Драйв Астарты - Розов Александр Александрович "Rozoff"

Доктор Винсмарт отставил в сторону кружку с пальмовым пивом и потер руки.

– Я попробую дать нашему обсуждению стартовый импульс. Этот год ещё далеко не закончился, но уже назван «Годом космоса». Число серьёзных дальних космических стартов в этом году окажется больше, чем в сумме за предыдущие 10 лет. А теперь посмотрим, каков фон на Земле. Обострение локальных войн и конфликтов достигло такого уровня, что некоторые называют это 3-й мировой войной. Плюс: финансовый кризис, скачок безработицы в ряде стран, резкое сокращение объемов гуманитарной помощи беднейшим регионам, вспышки экстремизма и многое другое. Сегодня мисс Дженифер Арчер из Калумбуру, Австралия, поставила такой вопрос: как связаны два параллельных процесса: взрывное развитие новых технологий и взрывное развитие гражданских и военных конфликтов всех мыслимых видов… Дженифер?

– …Э… – Произнесла австралийский репортер. – Ничего себе! Я же спросила, а теперь, получается, что мне же и отвечать? Ладно, я попробую. Из нескольких разговоров с экспертами я поняла, что постиндустриальный прогресс это очень жесткая и очень капризная штука. Компромиссы не получаются. Это такой прогресс, который, как бы, говорит: «или ваши привычные гуманистические ценности, или я». Такой прогресс. Допустим, что дело обстоит именно так. Но если мы это понимаем, то, я считаю, мы должны прогнозировать последствия и, по возможности, смягчать их, а не наоборот. Например, доктор Мак Лоу использовал свой авторитет в Африке, чтобы отменить расстрел двух христианских медиков. Я думаю, прогресс не пострадал оттого, что их депортировали, а не расстреляли.

– А куда их выслали? – Спросила Дейдра.

– Домой в Австралию, – ответила Дженифер, – куда же ещё?

Энди Роквелл, сидевший за стойкой чуть в стороне от стола, хмыкнул и спросил.

– Мак, а что, если бы это были не врачи, а просто библейские агитаторы?

– Тогда, – отозвался мужчина средних лет, дочерна загорелый, несколько худощавый, одетый в лимонно-черную клетчатую рубашку и ярко-зеленые шорты. – Я бы не стал отрывать мистера Нгакве от дел. Я влез в историю с Голдменом и Принсом только потому, что они хорошие врачи, а агитацией занялись, ну… Толковые люди иногда делают глупости. Не убивать же их за это!

– Смотря по размеру сделанной глупости, – возразил сидящий рядом с ним рослый чернокожий парень с фигурой боксера среднего веса, одетый в легкий флотский комбинезон-коала. – Франсуа Дювалье тоже был хороший врач. И что получилось на Гаити, когда он дорвался до власти? Надеюсь, все знают историю «Папы Дока»?

Мак Лоу хлопнул парня по спине между лопатками.

– Так! Я хочу представить моего друга Банги Ресардо, капитана «Лексингтона». Он потомственный гаитянский негр, родился с пулеметом в руках, и…

– Вот не надо, Док-Мак! Моя бабушка с Гаити, но я родился на Хива-Оа, Маркизы!

– Мы с ним земляки, – подтвердил молодой утафоа, одетый в набедренную повязку и сидящий на табурете за стойкой бара, положив рядом гитару-укулеле, – кстати, меня зовут Поэле Ваэохо Гоген. Мало ли, вдруг кому интересно.

– Кэп Банги, – продолжил доктор Мак Лоу, подмигнув парню с гитарой, – известен в военно-морских кругах Океании, как радикальный и бескомпромиссный гуманист.

– …Под псевдонимом Тонтон-макут, – добавил ещё один негр, который находился за стойкой бара, то ловко жонглируя бутылками, то орудуя кофеваркой. Приглядевшись внимательнее, можно было заметить, что он не африканский, а фиджийский мелано.

– Вот кто бы говорил, только не ты Екен! – Возмутился Ресардо, прицеливаясь в него указательным пальцем, как пистолетом. – У тебя самого прозвище Таксидермист!

– Ну и что? – Весело откликнулась со стороны двери светлокожая креолка, похожая на танцовщицу стиля «break-down». – Ктулху свидетель: Екен не сделал чучело из того суринамского капитана. Даже не царапнул. Просто такой психологический приём.

