Выбор воина - Витковский Алексей

Варяг оказался быстрым, как рысь. Услышав окрик, он высоко подпрыгнул, провернулся в воздухе. Копья в его руках прочертили воздух, сбивая чей-то бросок. Кабан пролетел мимо, сшиб одного из фениев. Тот не успел встать, когда копье Олексы пробило ему шею. Двое ирландцев бросились на варяга, а оставшийся обрушил на Гюльви удар копья. Сорвиголова принял удар древком, подкрутил. Ирландец ломанулся вперед, норовя ударить викинга шипом на щите. Гюльви отпрянул и быстро, один за другим, нанес три удара разными концами рогатины. Фений принял наконечник на щит, отбил пинком удар в колено, повернулся… и выронил копье: втулка рогатины ударила его в предплечье. «Косорукий!» – выругал себя Сорвиголова. Ирландец после удара должен был остаться без ладони… а он лишь зашипел как рассерженный кот, прикрылся щитом и вытащил из-за пояса топор. Гюльви презрительно засмеялся и ткнул фения наконечником прямо в лицо. Тот снова принял удар на щит, ловя топором древко рогатины. Сорвиголова скользнул назад, с силой выдохнул, резко разворачивая тяжелое оружие… и угодил тупым концом ирландцу в голову. Тут бы все и закончилось, но фений успел отклониться, и удар лишь сшиб с него шлем, разорвав подбородочный ремень. Видимо, ирландцу все же досталось, потому что он быстро отступил назад, потряс льняными патлами, прогоняя круги перед глазами… и спокойно так улыбнулся. Неплохо, мол. Гюльви осклабился: «А то!» и принялся обходить противника слева. Слышно было, как сквозь лес кто-то шумно ломится.

«Хорошо бы – свои», – подумал викинг. За спиной его противника варяг неистово рубился на мечах с последним ирландцем. Еще один валялся рядом, с рогатиной в башке. «Ловок, чубатый!» – подумал Гюльви, но заметил, что Олекса ранен. Впрочем, его противник тоже…

Фений понимал, что Сорвиголова тянет время. Шум в кустах становился все громче, вот-вот на поляну выскочит подмога. Поэтому ирландец испустил дикий вопль и напал. Гюльви встретил его ударом в лицо. Тот увернулся, махнул топором. Викинг отшагнул, пропуская удар… И зацепил перекладиной рогатины щит врага. Тот инстинктивно дернул его на себя. Стальное жало вдруг выросло у него перед самым лицом… и с хрустом вломилось промеж удивленных темно-серых глаз.

Перешагнув через упавшее тело, Сорвиголова выдернул из него оружие и замахнулся… Но в этот самый миг варяг принял удар противника на грудь. Лопнула кольчуга, темная кровь хлынула из раны. Но в этот же миг странный, изогнутый меч Олексы напрочь отсек голову не успевшего обрадоваться ирландца. Она подлетела вверх и грянулась оземь. Обезглавленный воин постоял еще мгновение и мягко повалился вперед, залив кровью сапоги врага. Тот покачнулся, но упрямо остался стоять, вонзив меч в траву и опираясь на него здоровой рукой. Его взгляд, мутный от боли, нашел в траве тело первого убитого им фения. Варяг мрачно улыбнулся, выдернул меч из травы и нетвердыми шагами подошел к трупу. Вложил меч в ножны и взялся за торчащее вверх древко копья. Рванул. Убитый дернулся, словно еще был жив. Железо с хлюпаньем вышло из его шеи.

– Дурак ты, паря! – пробормотал Олекса, глядя на тело, а потом обернулся к Гюльви: – Славная вышла охота! А этот, последний…

Олекса хотел добавить что-то, но из кустов с треском выломились Хаген с Конаном. Варяг, который прислонился спиной к стволу дерева и, кажется, готов был потерять сознание, приветствовал их слабой улыбкой и поднятием руки. Хаген выхватил из-за пазухи тряпицу и прижал к ране Олексы. А у того уже закрывались глаза и на лице проступила нехорошая бледность, какая бывает, когда человек исходит кровью. Уж Гюльви-то знал, как это бывает! Но раненый разлепил веки и прохрипел:

– Хаген! Я отомстил!

Хевдинг молча кивнул и нахмурился: рана больно опасна! Особенно та, что в плече! Гюльви помог ему усадить раненого на землю. А Конан ходил вокруг, осматривая убитых. При этом он невесело усмехался, будто покойники были ему знакомы. «Да так оно и есть! – подумал Сорвиголова. – Конан ведь тоже из людей Финна!»

