– Ты про мое похищение? – спрашиваю с вялой улыбкой.
Знаю, что нет, но отчего-то чувствую, что не стоит поднимать эту тему. Не здесь и не сейчас.
Ад молчит, внимательно глядя в мои глаза. Несколько долгих секунд изучает, а после усмехается.
– Надо же, какая избирательная память.
– Бабская, – пожимаю я плечами, на что лис снова усмехается.
– Как себя чувствуешь?
Чувствую я себя ужасно. Внутри плещется кислотная пустота, которая все во мне отравляет, но вот физически я в норме и жаловаться мне совершенно не на что.
– Нормально, – провожу открытыми ладонями по простыне, которой я была укрыта, и понимаю, что меня переодели в больничную сорочку. – Давно я здесь?
Ад отводит взгляд к окну и откидывается на спинку мягкого кресла. Рядом с ним на столике я замечаю несколько пустых стаканчиков и тарелку, полную печенья.
– Уже несколько суток. Пришлось сообщить твоим родным о твоем состоянии, потому что по уставу мы обязаны это делать уже по истечении первых суток.
Мое сердце подпрыгивает к горлу, на что громким писком реагирует аппаратура. Ад переводит взгляд на проектор, а я думаю, что мама здесь все и всех разнесет. И даже не посмотрит, что волки не входят в ее подчинение.
– Мама уже здесь?
– Нечего нервничать, лисичка, – усмехается он. – Пока ее к тебе не пускали, но сейчас это возможно.
Не пускали?
Сразу представила себе несколько рот, оцепивших здание и крайне злую лису, что зубами расчищает себе путь к дочери. Она не из тех, кто будет спокойно ждать в стороне.
– А ты… – я перевожу взгляд на пустые стаканы, – все это время был здесь?
Серые глаза резко встречаются с моими.
– Именно так.
Я кусаю нижнюю губу, чтобы не задать вопрос, на который не хочу получить ответа. Я помню, как плененная его запахом гналась за ним. Я знаю, что это не простое любопытство, а нечто большее. Нечто такое, что нам, лисам, не объясняют в щенячестве. Или перестали объяснять? Ведь сам он тогда понял больше, чем я сбитая с толку его запахом.
На миг прикрываю глаза, вспоминая последние события. Этого волка, похитившего меня, чтобы поживиться. Это ведь он в лесу хотел меня убить. Еще маленькой. И если бы не блок в памяти, я бы тоже его узнала. Потому что такое лицо невозможно забыть.
А ведь он просто убийца, нанятый, много лет назад, чтобы выследить и убить белого лиса, а теперь и меня. Может ли быть связано одно событие другим?
Лис сидит неподвижно, молча и напряженно. Внимательно разглядывает мое лицо, пытаясь найти какие-то ответы, ведь я уже совсем иначе смотрю. Иначе понимаю сложившуюся ситуацию.
Может ли быть так, что он знал, кто я такая, когда встретил меня в клубе? Эта встреча не была случайной? Мне сложно ответить. Тот допрос, который он мне устроил в бане, был тоже неспроста.
У ректора в кабинете он что-то говорил о моем нестандартном мышлении. Я была ему нужна для своих игр с волками? Поэтому он взял меня на встречу с халацевтами?
Хмурюсь и снова кусаю губу.
– Что тебя беспокоит? – спрашивает спокойно волчара. Хотя и не совсем волчара, но я уже привыкла.
– Как прошла встреча с?.. – я замолкаю, но внимательно смотрю на лиса, и он понимает меня.
– Лучше, чем ожидалось, – отвечает спокойно. – Мы пришли к определенным договоренностям.
Наверное, это хорошо? Но теперь в моей голове абсолютная каша, потому что я понимаю, что он в волчьей стае не просто так. Ему определенно нужна месть, которая заставит волков выть от отчаяния и бессилия.
А я даже не знаю, в какую историю на самом деле оказалась втянута. Нет, волков я и без того не люблю, но ведь не настолько, чтобы плести против них интриги.
Или…
Они убили моего отца.
Растерзали у меня на глазах.
– Я хочу знать, что ты задумал, – говорю тихо, но достаточно уверенно, чтобы он понял всю серьезность моего требования.
Лис долго смотрит мне в глаза, все еще ища в них ответы. Без усмешек и насмешек. В какой-то момент мне даже кажется, что он понял, что я все вспомнила.
