Жнец. Книга восьмая (СИ) - Дарт Макс

Видать, партнеры Миссурийского решили оказать поддержку своему поставщику рабов. Либо же сам граф решил нанять иномирных наемников, воспользовавшись своими связями. Однако сути это не меняет: Джон Миссурийский прекрасно понимал, что я знаю о его грязных делишках, поэтому решил от меня и не скрываться вовсе. Ведь даже если я начну твердить об этом на каждом шагу, то мне просто-напросто все равно никто не поверит. Скажут, что Новиков обезумел, и все тут.

Впрочем, я все равно разоблачу Миссурийского. Вопрос заключается лишь в том, что сделаю я это при жизни графа либо после его смерти. И парочка пленных иномирцев мне в этом очень помогут. Главное, чтобы они также не понравились мне, как это было с Олафом и Рунором. Вдруг кто-то из них окажется профессионалом в области разделки туш Рифтовых тварей. Вот будет умора, да?

Тем временем ватажники Кузьмича начали сдавать позиции. Бойцы, получившие ранения, больше не восстанавливали с помощью иномирных листочков. Это сигнализировало о том, что они попросту закончились. В ход пошли обычные зелья восстановления, однако их эффект не был столь же мгновенным, как от Дара Аннет, присутствующего в листве.

У подопечных Чайи дела обстояли получше. Девушки совместными усилиями смогли нейтрализовать обоих лекарей, потратив на это много сил. Тем не менее это позволило им выводить из строя большее число противников, не убивая их. Вот только числом нападающие все ещё превосходили моих людей, поэтому я решил немного помочь.

Да, я мог бы сейчас войти в скопление врага, использовав Шаг Теневой Бури вкупе с Дугой. Однако в этом случае мои люди лишились бы ценнейшего опыта, а мне это вовсе не прельстит. Поэтому я призвал две дюжины Теневых Гончих за спинами противников, которые должны будут помочь ватажникам. А пока собакоподобные твари вносили разлад в стан врага, под их ногами стали появляться мелкие Лихорадники, целью которых служил один укус.

Хотел было призвать еще кого-нибудь для поддержки с воздуха, но единственной летающей тварью в моем арсенале был Грозовой Левиафан. Боюсь, что такого мощного противника для столь незначительной заварушки будет многовато. Да и я ещё недостаточно восстановился для того, чтобы иметь возможность осуществить сам призыв Грозового Левиафана.

Пусть я и не смог призвать поддержку с воздуха, но людям графа Миссурийского земных тварей хватило, чтобы позабыть о том, что необходимо продолжать продавливать защиту ватажников.

Этим воспользовался Кузьмич, который, заметив ослабление напора со стороны нападающих, а также их смятение, издал воинственный клич и, оттолкнувшись от щита одного из ватажников, одним длинным прыжком оказался в центре скопища врагов. Его двуручный меч из лунной стали, специально выкованный под его габариты совместными силами Олафа и Рунора, начал стремительно вращаться в руках своего хозяина, поражая ближайших к нему противников.

Заметив, что лидер на сантименты решил не размениваться, остальные ватажники решили к нему присоединиться. Хочу отметить, что про грузовики, наполненные добычей, они не забыли, оставив рядом с ними по парочке охранников. А вдруг шальная техника угораздит, так хоть отбить будет кому.

Тем временем бойцам Миссурийского было весьма несладко. Их все еще было больше, однако им приходилось сражаться сразу с несколькими типами противников. Из Тени их поражали подопечные Чайи, а в прямом бою им противостояли ватажники во главе с неиствующим Кузьмичом. В это же время исподтишка их пытались разодрать Теневые Гончие, а под ногами то и дело сновали мелкие Лихорадники, протягивающие свои жвала к их ногам в любой удобный момент.

Так бы и закончилась история неудавшейся засады, пока в какой-то момент округу не наполнил клич, похожий на тот, что недавно издавал Кузьмич. Я обратил свое внимание на источник звука, которым стал здоровяк, вставший напротив главы ватажников.

Он практически был копией старика, за исключением отсутствия двуручного меча. Вместо него в руках у здоровяка покоился огромный топор, способный при должном усилии рассечь грузовики, стоявшие за спиной старосты, пополам.

