Рысюхин, помните свои шестнадцать? (СИ) - "Котус"

Но я нарисовал, сфотографировал на мобилет и отослал Маше для заказа у ювелира именно нагрудные знаки. Во избежание путаницы сделал их в форме ромба, даже квадрата, только подвешенного за угол. В верхней половине аверса — изображение трёх разновысоких горных вершин, хорошо вписывающихся в форму медали, ниже них текст в две строки: «Карпатский рейд». На реверсе фраза «За вразумление» и дата, тридцатое мая нынешнего года, всё в венке из дубовых и лавровых ветвей по контуру. Даже если Государь всё же введёт одноимённую медаль — там девиз будет на аверсе, да и название не совпадёт.

Я опасался, что их будут делать месяц и награждение бойцов придётся отложить, но Маша совершила невероятное: поехала в Червень и там нашла мастера, который взялся исполнить заказ за два дня, правда, цену загнул тоже чудесную, ну, или чудовищную, как смотреть. В оправдание уверял, что «заставит работать всю мишпуху», но кто она такая (или что это такое) ни Мурка моя, ни я не знали и узнавать не торопились. Однако звучало внушительно. Кроме серебряных медалей для нижних чинов Маша уже сама заказала такие же, но золотые для офицеров, чтобы им, мол, обидно не было. А я вот не подумал об этом, хорошо, что жена у меня такая умная.

Участники похода получили памятную медаль и уже традиционно месячное жалование в качестве премии, бойцы, остававшиеся «на хозяйстве» — по половине жалования, поскольку тащили службу и за себя, и за отсутствующих. После объявления о награждении решил пошутить. Взял «лишнюю» медаль в руки и как мог более сурово заявил:

— Один из участников похода медаль свою всё же не получит. Потому что сильно провинился во время него.

Сделал паузу, ожидая, пока бойцы не начнут украдкой переглядываться и гадать, кто же впал в немилость.

— Очень сильно провинился, причём ещё по дороге туда. Это помощник нашего повара — рыжий такой, постоянно небритым ещё ходит, знаете такого?

И опять подождал немного, пока все догадаются, о ком речь. А они догадались довольно быстро, чему подтверждением стала волна смешков — всё же ржать в голос в строю никто не осмелился, пусть у нас и не совсем армия, и команда «Вольно» была дана, но строй есть строй, а привычка есть привычка.

— Тем не менее, чтобы не затаил обиду, праздничный обед получит и он тоже. Винная порция этому нарушителю дисциплины не положена, а вот порция свежей изнаночной рыбки — вполне.

Ну, а чтобы не превращать торжественное событие в балаган, закончил его опять на серьёзной ноте.

— Помимо глубокого удовлетворения результатом, Государь Император высказал также некоторые пожелания и распоряжения. Так что, нас в ближайшее время ждёт расширение штатов и решаемых задач, а также, не исключено, новые приказы Его Императорского Величества, которые мы, уверен, исполним не хуже, чем прежние. Государю Императору — ура!

После ритуала по выносу знамени и роспуску строя все отправились праздновать. Нижним чинам по такому случаю кроме винной порции выдали ещё дополнительный мясной паёк, ну, и офицеров тоже не обидели, благо, их у меня пока всего трое. За обедом серьёзных тем не поднимали, и вообще я заявил, что работать начнём завтра, и все подробности касаемо приказа Императора — тоже завтра. Потому как негоже смешивать празднование и работу, дабы не оказаться той хрестоматийной лошадью на свадьбе, у которой голова в цветах, а обратная часть — в мыле, и настроение совсем не радостное. Да и выглядели мои офицеры всё ещё малость пришибленными столь стремительным ростом в чинах. Тем более, был уверен — вечером и бойцы, и офицеры ещё отметят и награждение, и благодарность Государя, пусть и устную. Да что там бойцы — мне тоже придётся всё это отмечать, о чем жёны мне сообщили в ультимативной форме. Они, оказывается, уже и праздничное меню составили, и гостей пригласили. Так что вечер обещает быть насыщенным, а мечты «вот приеду домой и рухну спать на сутки» останутся лишь мечтами. Ну и ладно, как говорит дед — на том свете отоспимся, а ему в этом вопросе верить можно, как-никак, на личном опыте проверил.

[1] Напомню на всякий случай: конвой во времена империи, это не охрана заключённых, а охрана и сопровождение царя.

