Благие намерения - Робертс Нора

— А она пытается выяснить, кто это сделал и почему, — урезонила его Матильда.

— Кто, кто. Какой-то подонок, жалкий слизняк, возомнивший себя грабителем. Толку-то от ее выяснений.

— Если бы я считала это попыткой вооруженного ограбления, то разве приехала бы сюда? Я расследую убийства.

— Тут есть трупы? — Хастингс опять вскочил с вытаращенными глазами, но в этот раз снова сел уже без уговоров и покровительственно приобнял Матильду. — Думаете, меня хотели убить? За что?

— Сколько наберется людей, в которых вы что-то швыряли, кому грозили спустить шкуру, сварить в кислоте, вышвырнуть из окна? Хотя бы за время после нашей прошлой встречи?

— Я не веду учет.

— То-то. А вы что скажете, мисс Зеблер?

Матильда набрала в легкие воздуху.

— Вряд ли это ограбление. Как-то непохоже. Будь умником, Дирк. — Она сжала ладонями его сердитую физиономию и клюнула его в щеку. — Ради меня.

И она встала, опершись о поданную Рорком руку.

— Я в восторге от твоей работы, — сказал ей Дирк.

— Спасибо. Мы встретились-то всего пару раз.

На эту реплику уходящей вслед за Рорком Матильды Ева отреагировала взлетевшим на лоб бровями.

— Давно вы встречаетесь с Матильдой? — спросила она Хастингса, усевшись напротив него.

— Вас это не касается.

— Я не стала бы спрашивать, если бы это не имело значения. Давно? Двое уже отправились на тот свет, вам полагалось составить им компанию. Матильде повезло, могла и она пострадать.

— Дудки! Тому, кто вздумает к ней приблизиться, я глотку выдеру и башку продырявлю!

— Молодец! Советую все же ответить. Давно?

— Восемнадцать дней. Только не спрашивайте, зачем такой, как она, понадобился такой, как я.

— С такой рожей, как у вас, Дирк, и родной мамочке-то трудно понравиться. Понимаю, вы берете жизнерадостностью, открытостью и ослепительным шармом.

— Хватит хрень молоть! — Он попыхтел и продолжил: — Пусть это остается строго между нами. Если журналюги пронюхают, они ее затравят.

— Кто она?

Дирк привычно вытаращил глаза.

— Вы что, в пещере живете? Матильда — модель агентства «Юбер». Не только лицо, но и тело. Запустила собственную линию средств для волос и для лица, уже как разработчица. У нее есть голова на плечах. Она не дает себя в обиду. — Он покосился на бутылочные осколки на полу. — Я тоже не позволю, чтобы у нее были неприятности. Я на все пойду, если надо — оставлю от того, кто попытается меня убить, мокрое место, а потом подожгу — если загорится.

— Лучше приступайте к делу. Опишите этого человека.

Он закрыл глаза. Только сейчас Ева заметила его бледность, темные круги под глазами. После хорошего разряда шокера люди с трудом приходят в себя, у некоторых трясутся руки и долго восстанавливаются силы.

— Вам лучше помог бы протеиновый коктейль, а не спиртное, — сказала она.

— Чем советовать, лучше поцелуйте меня в задницу, — вяло огрызнулся он. — Примерно с вас ростом, ну, на дюйм-другой повыше. Бурое пальто, шарф тоже цвета говна. Шея обмотана, низ лица закрыт, бубнит в шарф. Так и хочется сорвать этот шарф и удавить ее им.

Ева напряглась.

— Ее?

— Так я думаю. Карие глаза почему-то показались мне женскими. Взгляд похож на ваш — вот сейчас, когда я на вас смотрю, на ум приходит это сравнение. Может, это последствие обморока, но так и хочется заменить ваши глазки теми. — Он помотал головой. — Мне шлея под хвост попала, в гневе еще не то померещится. Я же не готовился писать портрет какой-то засраной посыльной!

— Лица — ваше ремесло, — напомнила она, метя в его самолюбие.

— Это точно. Будьте снисходительны, мозги-то набекрень. — Он опять зажмурился. — Лицо узкое, нос тоже. Возраст где-то между тридцатью и тридцатью пятью. Плотная такая, но это, может, из-за пальто или что она там под него понапихала. Сама-то, скорее, пигалица. Низко надвинутая коричневая лыжная шапочка. Волос не разглядишь. Кожа хорошая, гладкая такая, говорю же, женская. Оттенок нежно-каштановый, кофе с молоком, только молока побольше. — Он открыл глаза. — Я это видел!

