Рублевка, скрытая от посторонних глаз. История старинной дороги - Блюмин Георгий Зиновьевич

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54

Спасская башня. Фото В. Вельской

Ряд летописных источников утверждает, что «фряжский архитектон» деревянные дома в Солослове строил в уменьшенном виде на манер кремлевских зданий в Москве, а свой дом окружил стеною, напоминающей в миниатюре кремлевскую. Здесь тоже были зубцы в виде «ласточкина хвоста» с прорезями-бойницами. Разумеется, Солари не предполагал вести тут сражения. Просто он хотел ежедневно видеть в Солослове отражение своего великого московского творения.

Весной 1492 года, поутру, целая толпа московских зевак наблюдала, как из ворот Боровицкой башни выезжал в государевом возке уже ставший знаменитым итальянец. Путь его лежал в пожалованные ему за службу подмосковные земли. Он проехал по нынешнему Кутузовскому проспекту в Кунцево, затем повернул на Большую Московскую дорогу, по которой богомольцы ходили на поклон к святому Савве Звенигородскому. Пробок в те времена не было, но и дорог хороших не было тоже. Так что только спустя несколько часов пути итальянец оказался в центре пожалованной ему пустоши, которой и положил впредь именоваться по его имени Саларевом.

Москвичи между тем продолжали любоваться невиданно преобразившимся Кремлем. Ведь кремлевские площади и улицы также проектировал П. А. Солари. Интересны дошедшие до нас отзывы иностранцев о красоте Кремля в последующие века. Так, в записках иранского дипломата Орудж-бека Баята, посетившего Москву в 1599 году, говорится совершенно определенно: «Дома в Кремле построены в стиле итальянских архитекторов и украшены красивыми орнаментами. Дворец царя особенно красив…»

18 августа 1867 года Кремль лунной ночью увидел английский сказочник Льюис Кэрролл, автор «Алисы в стране чудес». Он пишет в дневнике: «После вечерней службы по пути домой мы прошли через Кремль и, таким образом, получили последнее впечатление об этом чрезвычайно красивом ансамбле зданий, возможно, в самое лучшее время – море холодного прозрачного лунного света, заливающего чистую белизну стен и башен, и мерцающие блики на золотых куполах, чего не увидишь при свете солнца, ибо солнечный свет не смог бы выхватить их из темноты, – так мы их увидели ночью…»

Пьетро Антонио Солари родился около 1450 года в Милане в семье скульптора и архитектора Гуинифорте Солари. На родине он построил Миланский собор (1476), Оспедале Маджоре и знаменитый монастырь Чертозе в Павии, многие другие сооружения в Милане. Время сохранило все его скульптурные работы 1484–1485 годов. Что же касается Кремля, то он представлял собой самое лучшее фортификационное сооружение своего времени. Благодаря трудам итальянского мастера Кремль и в целом, и в ряде деталей напоминает с точки зрения архитектуры Миланский замок. Таким образом, Милан отразился в Кремле, а Кремль – в Салареве.

С 1504 года в качестве владельца Солослова видим князя Федора Васильевича Хованского из рода Гедиминовичей. Начиная с 1627 года Саларево, Солослово тож, числилось в вотчине боярина Федора Ивановича Шереметева (ум. 1650), фактически возглавлявшего московское правительство при царе Михаиле Федоровиче. Ему же принадлежало соседнее с Солословом широкоизвестное поместье Архангельское. С тех пор на протяжении двух с половиной веков Солослово являлось родовым владением Шереметевых. В завершение этого короткого рассказа отмечу, переходя на язык стихов:

22. Любушкин хутор

Если ехать из Москвы по Рублево-Успенскому шоссе в сторону Звенигорода, то на 18-м километре, между поселком Горки-2 и деревней Бузаево, слева от дороги ваше внимание привлечет указатель с необычным названием «Любушкин хутор». Углубившись на участок в шесть гектаров соснового леса, поздравляешь себя с приятным знакомством со здешним элитным клубным поселком. Поселок состоит из девяти вилл, возведенных в современном стиле экоархитектуры.

Собственно виллы являют собой просторные светлые дома с панорамным остеклением. В дополнение ко всему здесь предпринято озеленение пандусов и крыш, что, безусловно, способствует большей гармонизации с природой. Добавлю, что «Любушкин хутор» – это единственный проект экопоселка, включенный в Атлас современной мировой архитектуры. Тем более интересно было углубиться в поэтическую историю этих мест.

Подчас полуправда-полувымысел сопровождают историю данной конкретной местности и имеют полное право на существование, ничуть не меньшее, чем доносят до нас самые строгие исторические хроники.

…Осенью 1831 года в Москву приехал из Петербурга прославленный писатель и литературный критик Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848). Белинский посещал в Москве друзей и особенно хотел познакомиться с воронежским поэтом Алексеем Васильевичем Кольцовым (1809–1842). Он, конечно, не предполагал, что это первое знакомство перерастет вскоре в тесную многолетнюю дружбу. Позже Кольцов станет известным в литературных кругах обеих столиц, сведет дружбу с Пушкиным, Жуковским, князьями Вяземским и Одоевским, с литераторами Станке вичем, Боткиным, Катковым. С конца 1830-х годов Кольцов наряду с Лермонтовым – основной автор петербургского журнала «Отечественные записки». Когда в 1835 году вышла из печати первая книга стихотворений Алексея Кольцова, то и Пушкин, и Жуковский заявили, что «ничего не читали выше его произведений».

«Любушкин хутор» на Рублево-Успенском шоссе

Стихотворение Кольцова «Урожай» А. С. Пушкин напечатал во втором томе издаваемого великим поэтом журнала «Современник»:

Пушкин, Кольцов, Жуковский и другие литераторы запечатлены в начале 1836 года на картине, написанной художником школы А. Г. Венецианова. Но той осенью 1831 года Кольцов приехал в Москву из Воронежа по торговым делам своего отца, что приходилось делать довольно часто. А встреча с Белинским была предопределена их предшествующей перепиской. Великий критик высоко ценил прекрасный народный язык кольцовских писем: «За ночью день уж должен быть, а если захочет ночь его скушать, – подавится!» «Желанью сенца не подложишь: оно насильно требует, что ему надобно». «Русь, раз покажи хороший калач из-за пазухи, долго будет совать руку за ним по старой привычке». Пушкин просил Кольцова присылать ему народные пословицы и поговорки, которые тот знал во множестве. «А если соленое попадется присловье, Александр Сергеевич?» – спрашивал Кольцов лукаво. «Ничего, давайте и соленое!» – отвечал Пушкин.

Они, Белинский и Кольцов, встретились в одной из московских гостиниц. Стояли теплые дни московской золотой осени, и Белинский предложил «проехаться по подмосковной осени», полюбоваться картинами природы и поговорить о творчестве поэта. «Знаете, Алексей Васильевич, – обратился Белинский к новому другу, – Москва ведь хороша сама по себе, а окрест нее места не хуже. Возьмем, к примеру, Звенигородскую дорогу к Саввино-Сторожевскому монастырю, почва песчаная, всегда сухая, воздух настоян сосной. Рядом – река. Конечно, ваши воронежские степи куда привольнее, но нам, петербуржцам, и Москва хороша».

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54