Дейдра Вакехиа пронзительно свистнула в бронзовую боцманскую дудку, и сказала:

– Эти молодые люди: Екен Яау и Лэсси Чинкл из спецназа морской полиции Каролин командированы в Анти-Мекку для усиления безопасности. К тому же они участники Тиморской ассоциации любительской астронавтики. Присутствующая здесь Симона Сид… Симона, махни ручкой, чтобы тебя увидели… Тоже из этой ассоциации. И из Политбюро Тимор-Лесте. Вот. И давайте не отклоняться от темы круглого стола.

– Можно я продолжу? – Спросила Дженифер Арчер.

– Конечно, Джени!

– …Так вот, я начала с того, что даже при бескомпромиссном прогрессе мы можем придерживаться основных принципов гуманности.

– А что такое гуманность, Джени? – Невинным тоном спросила Лианелла Лескамп, устроившаяся за столом между гренландцем Орквардом и исландцем Хникарсоном. Доминика Лескамп была, как специально, отвлечена новозеландцем Иденом Блаем.

– Гуманность? – Переспросила Арчер. – Мне кажется, это когда ты смотришь на другого человека, как на вероятного друга, а не как на конкурента в борьбе за существование.

– Хочется, – добавил Логрин Уайтмид, – чтобы эти слова не были голой декларацией.

– Тогда, – сказал Иден Блай, – давайте определимся по процедуре.

– В каком смысле? – Спросил Уайтмид.

– Вы же адвокат «Amnesty International», – заметил новозеландец. – Вы должны гораздо лучше меня, киношника, разбираться во всяких юридических процедурах.

– А, я вас понял. Ну, разумеется, это, прежде всего, отказ от любых форм жестокого обращения с людьми, прежде всего – от смертной казни, там, где она ещё есть.

Продюсер «Au-Interstellar» широко улыбнулся… Или оскалился.

– Лаконично! Блестяще! А кто против отказа от жестокости, с теми мы сделаем что?

– Разумеется, – ответил Уайтмид, – мы должны эффективно воздействовать на них.

– Разбомбить? – Предположил Блай, улыбаясь ещё шире.

– Ну, что вы, Иден! Это недопустимый метод решения проблем!

– Ну, а какой метод допустимый? Конкретно?

– Надо публиковать независимые и объективные доклады о положении дел в разных странах, проводить пикеты, информировать общественное мнение…

– Ой, как испугаются тираны! – Язвительно перебил Блай и мгновенно повернулся к Симоне Сид. – Скажите, ваше политбюро испугается пикетов и бла-бла-бла?

– Мы игнорируем и будем игнорировать любые буржуазные манипуляции с мнимым общественным мнением, – чётко ответила она. – Но мы ненавидим тиранию и готовы сотрудничать со всеми людьми доброй воли и с любыми ассоциациями таких людей.

– Вам ясно? – Спросил Блай у Уайтмида. – От ваших пикетов страдает демократия, она чувствительна к этому, а выигрывает диктатура, которой плевать на эти пикеты.

– У нас прогрессивная диктатура трудящихся, – спокойно уточнила Симона Сид.

– Да, я читал Маркса, но мне всё равно не нравится диктатура. Впрочем, я сейчас хочу сказать о другом. Гуманное отношение ко всем персонам без разбора это ошибка! Мы отнеслись гуманно к мусульманам, приехавшим в нашу страну, а они, пользуясь этим, начали путём угроз и давления продвигать свою бандитскую идеологию. Теперь наша демократическая власть вышвыривает из страны их лидеров, а мистер Уайтмид и его коллеги рассылают по интернет призывы к пикетам против нас. Это как, нормально?

– Это нормально, – ответил Хникарсон, раскуривая свою трубку. – Правозащитники полезны. Они напоминают обществу, что, занимаясь выбраковкой, нельзя увлекаться. Вредны не правозащитники, а адвокаты, пасущиеся на поляне прав человека.

Дейдра снова свистнула в боцманскую дудку, на этот раз негромко, и пояснила.

– Есть предложение. Каждый кратко сформулирует ответ на вопрос: что даст людям развитие сегодняшних дальних космических программ? Не тех, которые возможны в отдаленном будущем, а тех, которые уже практически начаты. Мы посмотрим, какой ответ наберет максимум зрительских симпатий…