— Что видели? — выпалила Ева.

— Она сказала: распишитесь, что-то вроде этого. Я был так зол, что мог хребет ей переломить! Но я успел увидеть, прежде чем получил разряд, — он потер рукой грудь. — До чего больно! Жутко жжет! Я увидел это в ее глазах.

— Да что увидели-то?!

— Возбуждение.

Тут примчалась Пибоди, и Ева передала Хастингса ей. Потом вызвала чистильщиков, порадовавшись, что в этот раз обошлось без труповозки. Заглянула в кухню.

Рорк и Матильда уже перешли к другим темам: сбыт, рынки, реклама и все такое прочее.

— Мы заканчиваем, — сказала ей Ева. — Но все-таки поговорите со мной тоже. Как это было, что вы слышали и видели.

— Запросто!

Ева слушала, делая пометки. Выходило, что если бы график событий сдвинулся всего на минуту-другую, Хастингс сейчас не валялся бы на диване, смакуя виски.

— Признательна вам за сотрудничество. Если хотите, возвращайтесь к нему, мисс Зеблер.

— Большое спасибо. Скажите, если Дирку и вправду грозит опасность, то, может, нам временно уехать из Нью-Йорка? На следующей неделе у меня съемки в Австралии. Я могла бы забрать его с собой.

— Я попросила его поработать завтра с нашим полицейским художником. Надеюсь, вы тоже не откажетесь сделать это.

— Конечно!

— А потом езжайте, куда хотите. Только сообщите, как с вами связаться, вдруг понадобитесь.

— Никаких проблем. Этот человек действительно приходил, чтобы убить Дирка?

А эта пользуется мужским родом. Два очевидца, и один видел женщину, другой мужчину.

— Дирку очень повезло, что вы решили спуститься с бутылочкой красного и проявили завидное проворство.

— Австралия, — бросила Матильда и поспешила назад к Хастингсу.

Ева увидела Пибоди на верхней площадке и еле увернулась от носка ее сапога.

— Пибоди!

— Да!

— Живо в мастерскую! — Хастингсу она сказала: — Я договорюсь с нашим художником и вернусь к вам. Мы недолго у вас задержимся.

— Мы очень ценим, что вы так быстро примчались, — начала Матильда, укоризненно взглянув на Дирка.

— Да-да-да.

— Ты сейчас поешь суп, — донесся до уходящей Евы голос Матильды. — Приляг.

— Я почти закончил обработку, и…

— Не сейчас Дирк, милый.

— Как скажешь, Матильда.

От его покладистости у Евы глаза полезли на лоб. От любви у всех плавятся мозги, куда там шокеру!

В мастерской двое чистильщиков обрабатывали открытую дверь и порог, не обращая внимания на холод. Ничего они не найдут, подумала Ева, но процедура есть процедура.

Она посмотрела не бесформенное красное пятно на стене у двери. Хастингс с Матильдой везунчики: вместо хорошего красного вина здесь могла бы расплыться кровь.

— Надо будет оставить с ними полицейского, — сказала Ева Пибоди.

— Это сама Матильда!

— Я в курсе.

— Матильда! — повторила Пибоди. — Она — лицо десятилетия!

— Какого? Того, которому только исполняется год?

— Ну и что? Макнаб включил ее в свой список. Она затмила Лорили Касл, а та не вылезала из списка целых три года.

— Что у него за список?

— Тех, с кем можно было бы заняться сексом, если бы представилась возможность. У него случится обморок, когда я ему скажу. Не стану его осуждать. Я пользуюсь ее маской для волос.

— Зачем тебе маска для волос? Хочешь их спрятать — надень шляпу.

— Увлажняющая маска! Волшебная вещь, только натуральные компоненты! И она…

— Пибоди, Матильда интересует нас только потому, что оказалась здесь и, проявив прыть, не позволила неизвестному поразить мишень.

Ева прикинула расстояние от ступенек до залитой вином стены.

— У нее верная рука!

Уперев руки в бока, она прошлась по мастерской. На мониторах красовались изображения, которыми перед происшествием занимался Хастингс. Шторы задвинуты, свет включен.

— За Хастингсом ничего не стоит проследить, чтобы разобраться в его образе жизни, надо только проявить терпение и решительность. Сиди себе на парковке между домами и глазей. Можно побродить по магазинчику внизу и выяснить часы работы продавца. А если набраться храбрости, то даже подняться наверх и, притворившись, что хочешь заказать портрет, собрать всю информацию.