Локи 4 Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Вы призвали меня, дочери мои. Что же вы хотите поведать мне?

— Великая мать, главная жрица пала от руки врага, — проговорила одна из почитательниц Маммоны.

— Я почувствовала это, — сказала та. — Поведайте же мне, как это произошло.

Каждая из жриц выдала по несколько предложений, вместе сложившихся в рассказ, повествующий, что какой-то гад грохнул высшую прямо в её храме, воспользовавшись помощью дракона.

— Что ж, видимо, она была слаба, — заключила Маммона, позволив себе презрительную улыбку.

Клянусь душой Локи, отлично! Богиня не стала упоминать, что вообще-то нефигово было бы найти убийцу и отомстить ему.

— Я назову ту, кто станет следующей высшей жрицей, — продолжила богиня, — но сперва потешим свою плоть.

Её слова послужили сигналом для жриц. Те снова уселись за столы, оставив один для Маммоны. Та грациозно присела на подушечку, бесстыже скрестила ноги и начала поедать свежие человеческие сердца, горкой громоздившиеся на золотом подносе.

Хаоситы-мужчины снова принялись барабанить и тянуть свои песнопения.

Но вскоре уродов позвали к столу. Те со всех ног ломанулись к жрицам.

И вот тут-то началась безумная вакханалия с сексом прямо на столах, на блюдах с едой, с реками вина, охами, ахами и криками боли, поскольку некоторые жрицы, да и сама богиня, убивали мужчин после соития.

— Как бы потом всё это развидеть, — пробормотал я, скользнув брезгливым взглядом по покрытому струпьями зверочеловеку, сжимающему в объятиях красотку-жрицу из числа людей.

От этой струящейся во все стороны похоти, боли и гедонистических флюидов Хаос ещё больше окреп, буквально заставляя меня выцарапывать каждый глоток воздуха.

Нет, долго я тут не продержусь. Пора действовать. Тем более сейчас есть шикарный шанс подобраться к богине, оседлавшей крупного зверочеловека. Жаль только, «телепортация» отказалась работать. Но хоть «иллюзия» меня не подвела. Правда, время её действия сильно упало, а потребление маны выросло кратно.

Но прежде чем наложить на себя иллюзию, я полностью разоблачился, чтобы одежда не выдала, ежели ко мне кто-то случайно прикоснётся. Только поясную сумку оставил да саблю. Первую я передвинул на поясницу, а вторую привязал к ноге ремнём.

Вот теперь я наложил на себя иллюзию смуглого обнажённого хаосита со зверским лицом и спустился с валуна. А дальше, используя тени и прикрытия, добрался до храма, где шло повальное совокупление.

Все были заняты, так что на меня никто внимания не обратил. И я, уже не скрываясь, посеменил к Маммоне, приволакивая ногу с примотанной саблей, будто она окостенела и плохо сгибалась в колене.

Сейчас лучше действовать в полный рост, а то ведь на крадущегося зверолюда точно обратят внимание. А так я вполне уверенно шёл, изображая вожделение и попутно обходя сплетающиеся тела.

Внезапно что-то с силой обрушилось на мою спину, повалив на плиты пола.

Из-за неожиданного нападения я едва не потерял контроль над иллюзией, а это был бы приговор. Но мне невероятным усилием воли удалось сохранить на себе наложенное обличье.

Более того, я даже резко перевернулся на спину, готовый драться за свою жизнь. Но у напавшей была совсем другая цель. На меня буквально рухнула потная жрица из числа людей. Её разведённые бёдра оказались на моём животе, а грудь уставилась на меня двумя розовыми ареолами. На искажённом страстью прекрасном лице царила полубезумная улыбка, большие глаза сверкали, а спутанные чёрные волосы водопадом коснулись моего подбородка.

Проворная рука жрицы метнулась к моему хозяйству. Но я вовремя схватил её за запястье, не дав прикоснуться к детородному органу.

— Хочешь поиграть, колченогий? — возбуждённо прохрипела она, облизав розовым язычком пухлые губы, покрытые коркой запёкшейся крови.

Я ответил оскалом, мысленно кляня эту дуру, так не вовремя воспылавшую ко мне интересом.

А она усмехнулась и вцепилась зубами в мою щеку.

М-м-м! Боль пронзила лицо, но я не выпустил её руку, а наоборот, сжал сильнее и даже умудрился повалить жрицу на пол и подмять под себя.

