НеТемный 7 (СИ) - Изотов Александр

Да, расслабляться было рано. Как это часто бывает, в боевой неразберихе кто-то чужой мог проникнуть в город, а сейчас, когда битва стихла, это было сделать легче лёгкого. Всего лишь скинул вражеский доспех, нацепил что-нибудь с любого трупа, и скрылся среди улиц.

Камнеломцы, хоть и уставшие после битвы, были полны энергии, и улицы города просто пели голосами его жителей, празднующих победу. Тем более, уже стали расползаться слухи, что враг владел волшебным оружием, которое могло полностью уничтожить город. И, естественно, празднующие не думали о том, что среди них могут разгуливать недруги.

Мы с бардом и Креоной двигались среди ликующей толпы, уворачиваясь от летящих в нас венков и цветов. Кажется, сегодня разграбили все сады в Камнеломе…

Церберы после битвы ушли во Тьму — они не могли, как двухстихийный Кутень, долго здесь находиться, им требовалось восстановить силы. Сам питомец, мелькая по крышам, помогал мне высматривать в толпе нежеланных гостей, дезертировавших с поля боя.

Виол, способный различить в оглушительном гомоне лучевийскую речь, шёл рядом со мной и старательно прислушивался. Ну а Креона и Лука, по нашей просьбе, принимали на себя весь удар народной радости. Улыбались, махали, обнимались, танцевали… Так встречали всех воинов и магов, поэтому ничего удивительного.

Даже Бам-бам сегодня выглядел особо красочно — огромного колючего медоежа уже совсем никто не боялся, и его иголки были оплетены разноцветными ленточками и утыканы бутонами цветов. Странно, что Лука, который легко поднимал тяжёлый молот, уже сгорбился под весом трёх праздничных венков, которые ему накинули на плечи.

— Моркатова стужь! — прошипела Креона, когда её в очередной раз обнял и чмокнул в щёку какой-то пьяный ремесленник. Воины кнеза ещё не добрались до этих улиц и не навели порядок, иначе излишняя народная радость тоже может натворить дел.

Пришлось взять ремесленника за шкирку и мягко погрузить в толпу, которая тут же радостно его съела и унесла дальше по улице.

— Улыбаемся и машем, — усмехнулся я, щурясь и рассматривая улицу глазами Кутеня.

— А мне всё нравится! — воодушевлённо выдохнул Виол, который сам выбирал в толпе красавиц и, радостно хохоча, обнимал их и целовал. Руки барда, соскучившиеся по лютне, при этом вовсю отбивали ритм любви на сочных округлостях камнеломских девушек.

И в этой толпе нам надо было пройти до той гостиницы, куда мы перенесли свои вещи после из Углеяра. В имении кнеза я останавливаться отказался, потому что чувствовал, что это может потом принести неудобства.

И, в принципе, сейчас я оказался прав. Мы хотим собрать вещички и быстро слинять из города, пока не начались все эти тягомотные церемониалы с правителями.

— Там, — вдруг показал мне посерьёзневший Виол.

Я, кивнув, тут же отправил мысль Кутеню на крышу, и тот повернул голову. Их было трое — лучевийцы, накинувшие на себя потёртые хламиды и старательно опиравшиеся на палки, будто старики, крались по закоулку.

Кутень, превратившись в тень, полетел по переулку к своим жертвам, и я прикусил губу от досады. Потому что увидел, что позади в подворотне уже лежит зарезанный местный житель, который имел несчастье заглянуть в это переулок и заметить странных гостей.

Грязь мерзкая, могли ведь просто оглушить! Значит, никакой пощады…

Во всеобщем ликовании никто даже не услышал, как огромный цербер просто разорвал три фигуры, окропив стены закоулка кровью. Да они и не успели толком вскрикнуть.

Убирать следы мы не стали. Тело местного жителя найдут, начнутся вопросы, а ответом станут разорванные трупы врагов в лучевийской броне.

— Бросс Малу-у-уш! — кто-то закричал, и толпа, сразу подхватив, начала подтягиваться ближе. Ну вот, меня узнали…

Ух, смердящий свет! Так я точно из Камнелома не выберусь.

— Виол, вестник ты тугодумия! — выругался я, — Делай что-нибудь!

— Но громада… — заспорил улыбающийся бард, отлепившись от губ какой-то блондинки.

Я только тут заметил, что на нём повисли уже две девицы, которые радостно целовали его в щёки.

