"Карильский цикл". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Зинина Татьяна

– Она собиралась меня второй раз ударить, – невозмутимо ответила Дина. – Я же всего лишь сделала это немного раньше.

– Твоими стараниями у нее сломана челюсть и выбиты два передних зуба. А способности к регенерации тканей ничтожные. Она и в алхимики подалась именно потому, что ни на что другое дара не хватило. Кстати, ее разместили в соседней палате, а дежурный лекарь сказал, что заживать все это будет минимум месяц. – Фил изобразил ухмылку и, наклонившись чуть ближе, тихо добавил: – Так ей и надо.

– Фил, – просияла Динара, – да я тебя за такие слова прямо сейчас расцеловать готова!

– Боюсь, милая, что пока не заживет твоя несчастная губа, об этом не может быть и речи, – шутливым тоном ответил Филипп.

Дина насмешливо округлила глаза и изобразила хитрую улыбку.

– Хочешь сказать, что после того как рана затянется, ты позволишь мне такую невероятную вольность? Или для начала мне придется заставить твой аркарт скользить по воде? – уточнила она.

– Если ты это сделаешь… – Он поймал ее взгляд и с совершенно серьезным видом добавил: – Я сам тебя расцелую.

Доминик сидел на одной из многочисленных лавочек, расставленных по периметру обширного внутреннего двора академии, и с равнодушным видом рассматривал ближайшее дерево. В те далекие времена, когда это здание еще было императорским дворцом, здесь располагался большой сад. После его несколько переделали, отдав большую часть пространства под учебные полигоны, но мелкие скверики все же остались. В них даже иногда попадались довольно редкие растения, которые стоили огромных денег, но Нику было совершенно не до них.

Он ждал, причем уже довольно долго. Сжимал в руках две лощеные карточки из плотной бумаги и странно улыбался.

Еще вчера, когда Фил сообщил, что им с Мелкой наконец разрешили на выходных покинуть границы академии, Ник уже знал, как именно проведет это драгоценное время. И вот теперь, сжимая в пальцах два билета на премьеру спектакля в Большом Императорском Театре, он думал совсем не о грядущем представлении. И даже не о том, что выступающая труппа считается лучшей на континенте. Сейчас все его мысли занимали два вопроса: какой на вкус поцелуй неприступной Террианы и как уговорить ее с ним пойти.

В том, что она заартачится, Ник не сомневался. Ему иногда казалось, что в представлении леди Брайт не подобает соглашаться сразу. А может, она просто привыкла ему постоянно отказывать?

За несколько недель, прошедших со дня вечеринки, он трижды приглашал ее прогуляться по двору академии, зайти в оранжерею, составить ему компанию за ужином… Но Терри всегда отвечала одинаково: «Прости, я сегодня не могу». И лишь когда он начинал вежливо уточнять причины и щелкать их, как тонкокорые орешки, она все-таки соглашалась. Но при этом выглядела такой холодной, будто согласие дала исключительно из жалости.

Это дико бесило Ника, но вместе с тем придавало игре остроту. Он видел, что нравится Терриане, замечал, как в его присутствии загораются ее глаза. Но больше всего любил те редкие моменты, когда она в его компании расслаблялась, а маска высокомерной аристократки начинала таять. Тогда Терри становилась по-настоящему живой и интересной, а Доминик забывал рядом с ней обо всем на свете. Ему даже казалось, что ради ее искренней улыбки он готов сделать что угодно, даже время вспять повернуть. Наверное, именно поэтому и сидел сейчас один, как какой-то стеснительный юнец, и ждал, когда же его соизволят осчастливить вниманием.

– Добрый день, Доминик, – поздоровалась Терриана.

Он повернулся к подошедшей девушке и тепло улыбнулся. Но, привычно окинув ее внимательным взглядом, едва заметно нахмурился. Отчего-то Ника дико раздражали серые платья с наглухо застегнутым воротом, которые Терри носила почти постоянно. Ему казалось, что при таких внешних данных надевать подобные вещи – настоящее кощунство. Даже любой брючный костюм смотрелся бы не так уныло.

– Привет, – приветливо ответил он, поднимаясь навстречу. – Пройдемся?

Терри не возражала, и тогда Ник учтиво подставил ей локоть и неспешно повел по изогнутой аллее.

