Дважды одаренный. Том III (СИ) - Тарс Элиан

— Впусти его, — хмуро ответил Скоробогатов, оторвавшись от бумаг, и тяжёлым взглядом уставился на дверь.

Та отворилась, и в кабинет, точно испуганная жирная мышь, юркнул первый проректор Академии — Киреев Тимофей Денисович.

Проректор не поднимал глаз и смотрел лишь в пол.

Ректор скривился. Его всегда забавляло, как Киреев постоянно недовольно косится на его секретаршу, считая себя более значимой фигурой, нежели Алла, возмущённый её высокомерным отношением к себе. Притом вслух проректор после одного, самого первого раза своё возмущение ни Алле, ни ректору не высказывал.

И всё же недовольный взгляд он себе, как правило, позволял.

Но не сейчас.

Сейчас Киреев был настолько запуган и разбит, что даже не посмотрел на самодовольную секретаршу.

— Садись, брат мой, — проговорил Скоробогатов.

Киреев послушно сел на ближайший к ректору стул, но всё так же продолжил пялиться вниз.

— Подними голову, — властно произнёс ректор. — Не хочу смотреть на твою лысину.

Киреев испуганно посмотрел в глаза своему брату по Кругу Змеевидца, но тут же нервно скосил взгляд, уставившись в окно.

— Ты допустил промах, брат мой, — холодно произнёс Скоробогатов. — Опять. Сперва с Елизаветой Петровной. И теперь вот… Хотя нет, брат, первый раз ты просчитался с артефактом Антипова, как же я мог забыть…

— Но артефакт у нас, — пробурчал в сторону Киреев.

— А Антипов? — елейным голоском пропел ректор. — Он привлёк к себе внимание жандармов, а затем сбежал.

— Как мы выяснили, он всего лишь вернулся в родное поместье, — попытался защититься проректор. — Со стороны выглядит так, что он не справился с преподавательской деятельностью. Такое бывает, когда молодые преподаватели переоценивают свои силы. Мы ведь сами так указали на сайте. — С каждым словом смелость постепенно возвращалась к проректору, ему казалось, он может оправдаться, он ускорялся и говорил быстрее: — Верно, брат! Мы его похвалили, указали, что Академия поддерживает его, ждёт, и…

— Ты в курсе, что он умер? — нарочито спокойно спросил Аркадий Сергеевич.

Однако же от этого спокойного тона на висках Тимофея Денисовича прибавилось седых волос.

— Как умер? — выпалил Киреев и мотнул головой. — Это из-за потери артефакта, да? Он не смог найти замену, да?

— Да, — хмуро произнёс Скоробогатов. — Мы ему умереть не помогли. Но подумай, как это выглядит со стороны? Я уверен, жандармы наблюдали за ним и сейчас весьма озадачены. Человек меньше месяца проработал преподавателем, вернулся домой и умер от стресса? Ха!

Киреев открыл было рот, но тут же захлопнул его и опустил голову.

— Не знаешь, что сказать, брат? — ровным тоном спросил Скоробогатов. — Ну тогда скажи мне, как так вышло, что ты снова просчитался сегодня? И на сей раз просчитался ОЧЕНЬ сильно⁈

Скоробогатов не выдержал и поднялся на ноги, нависнув над Киреевым, точно утёс над маленькой лодочкой.

— Я послал туда Игоря, и сейчас он не выходит на связь! — рявкнул ректор. — Мой вассал! Магистр! Ты не только не справился со своим заданием, но из-за тебя я ещё и потерял верного воина! Нашего брата!

Киреев сжался и робко ответил:

— Может быть, ещё выйдет…

— Не выйдет! — громче прежнего выкрикнул ректор и, выйдя из-за стола, направился в сторону огромного глобуса-бара. Остановившись возле него, Скоробогатов откинул крышку и достал початую бутылку пятидесятилетнего коньяка.

Наполнив бокал, ректор качнул янтарную жидкость и сделал несколько глотков.

— Не выйдет, — произнёс он с болью в голосе. — Я дал ему кольцо — отклика больше нет… А ведь у него осталась жена и дети, брат мой. Он мог бы жить да жить, но глупо умер из-за того, что ты не смог нормально организовать эту операцию. И что от тебя требовалось? Всего-то похитить какую-то девчонку, и…

— Я сделал всё, что мог! — взорвался Киреев и стукнул ладонями по столу.

Ректор удивлённо обернулся и уставился на него. Но проректора уже было не остановить.