Глава 20

После обеда, точнее сказать — двух подряд, сперва с награждёнными гвардейцами, которые всё ещё пытаются привыкнуть к сильно изменившемуся статусу, как-никак, двое высокоблагородиями стали, а потом с домашними, я хотел улучить часик времени для того, чтобы к Котьке сходить. Пока суета, связанная со скорым приездом гостей, не началась. Доча ещё совсем маленькая, только начинает ходить и лопотать, жёны в её лепете упорно пытаются выцепить что-то осознанное и осмысленное, но это пока не её слова, а их выдумки. В общем, что с ней делать, кроме как потискать и просто подержать на руках, вдыхая родной и нежный запах, я плохо себе представляю, но — надо, чтобы не забывала, что в доме ещё и такой странный человек под названием «папа» иногда появляется. И не только надо, но ещё и хочется самому, даже очень, соскучился я по этой мяконькой куколке.

А пока ждал подтверждения, что малышка готова к моему визиту, прямо как королева какая, Ея Катейшество, то есть, её не нужно прямо сейчас кормить, мыть или переодевать, крутил в пальцах ту самую лишнюю медаль, которую не дал коту. И окончательно пришёл к мысли, что отдать её Ромке в игрушки будет очень плохой идеей, даже хуже, чем кота всё же простить и наградить, и не из-за того, что сын может пораниться, он всё же не двухлетний уже и не дурнее паровоза. А потому, что даст повод окружающим считать, будто я её вообще не ценю и за награду не считаю, так, значок бессмысленный, а это очень плохо скажется на морали войска. Так что — в семейный музей её, в одну витрину с казённым орденом и соответствующим пояснением. А пока отнесу в музейное крыло, положу там в рабочий стол.

Спросите, откуда взялась эта самая лишняя медаль? А всё просто: когда Маша перед поездкой в Червень уточнила у Ивана Антоновича, сколько всего человек ездило в горы, чтобы определиться с объёмом заказа, тот ей и ответил, сколько ВСЕГО. Угу, именно так, а не сколько дружинников, то есть, включил в общее число и меня. А награждать самого себя — идея такая, добротно бредовая, так что одна медаль в итоге лишней и осталась. Я и правда хотел было её коту презентовать, но затем одумался: решат ещё гвардейцы мои, что я их наравне со шкодливым котом ценю, зачем мне такое⁈

Выходя из музейного крыла в главный холл, неожиданно столкнулся там с Василисой свет-Васильевной, пока ещё Мурлыкиной! Девчонка, хотя, какое там — уже вполне сформировавшаяся девушка на самом-то деле, была одета в костюм, явно перешитый из полевой формы моей дружины, чумазая, уставшая и очень при этом довольная. Правда при виде меня мордочка стала грустной, но не успел я обидеться, как она объяснила перемену настроения:

— Вот ведь, всё же опоздала! И к обеду, как я понимаю, тоже?

— Вась-вась⁈ А ты здесь откуда, что делаешь здесь вообще⁈ — честно, я думал, она сразу после экзаменов домой рванёт, к своему мамонту, а не ко мне в гости.

И, главное, жёны ни словом не обмолвились! А ведь Васька тут уже не первый день, вон, как обжилась, и на Изнанку шастает, судя по тому, как от неё пахнет изнаночными травами и чем-то ещё, неуловимо неземным.

— Я здесь из Универа, а делаю… Открытие я сделала, вот! Самое настоящее!

И как только язык не показала? Не иначе, чудо самоконтроля явила тем самым. Годы идут, а она по поведению всё та же четырнадцатилетняя обормотка.

— И что же ты открыла? — В том же тоне поинтересовался я. — Дверь или холодильник с пирожными?

— Пф! Очень смешно! Я новый вид открыла! Животное!

— Не обзывайся!

— Не прикидывайся, что не понял. Открыла животное!

— Здесь, в имении⁈

— Да нет же, на Изнанке, конечно!

— Аааа… — не понял я её энтузиазма, если честно. Сравнительно новая, почти не исследованная Изнанка, тут новые виды чего угодно можно при желании по нескольку штук в день открывать. С животными вблизи портала уже сложнее, но тоже вполне решаемо. А уж если на первый уровень выбраться — там вообще открытие на открытии сидит и спину ему грызёт.