Наперекор судьбе - Винченци Пенни

– Сильно?

– Достаточно сильно. Но результат стоит моих мучений. Это я тоже знаю.

– Да уж, – мрачно пробормотал Себастьян.

ММ сознавала всю абсурдность подобной страсти. И к кому! К мальчишке, шестнадцатилетнему мальчишке. Она дошла до того, что потакала своему дурацкому восхищению от одного только его вида и звука его голоса. Гордон без конца поддразнивал ее по этому поводу. А ведь многие мужья проявили бы ревность. Делить женщину с ее ребенком от другого мужчины, да еще с таким ребенком, которого она любила почти слепо. Хвала небесам, Джей не был испорчен материнским обожанием. Сознавая эту опасность, ММ сражалась с ней на протяжении всего его детства. Она держала себя с сыном строже, чем большинство матерей; правильнее сказать – чем большинство матерей в ее положении. Слишком многие женщины, которых война сделала вдовами, сосредоточили свою жизнь вокруг сыновей, цепляясь за них, ревнуя к друзьям, не умея проявить строгость и вообще боясь упрекнуть хоть одним словом.

Конечно, ей очень помог Гордон. Он искренне полюбил Джея, и у них с самого начала нашлось на удивление много общих интересов: дикая природа, прежде всего птицы, фотографирование и, конечно же, игрушечные железные дороги фирмы «Хорнби». Если бы кто-нибудь сказал ММ, что, когда ее сыну исполнится шестнадцать, они с Гордоном будут проводить в «железнодорожной комнате» по многу часов, переводя стрелки, загоняя товарные вагоны на запасные пути, пуская пассажирские через туннели, поднимая семафоры и так далее… она бы не поверила. Это было настолько по-детски, что вызывало в ней с трудом сдерживаемое раздражение. То ли дело выходные на высокогорных шотландских лугах, где они следили за полетом кондоров и орлов. Или поездка в Африку охотиться на крупную дичь – сын даже копил на это деньги. Или часы, проводимые в темной комнате, где Джей и Гордон проявляли фотографии. Все это нравилось ММ, казалось ей полезными развлечениями, дающими пищу для ума и выход юношеской энергии. Но чтобы двое взрослых людей – рост Джея приближался к шести футам – считали возню с игрушечными поездами не только игрой, но и вполне серьезным занятием… здесь у ММ просто не было слов, чтобы выразить свое отчаяние.

– Привет, мама! – крикнул ей Джей, выскакивая из поезда, на сей раз настоящего.

У ММ сладко защемило сердце. Джей, учившийся в Винчестерском колледже, получил разрешение уехать на несколько дней домой. Глядя на сына, она думала, что он выглядит не только взрослее сверстников, но и гораздо красивее их. Джей подбежал к ней и наградил коротким поцелуем.

Теперь, когда она видела сына реже, при каждой встрече с ним она замечала, что Джей становится все больше похож на Джаго. Тот же кельтский тип лица с темными вьющимися волосами и синими глазами, тот же квадратный подбородок. Джей во многом унаследовал и фигуру Джаго, который не отличался высоким ростом. На самом деле он был даже ниже, чем ММ. Зато у него были широкие плечи, крупные ладони и такие же крупные ступни. Всякий раз, встречая сына, ММ думала, как горд был бы Джаго. Ему бы не верилось, что его сын может оказаться таким способным к учебе и в то же время таким простым в общении, что он начисто лишен спеси и зазнайства. Она хорошо потрудилась над воспитанием сына, да и Гордон тоже. Пожалуй, его заслуг здесь больше. Женщина способна дать сыну далеко не все; мальчишке нужен отец. Джею исполнилось шесть, когда в его жизни появился Гордон со своим мягким обаянием, юмором и чувством справедливости. Все эти качества он в нужной пропорции передал Джею.

– Как поживаешь? – спросил Джей, беря мать под руку. – Ты так элегантно выглядишь.

– Джей, не говори глупостей! Когда это я выглядела элегантно? Да любая мать на этом перроне выглядит элегантнее меня.