— Мы всё-таки могли бы и задержаться тут на празднество, — он подмигнул, щурясь от счастья, когда на него накинули венок и ещё одна радостная камнеломка обняла его сзади.

Правда, эта поклонница оказалась такого размера, что легко вынула барда из объятий конкуренток, заодно оттолкнув их своими телесами. Да и, судя по возрасту, она ещё застала уход Хморока, хоть и пыталась скрыть это яркой косметикой.

Поэтому Виол, которого повернули лицом к новому счастью, резко понял, что так-то этот варвар прав… И, спасаясь от ярко-красных надвигающихся губ, он открыл рот и в панике издал блеющий овечий крик:

— Бэ-э-э-э… — его глаза расширились, — … э-эзмолвие повисло в небесах, и бе-е-езмятежность отгоняет страх, покой в твоих растерянных глазах…

Я едва заметил, как незримая волна прокатилась по тонкому эфиру — Виолу всё-таки удалось взять себя в руки.

— … меня оставила в забытых снах!..

Виол пел, и скрутившая его камнеломка застыла с растерянным лицом, а потом обернулась и закрутила головой, словно искала кого-то. То же самое делали и девушки рядом — они с растерянными улыбками оборачивались, разыскивая Виола. А он, выскользнув из обмякших рук, которые наверняка могли ломать камни, деловито себя отряхнул и тут же шагнул ко мне.

— Громада, а нельзя побыстрее? — бард, бросив последний взгляд на спину несбывшейся любви, быстро пошёл вперёд.

Я, только хмыкнув, кивнул Креоне и Луке, намекнув, что надо спешить.

Магия барда работала прекрасно, накрыв всех нас. Мы завернули в закоулок, где Бам-бам ширкал иголками по кирпичным стенам, скидывая ленточки.

— Эх, там так хорошо! — мечтательно выдохнул Лука.

— Лука, ты можешь остаться, — на полном серьёзе сказал я, остановившись, — Дальше будет только опаснее.

Тот сразу обиженно надулся, у него блеснули глаза:

— Да ну как вы так могли подумать, господин Малуш!

Наши сборы были очень быстрыми. К сожалению, привести себя в порядок мы не успевали, да и после битвы, когда весь город ещё ходит в пропахшей битвой одежде, мы бы наоборот слишком выделялись. Так что новую одежду пришлось взять с собой.

Когда в дверях моей комнаты стала сгущаться Тьма, я моментально вызвал в руку Губитель. Но это оказался Витимир Беспалый, который, превратившись из тени в человека, глянул на свою руку и одобрительно закивал. В другой он держал внушительный мешок.

— Я уж и забыл, когда так делал в последний раз, — усмехнулся он, подвигав пальцами и превращая их то в тень, то в плоть, — Спасибо за такую силу.

Я лишь усмехнулся. Техника с обращением в тень хорошая, но безобидная, больше для маскировки — слишком уже медленное превращение, не как у мгновенного цербера. Чтобы применять это в бою, надо постараться, ведь клинок, поймавший тело в момент превращения, разрубит его ещё легче.

— Надеюсь, ты потратишь её с умом, — сказал я.

— Я видел, как вы расправились с врагом в подворотне. Но таких в городе ещё много, так что на пару дней я тут задержусь.

— А потом? — спросил я.

— Мы с Евфемией отправимся в Кумотан.

— Куда⁈

— Это жаркая и пустынная страна на юге, за Срединным морем. Отсюда в Лучевию, потом морем попробую в Заревию, если корабль найдём.

Я не стал говорить, что его путь может быть опасным, лишь спросил:

— Что там, в этом твоём Кумотане?

— Говорят, там есть Храм Лиственного Света.

Надо сказать, я искренне удивился. Даже бард выглянул из соседней комнаты.

— Никогда о таком не слышал… Вера лиственников отвергает храмы. «Древо сбрасывает листья не для того, чтобы они падали, а для того, чтобы летели». Так у вас говорят, да, громада?

Я задумчиво почесал затылок. Он что, издевается? Я из жизни Всеволода-то уже что-то забываю, а он у меня воспоминания Малуша спрашивает.

— Ну, да, ага… И зачем тебе Храм лиственников?

— Тёмный путь всё равно остаётся тёмным, ты же знаешь, что Тьма всегда искушает. Бездна стучится в мою душу, и поэтому, чтобы укрепить сердце, я хочу больше изучить этот самый Лиственный Свет.