Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата

– Вы не понимаете, почему я так дерзок, мадемуазель? Дело в том, что я уже старый человек, но иногда – правда, нечасто – сталкиваюсь с людьми, которые становятся мне по-настоящему дороги. Мы с вами друзья, мадемуазель, – вы сами говорили мне об этом. Этим все и объясняется – я просто хочу, чтобы вы были счастливы.

Кэтрин смотрела прямо перед собой. У нее с собой был зонтик от солнца из кретона [49], и его концом она чертила узоры на мелкой гальке дорожки.

– Я уже задавал вам вопрос о майоре Найтоне, а теперь хочу задать еще один. Вам нравится мистер Дерек Кеттеринг?

– Я его почти не знаю, – ответила Кэтрин.

– Но это совсем не ответ.

– А мне кажется, что ответ.

Сыщик посмотрел на нее, и было видно, что что-то в ее тоне его поразило. Потом он медленно и печально кивнул.

– Может быть, вы и правы, мадемуазель. Понимаете, человек, который сейчас с вами говорит, немало повидал в своей жизни и хорошо понял две вещи. Я знаю, что достойного мужчину может погубить любовь к недостойной женщине – хотя случается, что она его, наоборот, возносит. А вот недостойного мужчину вполне может погубить любовь к достойной женщине.

Кэтрин подняла голову.

– Когда вы говорите «погубить»…

– Я имею в виду, с точки зрения самого этого мужчины. Ведь такой мужчина вынужден будет отказаться от своей преступной деятельности, которой всецело отдается, как любой другой человек отдается своим законным занятиям.

– Вы пытаетесь предостеречь меня, – тихим голосом сказала Кэтрин. – И о ком же идет речь?

– К сожалению, я не могу заглянуть к вам в сердце, мадемуазель. А даже если б и мог, то вы бы мне вряд ли это позволили. Я скажу вам следующее – на свете есть мужчины, которые обладают сверхъестественной властью над женщинами.

– Граф де ля Рош, – произнесла девушка с улыбкой.

– Есть и другие, гораздо более опасные, чем граф. Они обладают качествами, которые привлекают к ним женщин: бесшабашностью, дерзостью, отвагой. Я вижу, что вы очарованы, мадемуазель, я это вижу, но надеюсь, что только очарованы, и не более того. Этот человек, о котором я говорю, может испытывать к вам вполне искренние чувства, но все же…

– Продолжайте, пожалуйста.

Сыщик встал и посмотрел на нее сверху вниз. Он говорил тихим, отчетливым голосом:

– Думаю, мадемуазель, что вы смогли бы полюбить вора, но никак не убийцу.

Он резко повернулся и быстро ушел, оставив Кэтрин сидящей на скамейке.

Уходя, Пуаро услышал, как она резко вздохнула, но решил не обращать на это внимания. Он сказал все, что хотел сказать. И пусть она теперь хорошенько обдумает его последнюю и совершенно понятную фразу.

Выйдя из полумрака казино на солнечный свет, Дерек Кеттеринг увидел Кэтрин, сидящую на скамейке, и присоединился к ней.

– Я играл, – объяснил он с легким смехом, – и играл неудачно. Проиграл все – то есть все, что у меня было с собой.

Кэтрин с тревогой посмотрела на него. Она сразу почувствовала что-то новое в его манере вести себя, какое-то волнение, которое проявлялось в десятках едва заметных признаков.

– Мне кажется, что вы всегда были азартным игроком. Этот азарт идет вам.

– Азартный игрок всегда и везде?.. Может быть, вы и правы. В этом есть что-то возбуждающее, вы не находите? Поставить все на один бросок костей – с этим, пожалуй, ничто не может сравниться.

Хотя она и считала себя спокойной и уравновешенной женщиной, Кэтрин поневоле почувствовала внутреннее волнение.