– Что здесь произошло? – послышалось сзади. Гюльви обернулся. «Ага! – подумал он. – Народу-то все больше! Как говаривал дружище Видбьёрн: помянешь черта, а он тут как тут!»

На тропе, опираясь на рогатины, стояли вожди – Ольбард с Финном. Король фениев обежал взглядом окружающее, на мгновение задержавшись на ножах, торчащих из стволов деревьев.

– Ну! – грозно переспросил он. Гюльви весело усмехнулся.

– Нетрудно сказать, конунг! – ответил он. – Эти негодяи пытались нас убить!

Ольбард подошел ближе, присел рядом с раненым. Помолчал мрачно, наверное «слушая» рану своим ведовским слухом, а потом что-то спросил у Хагена. Тот молча кивнул. Олекса, кажется, еще дышал.

«Какой воин! – подумал Гюльви. – Пожалуй, и Хагену не уступит! Жизнь спас глупому Сорвиголове… Как же это я не почуял удар в спину? А он почуял… Может, и не врут, что он с неба?»

А Сашка проваливался куда-то в багровую, клубящуюся мглу. Мимо проносились непонятные тени, мелькнуло напряженное лицо Хагена. Хотелось сказать ему, что Храбр отмщен, и Савинов, кажется, даже смог произнести эти слова. Наверное смог, потому что Хаген кивнул, делая что-то с Сашкиной раной, и тихо, едва слышно ответил: «Подняв оружие, которым отнята жизнь друга, воин берет на себя и обязательство мести!»

А может, это Савинову только почудилось. Потом все померкло, но он успел заметить чубатую голову Ольбарда, склонившуюся над ним…

Вой ветра ворвался в уши, и Сашка увидел несущиеся навстречу свинцовые водяные валы. Мотор заглох, и было видно, как медленно, вхолостую проворачивается пропеллер. Летчик дернул фонарь кабины, но тот заклинило намертво, и стало ясно, что ему уже не выбраться.

«Может, это все привиделось мне? – подумал он. – Все эти битвы, мечи и любовь… Привиделось потому, что я умираю!»

А волны надвинулись стеной и со страшной силой ударили в самолет. Что-то треснуло, привязные ремни лопнули, и Савинова бросило головой прямо на приборную доску, лбом о прицел. Перед глазами вспыхнуло солнце, в сиянии которого внезапно возникло чье-то лицо… «Ярина! – закричал он, узнавая. – Ярина!!!» Но солнце погасло… и стало совсем темно… Совсем… Темно…

Часть третья

Путь домой

Глава 1

Дважды Герой

Он медленно разлепил глаза. «Где я?» Взгляд наткнулся на стальные стены и потолок, украшенный переплетением металлических балок. Свет исходил от стеклянного плафона, забранного частой проволочной сеткой. Савинов моргнул и уставился на него. «Не может быть!»

– Добрый день, товарищ гвардии майор! – сказал кто-то. Голос доносился справа, и Сашка с натугой скосил глаза в ту сторону. Это простое движение доставило ему массу неприятных ощущений.

«Ну как же, биться башкой о прицел – это не в валенки с печки прыгать!» Наконец ему удалось повернуть голову и разглядеть говорившего. Тот был среднего роста, в морской форме с нашивками капитан-лейтенанта. Светловолосый, подтянутый, с жестким лицом и пронзительными голубыми глазами.

– Разрешите представиться, капитан-лейтенант Белокопытов, представитель Наркомата ВМФ. Мы с вами на борту английского эсминца «Пенджаб» из сопровождения конвоя Пэ-Ку шестнадцать… Вас успели-таки выловить из воды, когда самолет почти затонул.

– Вы что-то путаете, товарищ, – хрипло сказал Савинов и откашлялся. – Во-первых, я не майор, а капитан…

Моряк улыбнулся:

– Нет, товарищ Савинов, все верно. Вы почти сутки были без сознания. И конечно, не в курсе. За это время из Москвы пришло представление к награждению вас второй Звездой Героя и повышению в звании на одну степень. Командующий ВВС Северного флота, узнав, что вы живы, назначил вас командиром Второго гвардейского истребительного авиаполка. По выздоровлении, разумеется. Вот заживут сломанные ребра…