– Ты написал, что хочешь о чем-то меня спросить, – проговорила она, поворачиваясь к задумчивому парню.

Он кивнул, накрыл узкую ладонь, лежащую на его руке, и вдруг остановился.

– Скажи, – начал, поймав настороженный взгляд, – ты любишь театр?

– Да, – честно ответила девушка. – Но ввиду обстоятельств очень давно там не была.

– В таком случае ты согласишься составить мне компанию в посещении одного очень интересного спектакля? В эту субботу в Императорском Театре дают «Орландо и Офелию». О нем в Карилии много писали, и я не сомневаюсь, что тебе понравится.

– Ты приглашаешь меня на спектакль?

Удивление Терри было таким сильным и настолько искренним, что Ник пораженно замер. Ему даже показалось, что он видит в ее глазах искры детского восторга, но они быстро погасли, потушенные непонятным разочарованием. Девушка даже отступила на шаг и поспешила отнять свою руку.

– Прости, Ник, но я не могу, – проговорила она виноватым тоном. И даже головой для верности помотала.

– Но почему?! Ты ведь хочешь пойти! – вознегодовал парень, снова ловя ее пальцы. – Терри, это всего лишь театр. В спектакле нет ничего запретного или постыдного.

– Пусть так, – согласилась она. – Но я должна посещать подобные мероприятия только с родственниками или с компаньонкой. А никак не с молодым мужчиной, который даже мне не жених.

– Боги, Терри! – Ник гневно сверкнул глазами и поспешил отвести взгляд, дабы не пугать ее собственным раздражением. – Эти правила – пережиток темного прошлого. Такой же, как и твои монашеские одеяния. Я ведь не предлагаю тебе прыгнуть в мою постель, а просто приглашаю в театр. Это никоим образом не может очернить тебя в глазах общества или как-то повлиять на твою безупречную репутацию.

– Не в этом дело, – отмахнулась она, тоже начиная злиться. – Я просто не могу.

– Это глупая отговорка, – заявил карилец, упрямо глядя в ее глаза.

– Ты не понимаешь! Я обещала отцу, что ни за что не попаду в ситуацию, которая будет угрожать моей добродетели. А ты – сам по себе уже прямая угроза.

– Да хочешь, я поклянусь, что не притронусь к тебе без твоего особого на это позволения? – выпалил Доминик, застывая прямо напротив Терри. – Мы просто сходим в театр.

Заметив в глубине ее глаз затаенный страх, он заставил себя успокоиться, напряженно втянул воздух и снова посмотрел на девушку, только теперь его взгляд стал куда мягче.

– Терри, давай начистоту, – проговорил Ник. – Мы с тобой – взрослые люди, и нам нет смысла что-то друг перед другом разыгрывать. Ты нравишься мне и знаешь об этом. Я – нравлюсь тебе, и тоже прекрасно об этом осведомлен. Мне не нужны от тебя одноразовые отношения. Для подобного существует множество других, менее проблемных девушек. Но мне приятно проводить с тобой время.

– Начистоту, Ник? – воскликнула вдруг Терриана. – Ну, хорошо, только ты сам напросился. Я не могу тебе уступить, потому что обещала отцу, что не посрамлю нашу фамилию. Ты уж прости, но я не верю, что ты вдруг решишь на мне жениться, да и не приняла бы моя семья брака с простолюдином, еще и с карильцем. И я не боюсь твоих действий, как бы далеко они ни зашли. – Она покачала головой, сделала несмелый шажок вперед и проникновенно заглянула ему в глаза.

– А чего же тогда ты боишься? – спросил он, осторожно касаясь ее плеча.

– Своей реакции, – призналась она, не отводя взгляда. – Того, что отдам тебе сердце.

– Терри, – проговорил он, легко улыбаясь. С нежностью погладил по щеке. – Милая, ты волнуешь меня даже своей строгостью, даже в этих монашеских платьях. Я хочу раскрыть тебя… Увидеть без вечной маски высокомерной холодности. Я хочу целовать тебя. Хочу показать тебе свою коллекцию картелов. – Он подался чуть вперед, и теперь их лица оказались совсем близко. – Хочу, чтобы ты увидела мою настоящую жизнь. Но для этого я должен на сто процентов тебе доверять.