В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Уайтлок Анна

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116

Сэр Фрэнсис Ноллис вернулся в Лондон 8 февраля, «охваченный горем из-за своей огромной потери». После почти тридцатилетнего брака он находился в полном замешательстве, не зная, как позаботиться о детях и управлять их огромными имениями. Кэтрин «избавляла» его от многих забот и вела подсчет как «общественных», так и «личных» расходов. Без нее, писал сэр Фрэнсис, «мои дети, мои слуги и все остальное осталось без всякого порядка». [555] Тем временем Елизавета удалилась в свою опочивальню в глубоком трауре. Кэтрин Ноллис была ее ближайшей подругой. Она служила королеве с тех пор, как Елизавета вступила на престол, и не покидала королеву, несмотря на мужа и многочисленных детей. [556] Горе Елизаветы было таково, что, «забыв о собственном здоровье, она простудилась, после чего была сильно опечалена». [557] Бертран де Салиньяк де Ла Мот-Фенелон, французский посол, приехавший в Хэмптон-Корт через пять дней после смерти Кэтрин, нашел королеву в глубоком горе по случаю смерти подруги, которую «она любила больше, чем всех женщин на свете». [558] Навестивший двор примерно в то же время Николас Уайт, один из доверенных лиц Сесила, также вспоминал о том, что королева была охвачена горем. Она не могла говорить ни о чем другом, кроме своей любимой обер-гофмейстерины и родственницы: «Потом она снова завела речь о миледи Ноллис. И после многих речей об этой благородной даме я понял, почему она столько говорит о ее кончине. Она сказала, что долгая жизнь вдали от мужа… усугубила ее болезнь и значительно ускорила ее конец. Она ничего так не желала, как того, чтобы врачебное искусство помогло ей исцелиться; она лежала во внутренних покоях неподалеку от ее величества, где каждый час ее величество заботливо выслушивала вести о ее состоянии и очень часто навещала ее и утешала».

За этим довольно бестактным замечанием последовало другое: «Хотя ее величество не была виновна в том происшествии, – говорил Фенелон, – однако она послужила причиной, по которой супруги долго жили порознь». Елизавета с безутешным видом ответила, что она «очень сожалеет о ее смерти». [559]

Кэтрин неустанно и самоотверженно ухаживала за королевой и вынуждена была терпеть долгие разлуки с мужем и детьми. Сама Елизавета признавала, что многолетняя безупречная служба подкосила здоровье леди Кэтрин.

На пышную похоронную церемонию и погребение в Вестминстерском аббатстве Елизавета потратила 640 фунтов 2 шиллинга 11 пенсов. [560] Катафалк Кэтрин Ноллис был таким роскошным, что его захотели получить и настоятель собора, и глашатаи. На саркофаге, воздвигнутом мужем, выгравировали надпись: «Достопочтенная леди Кэтрин Ноллис, обер-гофмейстерина опочивальни ее королевского величества и жена сэра Фрэнсиса Ноллиса, государственного казначея». В эпитафии перечислялись многочисленные достоинства усопшей; она называлась «зерцалом чистой женственности», «обладательницей государственного ума, разумом чистым и лишенным вины». Она пользовалась «высочайшей благосклонностью нашей благородной королевы». [561]

После смерти Кэтрин Ноллис Елизавета не забыла о ее детях. 14 марта брат Кэтрин написал Сесилу, что он «рад слышать о добром расположении ее величества к детям его покойной сестры». [562] Ее дочь Анну приняли на службу в покои королевы и положили ей жалованье; кроме того, королева неоднократно присылала ей подарки. [563] На следующий год Генри Ноллиса приняли в отряд телохранителей королевы, а его брата Уильяма – в отряд джентльменов-пенсионеров. [564] В письме от января 1570 г. лорд-камергеру графу Суссексу и сэру Ральфу Садлеру королева писала: «Просим вас позаботиться о Генри Ноллису по известной вам причине, в связи с его родством с нами по линии его покойной матери». [565]

Глава 21

Тайные враги

Мария Стюарт попала в Англию в крайне неудачное время. Европу раздирали противоречия, протестантизм находился в большой опасности. Во Франции продолжалась гражданская война – гугеноты сражались с католиками; в Нидерландах протестанты под руководством Вильгельма Оранского столкнулись с мощной испанской армией, возглавляемой герцогом Альбой. В Англии боялись, что католики вскоре переправятся на другой берег Ла-Манша. Сэр Генри Норрис, посол в Париже, не сомневался: «Добившись желаемой цели, герцог Альба немедленно вторгнется в Англию». [566]

По мере того как отношения с Испанией и Францией делались все более напряженными, Англия все больше оказывалась в изоляции. Французский король Карл IX и его мать Екатерина Медичи были убеждены, что Елизавета тайно оказывает помощь гугенотам и нидерландским мятежникам, что вместе с растущим негодованием из-за действий английских пиратов, которые нападали на французские корабли, подпитывало враждебность Франции по отношению к Англии. И дипломатические отношения с Испанией совершенно расстроились после того, как Елизавета конфисковала испанские корабли, везшие сокровища из колоний войскам в Нидерланды. Из-за шторма испанские корабли вынуждены были укрыться в английских портах. Содержание Марии Стюарт под стражей лишь подливало масла в огонь. Все боялись католического вторжения. В декабре 1568 г. английский агент в Париже сообщал, что власти Франции и Испании сговариваются подорвать безопасность Англии «с целью смены религии и передачи короны королеве Шотландии». [567]

В начале 1569 г. Сесил сделал откровенный доклад, посвященный безопасности страны. «Беды многочисленны, велики и неминуемы; они грозят и личностям, и делам». Главной бедой он считал «заговор папы римского, короля Филиппа, французского короля и многочисленных итальянских монархов, которые положили применить все силы и средства для подавления сторонников протестантской веры». [568] Папа Пий V, по мнению Сесила, решил восстановить «тиранию» своей власти, вернуть Англию в лоно католицизма и поддержать «изгнание» Елизаветы с престола и замену ее на Марию Стюарт. Елизавете угрожала опасность и внутри страны. Дон Гуро де Спес, новоназначенный испанский посол, в депеше Филиппу называл Марию Стюарт «отважной дамой», которая обзавелась столькими друзьями в том месте, где находилась, что «с небольшой поддержкой она сумеет забрать власть в стране в свои руки». [569] В собственном письме Филиппу, преисполненном необоснованных надежд, Мария объявляла: если Филипп ей поможет, она «через три месяца станет королевой Англии, и по всей стране будут служить мессу». [570] В июле де Спес сообщал: «Эта королева понимает, что все жители страны обращают взоры на королеву Шотландии, чего никто не скрывает. Все считают ее преемницей». [571]

В конце 1568 г. при дворе поползли слухи, что герцог Норфолк вот-вот предложит руку и сердце Марии Стюарт. Первым такой план выдвинул Уильям Мейтленд де Летингтон, советник Марии. Он считал, что союз между низложенной королевой Шотландии и ведущим представителем английской знати укрепит ее притязания. Такой брак станет выходом из тупика, в который зашли англо-шотландские отношения. Четыре года назад и сама Елизавета считала Норфолка подходящим супругом для Марии, их брак способен был закрепить верность королевы Шотландии. Но теперь обстоятельства переменились, и Елизавета отказалась от прежних планов.