– Я бы хотел с вами поговорить, – продолжил Дерек. – Кто знает, когда еще раз представится такая возможность… Ходят слухи, что я будто бы убил свою жену… пожалуйста, не прерывайте меня. Понятно, что слухи эти совершенно абсурдны. – Он раздумывал минуту-другую и потом продолжил, хотя теперь его речь была гораздо более взвешенной: – В разговорах с полицией и местными властями мне пришлось для приличия слегка притвориться. Но с вами я притворяться не хочу. Я действительно хотел жениться на деньгах. И как раз искал подходящую невесту, когда встретил Рут ван Олдин. В то время она выглядела как изящная Мадонна, и мне… мне приходили в голову всякие очень правильные и твердые решения, но, к несчастью, я очень быстро разочаровался в ней. Когда Рут вышла за меня замуж, она была влюблена в другого мужчину. Я ее никогда не волновал. Но я ни в коем случае не жалуюсь – все было по-честному: каждый получил то, что хотел. Рут хотела получить Леконбери, а мне были нужны деньги. Проблемы начались из-за этого ее американского воспитания. Она меня ни в грош не ставила, но в то же время хотела, чтобы я всегда был при ней на коротком поводке. И постоянно напоминала мне, что она меня купила и что я принадлежу теперь ей. В результате я стал вести себя с ней по-свински. Мой тесть наверняка вам об этом рассказывал, и он абсолютно прав. К моменту смерти Рут все это превратилось в совершеннейшую катастрофу… – Внезапно Дерек вздохнул. – Катастрофа наступает тогда, когда простой человек вступает в конфликт с таким человеком, как Руфус ван Олдин.

– И что же было потом? – глухо спросила Кэтрин.

– А потом, – Дерек пожал плечами, – совершенно чудесным образом Рут была убита.

Он рассмеялся, и этот смех больно задел Кэтрин. Она поморщилась.

– Да, – согласился Дерек, – шутка оказалась дурного вкуса. Но все это абсолютная правда. И я хочу сказать вам кое-что еще. В тот момент, когда увидел вас в первый раз, я понял, что вы для меня единственная женщина на свете. Сначала я вас… испугался. Испугался, что вы принесете мне несчастье.

– Несчастье? – резко переспросила Кэтрин.

– А почему вы повторяете это таким тоном? – спросил Кеттеринг, уставившись на нее. – О чем вы сейчас думали?

– Я думала о том, что рассказывали мне люди.

– Обо мне-то они уж точно порассказали немало, моя дорогая, – проговорил Дерек с улыбкой. – Почти все, что они сказали, – правда. Я всегда был азартным игроком и иногда вступал в игру почти без шансов на победу. Я не жалуюсь сейчас и не собираюсь жаловаться в будущем. С прошлым покончено. Я хотел бы, чтобы вы поверили только в одно. Клянусь вам всеми святыми, что не убивал свою жену.

Его слова прозвучали очень серьезно, хотя в них и было что-то театральное.

Дерек встретил взволнованный взгляд Кэтрин и продолжил:

– Я сознаюсь, что третьего дня соврал. Я зашел именно в купе своей жены.

– Ах так, – проговорила Кэтрин.

– Объяснить, почему я это сделал, довольно трудно, но я попытаюсь. Понимаете, я в какой-то степени шпионил за своей женой. В поезде я старался не показываться ей на глаза. Мирей рассказала мне, что Рут собирается встретиться в Париже с графом де ля Рош. Но, насколько я потом понял, все было не так. Мне было очень стыдно, и я вдруг решил, что было бы хорошо обсудить с нею все это раз и навсегда, поэтому я открыл дверь и вошел в купе.

Мужчина замолчал.

– И дальше? – мягко спросила Кэтрин.

– Рут спала на полке; ее лицо было повернуто к стене, и я видел только ее затылок. Конечно, я мог бы ее разбудить. Но тут я неожиданно подумал: а что, собственно, я могу сказать ей нового? Такого, чего мы уже не говорили друг другу сотни раз? А она так мирно спала… И вот тогда я постарался бесшумно выйти из купе.

– А зачем надо было врать полиции? – спросила девушка.

– Да затем, что я не полный идиот. С самого начала я понял, что с точки зрения наличия мотива я идеальный убийца. И если я признаюсь, что был у нее в купе перед убийством, то приговорю себя раз и навсегда.

– Понятно.

Но было ли ей действительно понятно? На этот вопрос Кэтрин ответить не могла. Она испытывала на себе магнетизм личности Дерека, но что-то в ней ему сопротивлялось и пыталось оттолкнуть мужчину.

– Кэтрин… Вы знаете, что небезразличны мне. А я, я вам не безразличен?

– Я… я не знаю.

Мисс Грей почувствовала, что дала слабину. Ответ мог быть только «да» или «нет». Если бы… если бы только…