Пламя на двоих (СИ) - Ярошинская Ольга

— Цвет чешуи обычно повторяет цвет волос или глаз, — сказал он нарочито спокойным тоном, словно я вдруг попала на лекцию про знаки. — Иногда гармонирует с оттенком кожи, и знак кажется почти незаметным.

Его ладони опустились на мои колени, слегка надавили, и я дернулась — уж больно это напоминало ситуацию из моего прошлого, только принц был другой.

— Правая нога тебе зачем? — капризно поинтересовалась я. — Знак на левой.

— Как скажешь, — согласился Элай.

Он убрал одну руку, а другой плавно погладил мою щиколотку, приподнимая подол. Синий шелк юбки медленно пополз вверх, обнажая ногу. Я выдохнула, вцепилась пальцами в кресло. Движения Элая были такими мучительно неторопливыми, будто он специально растягивал удовольствие.

Надо было и правда дырку проковырять и показать ему этот несчастный знак, но мне не хотелось портить хорошую вещь. Прежде мне приходилось самой покупать одежду, выкраивая крохи со стипендии да рисуя портреты, и я не привыкла к бездумному расточительству.

— Мнения ученых разнятся, — продолжал Элай, пока его пальцы скользили по моей коже. — Некоторые думают, что цвет и размер знака влияют на силу дара.

Он добрался до колена, и я слегка развернула ногу в сторону.

— Я лично не заметил корреляции в этих факторах, — сказал Элай, и его голос прозвучал глубже. — По моему наблюдению размер и цвет зависят лишь от исходных физических данных. Так, у крупных мужчин знаки, как правило, больше.

Например, у него. Черные крылья вольготно распахнулись на широкой спине, и знак меча тоже тянулся на весь бок. Элай был выше меня на голову, и я привыкла смотреть на него снизу, а сейчас, когда он сидел у моих ног, словно увидела его по-другому: пушистые ресницы, линия скул, над верхней губой ямочка. Я разглядела вихор на макушке и едва заметный шрам над левой бровью, а майка туго обтягивала его плечи, топорщась над знаком огня. Элай поднял взгляд и посмотрел мне в глаза, и у меня внутри что-то сладко сжалось, а воздух между нами задрожал как пустынное марево.

Широкая ладонь погладила мое колено, и на мгновение я подумала, что это он сейчас обожжется — такой горячей стала моя кожа.

— Ты сказал — только посмотреть, — пробормотала я. — Про трогать речи не было.

— У меня приступ тактильного голода, — серьезно ответил Элай, но на его щеках обозначились ямочки. — Ты ведь позволила прикасаться, если станет совсем невтерпеж.

— Я говорила — держать за руку! — воскликнула я, но это прозвучало так жалко.

— Рука, нога, — невозмутимо пожал он плечами, — тоже конечность… Так о чем мы там говорили?

— О знаках, — подсказала я. — Мой совсем маленький. И он… выше.

Элай послушно сдвинул ладонь по бедру, обнажая еще чуть-чуть кожи. Прикрыл глаза и глубоко вдохнул, и его пальцы дрогнули. А потом он подался вперед и прижался губами к моему колену.

— Что ты делаешь?! — Я попыталась вскочить, но он быстро положил руку на другое бедро, пригвоздив меня к креслу.

И я застыла, то ли проиграв его настойчивости, то ли поддавшись собственному желанию продолжать.

— Пойдешь со мной на свидание? — выдохнул Элай, подняв на меня глаза.

— Нет!

— Это просто возможность узнать друг друга получше.

— Я не хочу никаких романтических отношений!

— Почему?

— Потому что… мне это все не нужно.

Ямочки на щеках обозначились глубже, и я отчего-то смутилась еще сильнее.

— Тогда свидание — лишь повод убедиться в верности твоего решения, — бархатно пророкотал он, и от хрипотцы в его голосе мурашки рванули по коже.

— А может, наконец убедимся, что у меня щит? — сердито сказала я. — Давай я сама.

Я схватилась за юбку, но Элай поймал меня за руку.

— Подожди, — то ли приказал, то ли попросил он.

Теплые пальцы вновь двинулись вверх по бедру, но вскоре Элай, судорожно вздохнув, убрал руку, и юбка упала вниз, закрывая ногу до пят.

— Слишком нежная кожа, — пожаловался он.

