Волшебство с ароматом кофе (СИ) - Серебрянская Виктория

В душе боролись страх перед будущим и явными планами принца на меня, предвкушение от противостояния с красивым мужчиной и робкая надежда, что я все же сумею обойти все подводные камни, переиграть того, кто вырос в королевской семье и должен был впитать интриги с молоком матери. Последнее было крайне сомнительно. Но мне очень хотелось.

— Сам не знаю! — неожиданно для меня выдохнул Мартиниан с обезоруживающей улыбкой. И добавил провокационное: — Но мне нравится! С вами, Эмма, не скучно. Вы непредсказуемы. И мне нравится пикироваться с вами, наше общение привносит в мою монотонную жизнь нотку праздника и новизны. А это очень дорого стоит.

— Новизны? — Я даже невольно скривилась от выбранного принцем определения. Слишком сильно это походило на то, как отзываются о новой игрушке. Вот только я не кукла. Я — живой человек!

Мартиниан подвел меня к очередному пыльному окну, на подоконнике которого, на уровне моих колен валялись пара сухих листиков и обломок веточки. А в незастекленный проем любопытно заглядывала какая-то лиана с крупными сердцевидными листьями. Странный все-таки этот дворец: стекла есть лишь в комнатах. А на галереях и в коридорах просто огромные арочные проемы, через которые при желании можно было бы войти или выйти, как через дверь. Представляю, какие здесь случаются потопы в сезон дождей. А дикие звери? Да, ни я, ни матросы не нашли даже следа их пребывания в помещении. Но это же ничего не значит! Как можно чувствовать себя в безопасности, когда твой дом, твоя крепость, распахнут для всех желающих заглянуть? А вдруг они придут с нечестными намерениями?

Принц хмыкнул в ответ на мое выражение чувств, потом вздохнул. Отпустил мою руку, которая так и лежала на сгибе его локтя, подхватил с подоконника один листок и покрутил перед глазами. А потом неохотно признался:

— Я вырос среди леди, которые считают хорошим тоном жеманиться и строить глазки, выпрашивать у кавалеров дорогие подарки, приманивать и флиртовать, плести интриги с целью как можно удачнее выйти замуж. И мне до смерти это все надоело. Надоело танцевать с очередной аристократкой, которая мило щебечет и преданно заглядывает в глаза, а на деле строит планы, как пробраться ко мне в постель. И если не женить на себе после этого, то хот бы урвать куш пожирнее. Вытребовать себе и своей семье преференции, а если получится, заставить короля посодействовать более удачному замужеству, чем леди в действительности могла бы надеяться. Противно. Вы, Эмма, неожиданно оказались лучом света в темной и душной комнате. Глотком свежего воздуха. — Мартиниан повернул голову и уставился мне в глаза. — Умная, красивая, не ожидающая от меня никакой помощи, желающая самостоятельно устраивать свою жизнь, и готовая ради этого даже собирать собственными руками какие-то ягоды. Вы мне нравитесь, Эмма. Отчаянно. — У меня, как и у любой другой девушки, не считающей себя уродиной, в этом месте предвкушающе забилось сердце. Взлетело, чтобы в следующий миг больно грохнуться с высоты на землю: — Я не хочу вас потерять, Эмма. Но и стать вашим супругом по-настоящему тоже не могу. Увы, я собой не располагаю. А потому предлагаю вам место моей официальной фаворитки…

Судя по допущенной паузе и по взволнованному блеску синих глаз, липовый супруг, кажется, ожидал, что я и в самом деле сейчас брошусь ему на шею с воплями благодарности и изъявлениями преданности. А меня словно парализовало.

Возможно, даже не так, скорее всего, для какой-нибудь местной дамочки это было крайне лестным предложением. И венцом ее возможной карьеры. А меня оно взбесило. Настолько, что перехватило дыхание и челюсть свело судорогой. К счастью. Иначе представляю, сколько бы «комплиментов» я наговорила бы этому мерзавцу!..

