Император Пограничья 7 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

После того как врач ушёл, окрылённый надеждой на встречу со своей возлюбленной, я вернулся в мастерскую. Работа не ждала — патронный цех требовал постоянного притока гильз и оболочек для пуль. Следующие несколько часов я провёл, монотонно превращая латунные слитки в идеально выверенные компоненты боеприпасов. Металл послушно тёк под моими пальцами, принимая нужную форму. К вечеру в мастерской скопилось около сорока тысяч гильз и вдвое меньше оболоченных пуль — достаточно, чтобы обеспечить бесперебойную работу производства на ближайшие сутки.

Шум во дворе заставил меня оторваться от работы. Через распахнутую дверь мастерской я увидел, как в ворота въезжает грузовик — один из тех, что отправляли за беженцами. Кузов был забит людьми и их немудрёным скарбом: узлами с вещами, мешками с зерном, клетками с курами. Михаил спрыгнул с подножки и направился ко мне.

— Воевода, привезли первую партию. Двадцать человек, заезжали в Вихрево и Новосёлки за припасами. Набрали кто что смог — в основном зерно, картошку, соленья.

— Больше, чем увозили, — с удивлением отметил я.

— Да, в деревнях нашлись люди, которые думали пересидеть, но как увидели своих соседей, начали их расспрашивать, и вот… — он беспомощно показал на толпу крестьян.

Я вышел во двор, наблюдая, как люди неуклюже спускаются с грузовика. Женщины прижимали к себе детей, мужчины озирались по сторонам с опаской и любопытством. Все они выглядели порядком измотанными — жизнь под открытым небом у стен Сергиева Посада дали о себе знать.

— Добро пожаловать в Угрюм, — обратился я к собравшимся. — Понимаю, что вы устали с дороги. Сейчас вас разместят по домам — придётся потесниться, пока не достроим бараки. Это временные неудобства, потерпите несколько дней.

Пожилая женщина в выцветшем платке — та самая, что первой согласилась ехать со мной из карьера — шагнула вперёд.

— Спасибо, что приютили, барин. Мы работать будем, не нахлебниками пришли.

— Знаю, сударыня. После Гона обустроим вас как следует. Построим новые избы, а может, даже перевезём ваши родные дома из деревень — брёвно к бревну разберём и здесь соберём. Нам уже такое делать доводилось. Но это всё потом, когда минует опасность.

— Ой, да какая я сударыня, — смутилась женщина. — Из землепашцев мы. Благодарствуем вам за спасение, боярин.

В глазах людей мелькнула надежда. Для крестьянина родная изба — это не просто жильё, это часть души, память предков. Обещание вернуть им дома значило больше, чем просто крыша над головой.

Захар уже суетился, распределяя прибывших по домам местных жителей. Я оставил его заниматься расселением и направился к тренировочному плацу. Там кипела работа — дружина в очередной раз отрабатывала боевые манёвры.

Среди наших бойцов выделялись люди Ракитина — те самые тридцать рекрутов, что прибыли к нам по обмену. Если в первый день они напоминали толпу вооружённых крестьян, путающихся в командах и держащих автоматы как вилы, то сейчас передо мной стояли настоящие солдаты. Чёткие движения, уверенная стойка, правильный хват оружия — сержанты из ветеранов сделали свою работу на совесть.

— Первый взвод, огонь по мишеням! — скомандовал Панкратов.

Автоматные очереди прошили грубо сколоченные мишени на дальнем конце плаца. Рекруты стреляли короткими, экономными очередями, как учили — патроны нужно беречь. После команды «Отбой!» они слаженно сменили магазины и встали в готовность.

— Молодцы, орлы, — похвалил их старый сержант. — Прежде вы бы весь боезапас в небо выпустили, а теперь гляжу — толк есть.

Я подошёл к Борису, наблюдавшему за тренировкой.

— Хорошо освоились ребята Ракитина.

— Есть такое, — кивнул командир дружины. — Сметливые попались, не то что иные. Уже не хлебают щи лаптем, как в первые дни. Толк из них выйдет.

— Кстати, о деле. Нужно обсудить сбор Реликтов. С началом Гона они начнут расти, как грибы после дождя.

Борис нахмурился.

— Опасное дело. Где Реликты — там и твари рядом.

— Знаю. Поэтому нужно всё продумать. Пойдём ко мне, там спокойнее поговорим.

