Призрачная кровь (СИ) - Шатилова Елена

Настя стояла в пустом тёмном коридоре и плакала, зовя маму.

Вместо родителей пришли мужчины в чёрной форме, надели ей на руку тяжёлый браслет, который красовался сейчас и у меня на левой руке, и забрали из дома, просто взяв на руки. Девочка пыталась вырываться. А когда они вышли на улицу, то увидела лица родных в окне: далёкие, испуганные. В дальнейшем она долго не могла избавиться от этой картины перед глазами. Казалось, даже простила, но не забыла. Насте что-то вкололи и как безвольную куклу посадили на такое же сидение в машине, пристегнули ремнями.

Очнувшись, не сразу поняла, где я… Солоноватый привкус на губах, значит, плакала. Пальцы вцепились в сидение и затекли, с трудом их разогнула. Болят. Посмотрев на них, увидела сломанные ногти.

Состояние паники не отпускало, вспомнив о сорняке, опустила взгляд на пол. Неказистый цветок хоть и помят, но сейчас он был чем-то прекрасным на фоне мрачной камеры на колёсах. Мне захотелось прижать его к себе, я наклонилась, чтоб поднять, в нос ударил запах какой-то химии. В голове появились неприятные ассоциации, почему-то пахнуло трупным запахом. Не желая развивать в голове тему, постаралась отвлечься. Схватив цветок, резко поднялась и прижала его к себе. Стало спокойней, и я смогла сосредоточиться на проблеме.

Заметила, что не слышалось никаких посторонних звуков, только мои, значит, звукоизоляция. Но скорей всего за мной следят. Что мне это даёт? Ничего. Единственное, они видели мою реакцию на изоляцию. Чем мне это поможет? — я задумалась.

Меня считают ребёнком, почти, но это не меняет сути. Скорей всего у них будет характеристика на Настю, из того института, а значит якобы моя модель поведения. Бывшая хозяйка тела была скромная, вежливая, неконфликтная, это я сужу по воспоминаниям, которые периодически всплывают в голове.

От меня не ждут взрослых поступков, да их и не будет. Так даже проще.

Минус в том, что я не знакома с методами дознавателей… сейчас Сергей был бы мне полезен, но имеем, что имеем.

Надеюсь, у них нет возможности вывернуть меня наизнанку, полностью увидеть мои дары и саму сеть.

Чёрная кровь — очень странный дар, можно сказать, глубинный, теневой, а у меня он управляем. Подавила улыбку. Надеюсь, ключ его хорошо спрятал, и у них нет возможности его вытащить.

Я понятия не имела, сколько времени находилась в отключке, а вследствие чего, не могла знать, сколько мы ехали. Хотелось дольше, чтобы морально подготовиться, хотя я знала, что это невозможно. Мне было очень страшно, Настя внутри буквально сжалась в комок.

Машина остановилась и практически сразу открылась дверь. Солнечный свет ослепил, проморгавшись, увидела мужчину в форме, который безучастно смотрел на меня.

— Прошу следовать за мной, — увидев мою реакцию на его слова, пошёл.

Выбраться из машины мне никто не помогал. Несмотря на статус, я здесь никто. Если разобраться, то и не обвиняемая, хотя, по отношению, меня к ним причисляют.

Мы приехали в тюрьму, ничем другим это не могло быть. Огромное здание красного кирпича с чёрными решётками на окнах.

Кое-как совладав с юбкой, я слезла на землю. Здесь не было брусчатки, которую я встречала везде в городе, даже в торговых кварталах. Серое покрытие, похоже на бетон. Мы шли по огороженному решётками коридору, и впереди виднелась чёрная металлическая дверь, которая вызвала очередной приступ паники.

Так, Настя, заткнись уже! Выкарабкаемся, я тебе обещаю!

Вздохнула и вошла в местные казематы.

Внутри оказалось довольно светло, зелёные абсолютно гладкие стены и всего лишь одна дверь, в которую меня завели и сразу закрыв, оставили одну.

Ещё одна дверь сбоку, простой стол, по обе стороны два стула. Я первый раз была в подобных органах, Настя тоже, её сразу отвезли в институт. Но поражало сходство атмосферы с киношной. Я-то думала, там специально так показывают, чтобы придать особого колорита, а выходит, нет.