– Нет, они выглядят совсем не так, – серьезно возразил Джей. – Возможно, моднее. Но мне нравится, как ты одеваешься. В твоей одежде… есть здравый смысл. Некоторые из этих женщин своим видом приводят в замешательство. Посмотри вон на ту даму…

ММ посмотрела. Женщина была одета так, как, скорее всего, оделась бы Селия, отправившись встречать сына: узкое облегающее платье, затейливая соломенная шляпка, а на шее – длинная нитка жемчуга. В сравнении с нарядом незнакомки, строгость одежды ММ, словно не имеющей привязанности к эпохе, и могла показаться воплощением здравого смысла. Но надолго ли? Очень скоро Джей начнет взирать на таких женщин с нескрываемым восхищением. Возможно, его даже потянет к ним.

– Что ж, я рада, что ты такого мнения о моей одежде, – сказала ММ. – А теперь идем к машине. Я оставила ее за углом.

– Ты без Барти? – с заметной грустью спросил Джей.

Барти он просто обожал.

– Без. Но она обещала прийти сегодня вечером на ужин. И Кит тоже. Я знаю, ты будешь рад видеть и его. Барти попросила разрешения привести свою подругу Абби. Ты ее помнишь? Она учительница.

– Конечно помню. Это очень здорово, – обрадовался Джей. – Абби мне нравится. Когда ты сказала, что Барти попросила разрешения прийти не одна… я немного испугался, что она может привести молодого человека.

– Джей, – прежним суровым тоном произнесла ММ. – Рано или поздно у Барти появятся молодые люди. Она же не обещала тебе дождаться, когда ты вырастешь.

– А почему бы и нет? – спросил Джей, сопроводив вопрос типично отцовской улыбкой, которую правильнее было бы назвать самонасмешкой. – Как-никак, она спасла мне жизнь. Ну и Себастьян тоже. Одного этого достаточно, чтобы не отпускать ее от себя.

– Себастьян!

– Да, дорогая. – Себастьян оторвался от книги и улыбнулся жене. Было восемь часов вечера. Он только что закрыл французские окна. – Тебе подложить еще одну подушку?

– Нет, спасибо. Я думала, что она мне понадобится, но сейчас чувствую, что нет. Прости, что помешала тебе читать.

– Это не помеха. Если подушка все-таки понадобится, обязательно скажи.

– Скажу.

Пандора изменила положение. Ну вот, началось: ее обычные вечерние боли. Теперь они приходили в виде судорог. Ее ноги постоянно сводило судорогой, и они будили ее, прерывая столь драгоценный и нужный ей сон. С таким большим животом не наклонишься и не помассируешь ногу. Боль, которая пришла к ней сейчас, лишь напоминала судороги, но была слабее. Гораздо слабее. Пандора снова взяла книгу – одну из тех, что прислала Селия. Издательство «Литтонс» теперь выпускало детективы. Пандора незаметно пристрастилась к ним – этим историям, способным удерживать внимание и не требующим чрезмерного умственного напряжения.

Пандору всегда удивляла в Селии коммерческая жилка. Познакомившись с такой женщиной, побеседовав с нею, увидев ее на обеде, можно было подумать, что все издаваемые ею книги относятся к числу серьезных, интеллектуальных произведений вроде всеми любимой серии «Биографика». Но ухо Селии умело чутко улавливать запросы публики. Этот дар проявился у нее в годы войны, когда издательство могло выжить, издавая лишь то, что будет покупаться. И Селия создала серию «Письма», которая была рассчитана на широкие массы и пользовалось совершенно немыслимой популярностью. Эта серия практически спасла «Литтонс» от разорения. И вот теперь новое поветрие – детективные романы. Интерес к ним охватил все слои населения. Селия объясняла это стремлением к эскапизму, стремлением людей убежать от страшных реалий экономической депрессии. То же стремление сотнями и тысячами гнало их в залы кинематографа – забыться в сладких грезах голливудских музыкальных комедий… Черт, опять спазмы…

– Что значит, она спасла тебе жизнь? – спросила Абби и тут же ответила на вопрос ММ: – Да, миссис Робинсон, еще по порции всего, что на столе. Я ужасно голодна, а ваш пирог просто изумителен.

Абби улыбнулась ММ и всем, кто был за столом. Гордон явно проникся к ней симпатией. В гости она пришла в белой рубашке, черном пиджаке и брюках. С прической «а-ля Кристофер Робин» Абби вполне можно было принять за мальчишку, что, впрочем, не лишало ее привлекательности. «Она понравилась им всем, – думала Барти. – И они все ей тоже понравились». От этой мысли Барти стало очень хорошо на душе.