Та разжала зубы, оплела меня ногами и простонала:

— А-а-ах, какой самец! Давно никто не пытался доминировать надо мной. Все боятся. Трусы! А ты не такой. И кровь у тебя сладкая, вкусная. — Она облизала губы, с вожделением посмотрев на меня. — Скорей же возьми меня! Я хочу потерять сознание от страсти.

— Хозяин — барин, — промычал я и со всей силы ударил её лбом чуть повыше тонкой переносицы, будто вылепленной гениальным дизайнером.

Жрица испустила едва слышный вздох, закатив глаза. Её тело расслабилось, перестав удерживать меня в объятиях.

Ну, практически так, как она и хотела. По крайней мере итог такой же — она потеряла сознание, пусть и не от страсти.

Я торопливо огляделся, продолжая лежать на жрице.

Фух-х! Все были слишком заняты, потому никто не заметил наших «забав». Это хорошо! Это очень хорошо! Даже жрицы расслабились, чувствуя себя в полной безопасности, иначе бы хрен я вырубил свою неудавшуюся любовницу всего одним ударом. Но с Маммоной такой трюк точно не пройдёт.

Богиня сейчас сидела на бёдрах раскинувшего руки зверочеловека и жадно ела его сердце, вырванное из развороченной груди. Пламя факелов отражалось в её глазах, а по рукам текла кровь. Гнусное зрелище, да? Но в то же время она была невообразимо прекрасна и притягательна.

Я судорожно сглотнул и поморщился от боли в окровавленной щеке, которую «регенерация» не спешила залечивать по причине того, что эманации Хаоса буквально заблокировали этот атрибут.

Всё же я встал со жрицы и посеменил к Маммоне. А та вдруг настороженно потянула носом и посмотрела прямо на меня. Её тёмные глаза, окружённые пушистыми ресницами, сощурились, а совершенное тело напряглось.

Казалось, она что-то заподозрила. И время будто замерло, тревожно шепча мне в ухо, что если она раскусит мой обман, то порвёт меня на тысячу маленьких Локки.

Внезапно Маммона вскочила на ноги и прыгнула прямо на меня. В ней оказалось столько силы, что она без труда повалила меня на спину, как какого-то ребёнка, и прижала мои руки к плитам пола.

Лицо богини приблизилось к моему, и она вкрадчиво прошептала, опалив кожу горячим дыханием:

— Кто ты такой? Я не чувствую Хаоса в твоей крови.

Хель пожри ту суку-жрицу, укусившую меня за щеку! Не пусти она мне кровь, и тогда бы Маммона ничего и не заподозрила. А так моя жизнь повисла на волоске!

— Отвечай! — прохрипела богиня и вцепилась зубами в моё левое плечо, вырвав из него приличный клок.

Боль пронзила тело, заставив меня дёрнуться.

Маммона же проглотила кусок плоти и пронзила меня яростным взглядом, буквально ломающим волю к сопротивлению.

— Это она… она… — судорожно прошептал я, неопределённо кивая на кучу совокупляющихся тел. — Это она приказала мне напасть. Та жрица. Умоляю, простите меня, великая Маммона. Я только под страхом смерти… Она запугала… Я не хотел, но дети… мои деточки…

— Заткнись, червь, и ткни пальцем в эту маленькую дрянь, — просипела Маммона, ослабив хватку на моей правой руке и попутно в бешенстве глянув на клубок дёргающихся тел.

— Сейчас… сейчас, — заикаясь от страха, прошептал я и следом одновременно сделал сразу две вещи: укусил богиню за шею и резко дёрнул правой рукой, окончательно высвобождая её из пальцев Маммоны, похожих на стальные клещи.

Однако мои зубы даже не сумели прокусить кожу богини, а вот рука скользнула за спину и нырнула в поясную сумку.

— Презренная мошка! — в гневе выпалила Маммона, отдёрнув голову. — Я раздавлю тебя! Сниму шкуру и выпотрошу!

В её взгляде загорелось лютое бешенство высшего существа, которому в глаз попала какая-то херня без названия.

— Мне нравится твоя уверенность. Жаль, что она недолговечна, — просипел я и воткнул щепку Копья Судьбы прямо в распахнутый рот богини.

Сверкнула ослепительная вспышка, уничтожившая мрак даже в самой дальней и глубокой щели пещеры. Я ослеп, а потом и оглох от вопля Маммоны, буквально обезумевшей от боли. Мне удалось выскользнуть из-под богини и шустро поползти прочь, видя перед собой только красное марево.