Он вздыхает и поднимается со своего места, подходит ко мне и наклоняется к мои волосам, глубоко вдыхает и только после этого шепчет:
– Сначала мы сходим на свидание, лисичка.
Проводит рукой по моим волосам, пальцем невесомо касается щеки и отстраняется с усмешкой глядя на проектор, на котором с громким писком показывается мой бешеный пульс.
– И в этот раз я точно буду знать, что его хочешь ты.
79
Я не успеваю ничего ответить, потому что в этот момент распахивается дверь. На пороге вижу тощего оборотня в больничном халате, который хмуро осматривает нас с Адом.
– Офицер, Крайм, прошу покинуть помещение. Сейчас к кадету Шияро придет посетитель.
Ад продолжал стоять, глядя на меня, затем повернулся к оборотню.
– Мне также необходимо поговорить с Лейсан Шияро.
Врач, кажется, мрачнеет, но кивает. Он подходит ко мне, смотрит на монитор, затем принимается проводить проверку функциональности моего тела. Реакция зрения, движение рук и ног.
– Что-нибудь беспокоит? – спрашивает равнодушно.
Дыра в груди размером с пропасть.
– Нет.
– Голова не болит?
Прислушалась к себе.
– Нет.
– Вы пролежите в госпитале под наблюдением еще сутки. Если что-то начнет беспокоить, обязательно сообщите дежурной сестре, она передаст врачу.
Молча киваю, стараясь не думать о том, какой же диагноз мне ставили. Какой бы ни ставили, он все равно ошибочный.
Когда доктор выходит из палаты, дверь снова распахивается. Мама первым делом бросает на меня обеспокоенный взгляд и только после того, как убеждается, что я в порядке, уничижительно смотрит на Адиссила. Тот растягивает губы в усмешке.
– Рад видеть вас, Лейсан.
Она не отвечает. Подходит ко мне, обхватывает мое лицо двумя ладонями и смотрит мне в глаза.
– Что было?
Моргаю, не зная, что ответить. Если скажу, что вспомнила, она может отреагировать совсем не так, как мне бы того хотелось, да и Ад рядом. Но если не скажу, она потребует провести сеанс погружения.
– Давай потом. Все в порядке.
Она хмурится, явно недовольная моими словами, но понимает, что дело не в ней, а в том, что мы не одни.
– Хорошо. Ты себя нормально чувствуешь?
– Более чем, – отвечаю спокойно и перевожу взгляд на лиса.
Ад внимательно наблюдает за нами и судя по веселым искоркам в глазах, его ситуация забавляет. Даже не знаю чем.
– Яша просила передать тебе привет. Ее бы сюда не пустили, поэтому мы не стали отпрашивать ее из отдела.
При мысли о подруге в груди тоскливо начинает ныть. Я по ней очень сильно скучаю. Жутко не хватает разговоров обо всем и обо всех. Не с кем поделится своими мыслями. Да и любопытно, как себя ведет рыжий засранец и откуда раздобыл мой код магфона.
– Харпер не объявлялся? – спрашиваю без задней мысли.
Обстановка в палате в один миг становится настолько мрачной и напряженной, что даже мама удивленно оборачивается на лиса. В его глазах такая стужа, что я невольно ежусь.
– Я до сих пор не поняла, как он вышел на связь, – оправдываюсь зачем-то и только через секунду беру себя в руки.
Выдыхаю и прямо встречаю морозный взгляд офицера. Он вздергивает бровь, предлагая мне пояснить мои слова, но я молчу.
– Яша говорила, что он все еще питает надежды на примирение с тобой, – отвечает мама, продолжая сверлить его взглядом. Она мельком, как и я, отмечает стаканчики на столе и делает однозначные выводы, о которых не сообщает.
Ад, кажется, мрачнеет еще сильнее. Причем, мы с мамой явственно это видим, и я понимаю, что она делает.
– Прям питает? Раскаивается? Готов умолять о прощении?
– Говорит, что готов на все, чтобы ты передумала.
Я хмыкаю, глядя на лиса и даже улыбаюсь.
– Ну пусть пробует.
В палате на несколько долгих секунд устанавливается тишина, в которой мама усмехается и возвращает все внимание мне. Ревность офицера ей нравится, но она тактично молчит об этом.