— Я использовал все ресурсы, которыми ты любезно поделился, брат! Приложил все усилия! Следил за ситуацией! Я даже послал своих ратников, чтобы они встретили этого глупого наёмника и покончили с ним! Чтобы привезли девчонку нам! Но они тоже не выходят на связь! Я тоже потерял верных людей, брат! А всё из-за кого⁈ Из-за этого мерзкого выскочки! Ну конечно, это жалкий Егоров… Кто ещё пришёл бы за никому не нужной безродной уборщицей, а⁈ Наёмник успел доложить, что на базу напали профессионалы! Должно быть, смерд привёл рать Самоцветовых! Или же бояр Мурашовых… Иначе откуда у жалкого простолюдина профессионалы⁈ Мерзкий простолюдин!!! Жалкая букашка! Тварь!!!

Киреев сжал кулаки и с силой ударил по столу. Древесина жалобно заскрипела, но выдержала удар.

— Ты так ничего не понял, Тима? — обречённо покачал головой Скоробогатов, подходя ближе к своему младшему «брату».

— А что я должен был понять? — удивлённо уставился на него Киреев.

— Ты в самом деле считаешь, что «жалкий простолюдин» смог пройти твоё вступительное испытание и оказаться в Академии? Или то, что простолюдин смог дважды выжить в Проклятых Землях? Ты слышал, что вчера группа Агаты Вавиловой закрыла Проклятые Земли, а? Со стажёром в составе, между прочим. А может, ты думаешь, что простолюдин в состоянии путать наши планы? Мешать нам? Выводить нас из себя? Ты правда думаешь, что никчёмный червь из сословия рабов на это способен?

Киреев, искоса глядя на нависшего над ним ректора, удивлённо хлопнул ресницами и пролепетал:

— Что ты хочешь сказать, брат мой? Он не простолюдин? Он… чей-то бастард?

— Он урождённый граф Резанов, дери тебя за ногу! — с силой топнул по дубовому паркету Скоробогатов. Дуб застонал и потрескался. — Он не простолюдин, и даже не бастард! Он тот, кто рождён графом! Наследником! Мне неприятно это признавать, но в его жилах течёт более могучая кровь, нежели в моих. В его жилах течёт кровь двух древних родов! И это только на поверхности, если покопаться в его родословной, она будет ещё более богатой!

Скоробогатов выдохнул и, развернувшись, отошёл от Киреева на несколько шагов. Глядя на старинные напольные часы, он медленно допил свой коньяк.

— Граф… — ошарашенно пробормотал проректор. — Резанов… Как это возможно? Почему он был в интернате? Почему… «Егоров»?

— Подробности мне не известны, но мальца похитили в детстве, — уже спокойнее произнёс ректор. — И после того похищения род Резановых, что называется, посыпался.

— Я… что-то припоминаю, — пробормотал дворянин Киреев. — Погоди, брат мой, ты сказал «кровь двух древних родов»! Понятное дело — Резановы, но кто ещё? Из какого рода его мать?

— Его мать в девичестве графиня Распутина, — тяжело вздохнул ректор, недовольный тем, что приходится объяснять такие банальные вещи.

— Но… — растерялся Киреев. — Прости, брат, но Распутиных нельзя назвать древним родом, и…

— Ты думаешь, граф Распутин родил дочь от простолюдинки, а⁈ Не глупи, Тима! Мать его матери — последняя боярыня Пожарская! Надеюсь, тебе не стоит напоминать, как в прошлом веке Пожарские объявили войну нашим братьям, а?

— Эта война им ничего не дала, — буркнул Киреев.

— Но много братьев и сестёр пало.

— А в итоге Круг Змеевидца процветает, а Пожарских больше нет.

— Есть, — сухо произнёс Скоробогатов. — Тебе не кажется ироничным, что тот, в ком течёт кровь и Резановых, и Пожарских, активно противостоит нам, а?

— Даже если в его предках были Пожарские, их кровь в нём уже размыта, разве нет?

— Может, ты и прав, — сухо ответил ректор. — А может, и нет… бывали, знаешь ли, разные случаи. Ну да ладно, оставим эту тему. Нам нужно решить, что делать дальше, раз нас переиграли по всем фронтам, а мы даже не знаем, чья рать ему помогла…

— Я думаю, Самоцветовы.

— А я думаю — Резановы. Но доказательств у меня нет. Как и понимания того, почему, если они общаются, дед до сих пор не признал внука, и…

Ректор внезапно замер, поймав за хвост странную мысль.