Кажется, Мартиниан не зря воспитывался как будущий король. Его учителя хорошо постарались и научили наследника читать между строк и видеть то, что его подданные пытаются от него скрыть. Где-то через минуту, не дождавшись от меня хотя бы какой-то реакции, он вздохнул:

— Напрасно вы так, Эмма. Вы не знаете наших реалий. А я могу защитить вас от притязаний семьи настоящей леди де Орвейль. Вы получите возможность строить вашу империю. Я даже поклянусь, что на людях буду пить ваш напиток с неподдельным наслаждением, чтобы подданные начали мне подражать. Взамен же прошу лишь чтобы вы стали моей негласной семьей, проводили со мной вечера и позволяли отдохнуть возле вас душой…

Вот на этом меня, наконец, прорвало:

— Я вам не игрушка, ваше высочество! — очень тихо и со всем возможным ядом в голосе процедила сквозь зубы я, опасаясь сорваться на вопль. — И не комнатная левретка, которую ласкают, когда есть желание и время, и прогоняют, когда она мешает привычному повседневным делам!..

Мартиниан помрачнел. Но, похоже, все еще не оставлял надежды уломать меня:

— По-моему, вы все не так поняли, Эмма. Кстати, кто такая левретка? Мне не знакомо это определение.

— Левретка, — ядовито, уничижительно процедила я в ответ, — это маленькая комнатная собачка, которая по опредению не может быть одна. И все время крутится под ногами хозяина или хозяйки…

Мартиниан еще больше потемнел лицом и перебил меня:

— Плохое сравнение. Вы — не собака. Но да, я не смогу все свое время посвящать вам. У меня будут обязанности перед королевством в первую очередь. И если вас это утешит, законная супруга будет видеть меня еще меньше. По сути, до рождения наследника мне придется с ней встречаться, пока она не понесет. Потом же — лишь на официальных мероприятиях, когда рядом со мной должна будет находиться королева.

— Это вы с отца пример берете, ваше высочество? — не смогла не уколоть я. Мне было больно и обидно. Да, я не успела влюбиться в Мартиниана. Но он был очень красивым мужчиной. И несмотря на свое поведение, все равно будоражил воображение. Я не ожидала услышать от него подобных слов.

— Нет, — угрюмо отозвался принц, окончательно утративший жизнерадостность. — Отцу повезло: моя мать оказалась редкой красавицей. И они полюбили друг друга. Но подобное редкость и скорее является исключением из правил, чем правилом. Чаще всего получается наоборот. Супругов связывает лишь необходимость продолжения рода. А в моем случае все совсем печально: подходящих мне по возрасту и положению девиц всего три. И ни одну из них нельзя назвать даже хорошенькой. А у одной еще и характер мерзкий как у склочной рыночной торговки.

Откровенные и беспощадные слова Мартиниана сбили мой воинственный настрой. Я потрясенно захлопала глазами, не зная, что сказать и как поступить. А принц мрачно вздохнул:

— С той поры как я осознал, кто может стать моей супругой, я молил богов, чтобы они послали мне хоть какое-то утешение. Я слишком хорошо понимаю, что отказаться от династического брака не смогу. И не смогу сделать своей фавориткой какую-то из придворных леди: стоит только возвысить, приблизить к себе одно из соперничающих семейств, как тут же получишь заговор с целью переворота. А я такого допустить просто не имею права. Потому и обрадовался, когда все осознал после вашего признания. Решил, что вы — ответ богов на мои мольбы. Вы подумайте над моими словами, Эмма. Я вас не тороплю. Все равно пока мы на этом проклятом острове, ничего изменить нельзя. Сначала нужно аннулировать брак. Зато у нас есть время узнать друг друга получше. А я… Я дам вам, Эмма все, что будет в моих силах. Поверьте, как у принца и будущего короля, у меня много возможностей. Вы никогда не пожалеете, что согласились!..

— Угу, — вырвалось у меня, — все, кроме семьи.

Под семьей я в первую очередь подразумевала мужа. Общий дом, общее хозяйство, радости и беды напополам. И только потом, когда-нибудь, дети. О детях у меня еще даже мыслей в голове не было. Не только в новой жизни, но и в прошлой. Может быть потому, что я все еще сохраняла приоритеты, расставленные судьбой в моей прошлой жизни: там мне сначала нужна была карьера и квартира, чтобы съехать от отца и мачехи, какой бы она хорошей не была. Потом в планах значился муж. И только потом ребенок. Я вообще многое перенесла из той жизни в этот мир. И продолжала по инерции проживать ту, прошлую жизнь. Почти не осознавая, что она уже завершилась. Что мне нужно принимать новые реалии, привыкать к ним, а не пытаться выстроить в первую очередь карьеру и обрести собственный доход.