные торговцы, распродававшие извлеченные из подполов зимние запасы: картошку, прошлогодние яблоки, огромные пузатые тыквы.

Машина все дальше уносила Настю от большого города. Певица торопилась, жала на педаль газа, изредка посматривая в боковые зеркальца. Девушка побаивалась ехать самостоятельно, но оказалось, что напрасно волновалась — за рулем она чувствовала себя, как рыба в воде. Видимо, прежде Настасья любила погонять и не испытывала сложностей, свойственных неумелым ездокам.

В салоне играла тихая музыка, вкусно пахло фруктовыми карамельками, на приборной панели качал головой пятнистый игрушечный пес. Перед мысленным взором девушки всплыли события суматошного утра, приведшие ее к путешествию в соседнюю область.

Настя позвонила в родительский дом, как только заснул Ярослав, и, наверняка, испугала родительницу странным разговором.

— Настя, что-то случилось? — В голосе мамы прозвучали тревога и удивление, когда она спозаранку услышала в трубке голос младшей дочери.

— Все хорошо, — соврала она. — Как у вас дела?

— Что случилось? — напряженно повторила собеседница.

Наверное, родное сердце за версту чувствует ложь. Видимо, вместе с материнским инстинктом в женщине просыпается особенный талант в мельчайших жестах, в неслышных интонациях, в коротких вздохах распознавать, что ее ребенок страдает.

— Говори! — приказала матушка.

Настя замялась, боясь получить град вопросов. Она не хотела врать, но рассказать правду никогда бы не решилась. Мама достаточно наплакалась из-за того, что дочь не сумела ее вспомнить.

— Ты помнишь браслет, который отдала мне в больнице? — решившись, спросила Настя. — Тот… Красная нитка с лазуритом?

В ответ последовала тишина. Матушка молчала, только дышала в трубку. Вероятно, она тоже боялась услышать именно этот вопрос.

— Ты его не снимаешь? — Собеседница и не пыталась скрыть напряжения.

— Камень рассыпался, — призналась Настя, покосившись на запястье. Лазурит превратился в прах, но она по-прежнему носила красную нитку, казавшуюся тонким круговым порезом на бледной коже.

— Как рассыпался? — видимо, родительница оторопела.

— Сам собой… — Девушка помолчала. — Мама, скажи, кто тебе дал этот камень? Я хочу найти этого человека.

— Настя…

— Это важно! — отрезала она. — Он может быть причастен к страшным вещам! Откуда у тебя появился этот камень?

— Мне его дал колдун!

— Колдун? — недоверчиво переспросила дочь.

— Я знаю, что глупо это звучит, но ты лежала в больнице и не просыпалась! Вдруг доктор принес мне эти документы. Он спрашивал, буду ли я согласна отдать твои органы для трансплантации, когда тебя отключат от аппарата вентиляции легких! Он сказал, что это сейчас популярно! Благотворительность даже после смерти! Они уже считали тебя мертвой и хотели, чтобы я согласилась тебя убить! Я, мать, должна была подписать бумаги и отправить своего ребенка на тот свет!