— Смотри, — я обвёл рукой территорию вокруг Угрюма. — С началом Гона Реликты начинают расти повсюду, но мы не знаем, где именно они появятся. Придётся действовать вслепую — отправлять разведывательные группы во все стороны.

— И как прикажешь искать? — спросил Борис. — Территория немалая, можем и за неделю не обойти.

— Начнём с очевидных мест. Реликты любят появляться там, где была смерть — заброшенные деревни, места старых битв. Ещё стоит проверить овраги, болотистые низины, густые рощи — везде, где природа уже искажена. Но это только предположения. Может, найдём что-то ценное в самом неожиданном месте.

— И Бздыхи там же будут, — мрачно заметил Борис.

— Будут. Поэтому действовать нужно быстро и организованно. Группы по десять человек — часть охраняет, часть собирает, но все вооружены. Обязательно с ними должен быть кто-то, кто разбирается в Реликтах, чтобы не тащили всякую дрянь.

— А если наткнёмся на неизвестные виды? Не все же разбираются в этих травах.

— Вот поэтому в каждой группе должен быть хоть кто-то знающий. Пусть берут образцы всего подозрительного — потом Агафья с Зарецким разберутся, что к чему. Главное — не хватать голыми руками, некоторые Реликты ядовиты или того хуже.

Командир дружины задумчиво потёр подбородок.

— А если нарвутся на крупную стаю?

— Приказ простой — не геройствовать и не поднимать лишний шум. Слабых тварей брать на железо, а уже против Стриг или больших скоплений использовать огнестрел. Если припрёт, отступать. Реликты того не стоят, чтобы людей терять.

— А магов выделишь, воевода? — уточнил Борис. — Даже один лучше, чем ничего.

— Нет, я покачал головой. — Они внимание Бздыхов привлекут, как свежая кровь — волчью стаю. Пускай лучше твари к острогу тянутся, а отряды тихонько прошмыгнут, соберут ценное и вернутся.

— А если острог будет окружён?

— Варианты есть. Либо коридор им пробьём, либо пусть воспользуются тайным ходом, что Грановский сейчас из цитадели копает.

— Разумно.

— Вот именно. Завтра с утра начнём отправлять первые группы. Сначала в ближние локации, потом, если всё будет спокойно, рискнём забраться подальше. Нужно навык наработать, чтобы во время Гона действовать шустро и слаженно.

Мы ещё с полчаса обсуждали детали — маршруты, сигналы, точки сбора. Борис внимательно слушал, иногда предлагая коррективы. Опытный охотник знал своё дело.

Когда мы закончили планирование, я вышел во двор. Сумерки уже сгущались, но работа в остроге не прекращалась — стучали молотки на стройке бараков, из кузницы доносился звон металла, в патронном цехе горел свет.

«Скальд!» — позвал я, и через минуту на плечо мне опустился чёрный ворон.

«Ну что, скряга? — проворчал фамильяр. — Опять работёнку подкинешь? Может, сначала орешками угостишь?»

'Сначала дело, потом орешки. Нужна разведка. Лети на север. Далеко лети. И найди мне Гон. Хочу увидеть, что там творится. Сколько этих выродков, где концентрируются и куда двигаются.

Ворон недовольно каркнул.

«На север? Ты же знаешь, что я терпеть не могу летать на север! Там холодно, там жутко, там эти треклятые Бздыхи шастают!»

«Скальд…»

«И вообще, у меня крыло побаливает! Вот это, левое. Наверное, потянул, когда в прошлый раз от Стриги удирал».

«Скальд!»

«Ладно-ладно, лечу, — сдался ворон. — Но орешки должны быть крупными! И солёными! И много! Чтоб в клюв не влезало!!»

Он взмыл в воздух, ворча что-то о жадных хозяевах и тяжёлой вороньей доле. Я проводил его взглядом — несмотря на вечное брюзжание, Скальд был надёжным разведчиком. Если на севере что-то происходит, он это заметит.

Оставалось только ждать. Ждать известий от Скальда, ждать завершения строительства бараков, ждать производства патронов, ждать прибытия новых беженцев. И готовиться к главному испытанию — Гону, который неумолимо приближался к нашим стенам. Насколько же тяжело ждать. Лучше десять раз схлестнуться с врагом в бою, чем один раз сидеть в ожидании его появления…