Но его ладонь тут же уверенно повторила уже пройденный путь, погладив мою ногу от щиколотки и до колена. А я вдруг отчетливо поняла, что все уже давно решено. Я бегаю от него, страдаю, терзаюсь сомнениями лишь потому, что Элай мне это позволяет. Он ждет, исподволь пытается меня приручить, опутывает нитями привязанности, соблазняет...

Вот как сейчас.

Элай провел языком по губам — я отлично знала, какими требовательными они могут быть — а потом вновь прижался ими к моему колену, так нежно! Ахнув, я запустила пальцы в жесткие волосы, но его губы упрямо скользнули вверх по бедру, и вспышка удовольствия была острой, почти болезненной.

Он легонько прикусил кожу, а после лизнул, поцеловал снова, сдвинул юбку еще чуть-чуть выше… И замер.

Мой знак блестел, отражаясь в темных глазах Элая искрами золота, и он все смотрел и смотрел, а мое сердце бешено колотилось, и исцелованную кожу покалывало от удовольствия.

— Красиво, — тихо сказал Элай, подняв на меня взгляд. — Только это не щит.

***

Вив вновь обиделась и сбежала в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью и задвинув защелку, а Элай прислонился к креслу и выдохнул. Ну невозможно больше терпеть!

Поначалу он еще как-то держался, но с каждым днем это давалось сложней. А Вивиана как будто специально его провоцировала. На тебе, Элай, ножку, стройную, с тонкой щиколоткой, которую легко обхватить пальцами, с круглой коленкой и гладкой как шелк белой кожей. И с легендарным арканом драконьего дара на внутренней стороне бедра. Так высоко, что еще немного, и Элай бы добрался до трусиков.

Если бы не знак, сверкающий золотом, то у Вив появился бы куда более серьезный повод сердиться. Но блестящая чешуя отвлекла, а после Элай осознал, что было неправильным. Да, форма щита, как по учебнику. Верх чуть-чуть закруглен, но это можно отнести к допустимой погрешности. Заостренный конец направлен вниз. Все как надо. Но только когда Вивиана сидит. А вот если она встанет, то получится, что острый край смотрит в сторону. А значит, это вовсе не щит, а чешуя, легендарный аркан.

Все это он рассказывал уже в закрытую дверь. Ничего странного, что доктор спутал.

— Раз у меня не щит, то я уеду из Драхаса! — выкрикнула она из-за двери.

— Никуда ты не уедешь! — рявкнул Элай. — Это тоже боевой знак. Еще покруче щита. Вив, ну чего ты опять злишься?

Вжикнула защелка, дверь распахнулась.

— Чего? — переспросила Вив, сердито сверкая глазами. — Чего?! Того, что я не позволяла облизывать мне ногу!

Он бы облизал ее всю. Исцеловал, изгладил, может, даже покусал — легонько. В этом и проблема — с того самого дня, как Элай понял, что ей не больно, все мысли были лишь об одном: что бы он сделал и как. С каждой частью ее тела. С ней всей целиком. От вариантов кружило голову.

— Вив, дай мне шанс, — попросил он.

Она поджала губы, окинула его убийственным взглядом и захлопнула дверь. Задвижка вновь щелкнула, становясь на место. Вообще-то было еще и окно. Да и эта хлипкая дверь поддалась бы с одного удара. Но дама ясно дала понять, что не желает общаться.

Элай думал, что навсегда вышел из этой игры, и теперь с трудом вспоминал правила. Он на девяносто процентов был уверен, что нравится ей: взгляды, реакции тела. Казалось, Вив просто боится, и можно бы ее подтолкнуть. Но… оставались те самые десять процентов, что ей его попросту жалко. И тогда он — несчастный липкий придурок, который не дает девушке прохода. Кошмар.

Снизу послышались шаги, голоса, и вскоре парни, запыхавшиеся и потные, поднялись в гостиную.

— Рони делает успехи, — похвалил парня Туч. — Он легкий и цепкий, карабкается по скалам как ящерица.

— Я его обогнал, — возмутился Иней.

— Совсем на чуть-чуть, — сказал Рони.

— А у Вив чешуя, — объявил Элай.

— Тоже мне новость, — проворчал Иней. — У нас у всех чешуя. Поэтому мы тут и собрались.

— Чешуя? — переспросил Рони, оживившись. — В смысле — знак чешуи? Легендарный аркан? О! Как он выглядит?

— Прекрасно, — хмыкнул Элай.