Я села на один из стульев, смысла нет стоять, мой протест никто не воспримет серьёзно. И вообще, ведём себя как несмышлёный, испуганный подросток.

Сжав уже порядком потрёпанное растение, я, выпучив глаза и поджав губы, осматривала всё вокруг. Знала, что следят, так дадим им эмоций для полноты картины. Пустила слёзы. Я чувствовала следы на щеках от недавно высохших, да и ворот платья был влажный.

Через несколько минут во вторую дверь зашёл интересный тип. Он кардинально отличался от серьёзных мужчин, которые меня сюда привезли: небольшого роста, лохматая светлая шевелюра, скорей всего крашеная, судя по морщинистому лицу. А главное — одежда совсем не подходила для подобного заведения, скорей для домашнего чаепития в уютном семейном кругу. Этакий добрый дядюшка в мягком удобном костюме. Но меня не обманешь, взгляд выдаёт профессионального дознавателя, а образ подобран для таких девушек, как я.

— Анастасия Павловна, надеюсь, с вами хорошо обращались? Простите, но мы вынуждены соблюдать протокол для всех без исключения, — он слегка улыбнулся, но представляться не торопился, возможно, и не будет.

Я же хранила молчание, да от меня сейчас и не ждали ответов.

— Вы готовы ответить на мои вопросы?

Мне кажется, я даже не моргнула, пусть думает, что я в шоке.

Кивнув, видно за меня, он перешёл к череде вопросов.

— Вы владеете даром Чёрной крови?

Я прекрасно понимала, что это менталист, поэтому надо было отвечать неконкретно на вопрос.

— Сейчас я целитель, — это было правдой.

— Вы сегодня практиковали Чёрную кровь?

— Нет, — это тоже правда, не успела.

Судя по дальнейшим вопросам, у них на меня ничего нет, но я продолжала играть испуганную мышь, чередуя ответы со всхлипываниями, которые давали возможность найти нужный ответ и не вызвать подозрение.

Спросил про отношение с сестрой. Я честно сказала, что она пыталась меня убить, тому были свидетелями весь дом и семейный целитель может подтвердить, что была угроза жизни, так как был вызов. То, что она патологическая лгунья, это тоже правда. А также, любимая сестрёнка любит ужастики и ей могло показаться всё что угодно, на больную-то голову. В общем, описала всю картину в красках.

— Она меня ненавидит и обвиняет в том, что я вернулась из института, и она потеряла средства к существованию, которые за меня выплачивало государство…

Дознаватель всё записывал и неожиданно задал очередной, как бы незначительный вопрос:

— У вас были ведения?

Я сразу поняла, о чём он и выпустила Настю. Нет, не с интересным сном, про чёрный мир, а с тем, что было потом: кресло, боль…

Я замотала головой.

— Нет, нет, не хочу! — в попытке встать, я не заметила, что ножка стула стоит на юбке. Стул опрокинулся, я не удержалась на ногах и упала, хорошо так приложившись спиной.

Ловя звёздочки от встряски головой, я заметила, что тип даже не дёрнулся мне помочь. Вот же урод, или опытный… видно, за свою жизнь научился осторожности, даже с такими милыми мелкими созданиями, как я.

— Всё хорошо, Анастасия Павловна? — судя по голосу, там было немного участия, лицо из-за встряски плыло.

— Больно-о-о, — я сидела на полу и плакала, реально было больно.

— Вам придётся здесь остаться… на неопределённое время. Завтра будет проведена одна процедура, и по её результату решаться ваша судьба, — мужчина встал и вышел.

От его слов всё похолодело внутри. Значит, на допросе я была неубедительна. Ну да, если он менталист, то явно учуял мою неумелую игру.

Меня опять повели, но уже внутрь здания. Коридор с чередой металлических дверей, за одной из них меня и оставили.

Жесть, конечно. Комната три на три с подобием кровати и унитаз в углу.

Мда-а-а, — мысленно протянула я и села на застеленную застиранным бельём лежанку. Графиня, говоришь, да им совершенно плевать кто ты, хоть императрица.