Здоровяк прокричал что-то на иномирном языке, отчего Кузьмич ответил ему жестом прокручивания указательного пальца у своего виска, тем самым спровоцировав противника на атаку.

От соприкосновения двуручного меча и огромного топора в стороны разошлась небольшая ударная волна. Противники начали рубить друг друга, прилагая максимально возможное количество сил. Но их навыки и уровень развития были равны. Ни Кузьмич, ни его противник не могли достать друг друга, чтобы тем самым положить конец противостоянию.

Зато в остальном исход стал ясен. Сражение между ватажниками и остальными людьми Миссурийского закончилось победой первых. Как бы то ни было, но призванные мной твари и подопечные Чайи внесли свою лепту, и в данный момент времени все нападающие, за исключением их, судя по всему, лидера, были обезврежены. Тем не менее ватажники не посмели вмешиваться в битву своего главы, образовав своеобразную арену, вокруг двух дерущихся друг с другом Одаренных-физиков.

Их сражение могло продлиться еще долго, ведь они в самом деле были равны, если бы не одно «но». Ещё до начала противостояния между двумя лидерами свое дело сделал Теневой Лихорадник, укусив противника Кузьмича и поразив его Покров своим ядом.

Таким образом на протяжении всего сражения Тень, которая заменила собой токсин паука, медленно, но верно стремилась добраться до энергетической системы здоровяка. И когда двуручный меч и топор в очередной раз скрестились, то стихия достигла своей цели, отчего Покров у лидера противников исчез, а его тело лишилось подпитки энергией.

Очередной удар Кузьмича стал для его соперника последним в этом противостоянии. Старик буквально вбил лидера отряда противников в землю, несмотря на его немаленькие габариты. Понятное дело, что удержать себя в сознании здоровяк не смог. Зато хоть жив остался.

— Пакуем выживших, ребята, — старчески прокряхтел Кузьмич. — Прокатятся в холодильнике вместе с трупами тварей. Глядишь, лучше сохраняться.

Глава 20

Чтобы не терять времени зря, решил ехать вместе с поверженными бойцами Миссурийского. Среди них оказались как люди нашего мира, которые в основном были неодаренными, так и иномирцы. От того, что мог скрывать их разум, становилось даже интереснее.

Предварительно я раздал раненым ватажникам листья иномирных деревьев, которых в пространственном хранилище Кей было хоть отбавляй. Только убедившись, что жизням моих людей ничего не угрожает, и дождавшись того момента, как Кей соберёт все трофеи и сожжёт тела тех, кто не выжил, я со спокойной душой забрался в кузов одного из грузовиков.

Чтобы уменьшить психологическое давление и успокоить разум пленных, скомандовал хвостатой припрятать покоящиеся здесь туши Рифтовых тварей в своем хранилище. Вызывать страх видом мертвых тел монстров я посчитал излишним, потому как Кей нет нужды в том, чтобы ее боялись. Она в любом случае сможет забраться в голову своей цели, а то, что та при этом будет более-менее спокойна, повысит шансы на сохранение рассудка.

Помимо этого, заставил тех пленников, которые выглядели, откровенно говоря, хреновее остальных, выпить по зелью восстановления. Не хватало, чтобы они здесь и сейчас подохли из-за своих ран. В конце концов потом их можно будет сдать империи за вознаграждение, которое для моего Рода будет весьма полезным. И я говорю не только про иномирцев, но и про граждан Российской империи. У всех, кого мои ватажники сегодня пленили, рыльце в пушку, соответственно, они причастны к исчезновению людей по территории всей страны. Собственно, это Кей и подтвердила, начав свои ментальные игры.

Я же, в свою очередь, присел напротив здоровяка, противника Кузьмича. Тот меньше всего нуждался в медицинской помощи, и одна хлесткая пощечина привела его в чувства.

Здоровяк мгновенно взорвался звериным ревом, после чего что-то воинственно прокричал на своем языке. Пришлось прописать ему еще одну пощечину, чтобы заткнулся. Иномирца такое отношение к нему возмутило, на что он попытался подняться с пятой точки. Этого не дала ему сделать моя рука, которая легла ему на плечо. И то, с какой легкостью мне удалось придавать такого огромного человека к металлической поверхности, которой служил пол кузова грузовика, заставило его смиренно утихнуть.