Спокойный Ваня 3 (СИ) - Кожевников Павел Андреевич

Что именно писал майор, меня интересовало мало. Хотя наверняка нажалуется на меня. Закончив со своим текстом, он пробежался взглядом по моим листкам. Ухмыльнулся над формулировками клятвы. Затем сложил все бумаги в большой конверт и запечатал его.

Проводив майора за дверь, я закрылся за ним на щеколду и завалился на кровать. Следовало хорошо подумать. В ближайшие дни я вроде как под домашним арестом. С майором решили дождаться ответа из Питера, а потом уже что-то предпринимать. Даже за едой будет ходить его боец. Её придётся проверять на яды.

Прокрутив в голове произошедшие за день события, я ещё больше уверился, что в этом деле торчат уши Архива. Причём торчат, как осёл, спрятавшийся за удочкой. Но сейчас я хотел обдумать прочитанное в книге.

Основное отличие, сразу бросающееся в глаза, заключалось в принципе разделения магии у нас, в этом мире, и в том мире, откуда появилась эта книга.

Разумность магии я решил воспринимать как данность. Есть какая-то сила, и она может мыслить. Всё! Для меня этого достаточно. Какие у неё цели, зачем она откликается на просьбы магов, и прочие подобные вопросы пусть решают философы.

Местные считали любые артефакты механистическим проявлением магии. При этом игнорируя сложную систему управления, задействованную во многих из них. Взять хотя бы защитные артефакты или лечебные. Здесь даже человеку придётся голову порядком поломать, когда, куда и сколько энергии направить, чтобы вылечить и защитить без лишних затрат. На чистую механику такую вариативность реагирования никак не спишешь. Явно задействуется какой-то разумный или полуразумный анализатор.

С другой стороны, артефакт, выполняющий ограниченный набор функций, не может относиться к разумной магии. Пусть даже в него встроен разумный справочный блок. В действиях артефакта, выпускающего огненные шары по команде, никакой разумности нет и в помине.

В полном смысле слова разумная магия — это взаимодействие между магом и силой напрямую. Произнесение заклинаний, шевеление пальцами и прочие невербальные методы общения. В таких случаях маг без посредников обращается к разуму магии. Насколько он силён и искусен в этом общении, настолько ощутимый отклик будет получен. Вот по этому пункту в обоих мирах было полное совпадение. Но для меня этот путь оказался закрыт по неизвестной причине. Причём закрыт наглухо. Я не мог общаться с магией, как напрямую, так и через артефакты.

Конструкт у местных безоговорочно относился к механистическому типу. При этом он мог иметь сложный управляющий модуль. Например, установленный в поезде конструкт, по словам Кости, отреагировал на драку со смертельным исходом. Такое тупому калькулятору не поручишь. Здесь всяко зачатки разума должны быть.

Чисто механистическая магия — это руны, переплетение проволочек и прочие способы, нужные, чтобы на пальцах объяснить магии, какое действие следует произвести. Вот такой парадокс вырисовывается. Магия механистическая, но обращена к той же разумной составляющей. Команды, передаваемые таким путём, очень простые и не допускают двойственного толкования. Отсюда и понятие механистичности. Основной признак такой магии, это отсутствие взаимодействия с разумом магии напрямую.

«Стоп!» — Скомандовал я сам себе, когда осознал всю важность этой маленькой оговорки. Выходит, используя промежуточную систему общения, я ограничен только объёмом энергии, который смогу затратить, и знанием рун.

С первым у меня проблем нет. Со вторым, чуть сложнее, но имеются интересные предпосылки, где искать информацию по рунам. Составить управляющую программу из простых слов? Я улыбнулся в предвкушении.

Утром меня разбудил стук в дверь.

— Тебе чего не спится? — За дверью оказался майор.

— А ты чего разоспался? Обычно встаёшь, как рассветёт.

— Читал допоздна. — Честно признался я, но что именно читал, уточнять не стал. — Что за неприятность опять случилась из-за меня?

Я отступил в сторону, давая возможность майору пройти в дом. На улице вовсю светило солнце. И правда, выбился из графика. Хотя, когда он у меня был? Я задумался, вспоминая, когда в последний раз вовремя ложился спать.

— Ты никак предсказателем заделался? — Вывел меня из задумчивости майор. — Раньше я за тобой такого не замечал.

— А что тут предсказывать? — Я закрыл дверь и пошёл включать супер-пупер чайник. — У тебя в любом происшествии виноват исключительно я.

— Не в любом, а в касающемся тебя лично. Распоряжение пришло из столицы. Выкупить у тебя этрусское золото, а если в том месте, где ты её нашёл, есть изделия из пурпурного золота, то за них тебе вернут фамилию и снимут опалу с рода Ивановых.

— Пурпурный это у нас какой цвет? Что-то красное?

Я, хоть убей, не помнил, что это за цвет. В голове крутилась только американская награда «пурпурное сердце», но я её не видел, или видел, но не обратил внимания. Другие ассоциации отсутствовали напрочь.

— Скорее красный, смешанный с фиолетовым. — Пояснил Майор.

— Фиолетовое золото? — На автомате уточнил я.

К сожалению, произнёс я это таким тоном, что майор сразу понял — я его видел. Вот что значит не до конца проснулся.

— Много ты его нашёл? — Показывая, что понял меня правильно, спросил он.

— А сколько надо?

— А сколько есть?

— Может хватит?

— Хорошо. Давай говорить серьёзно. — Майор сел на стул. — Если этрусское золото ты ещё можешь оставить себе, то пурпурное, по закону, обязан сдать государству за приличное вознаграждение.

— Приступай к обыску. Всё, что найдёшь, будет твоим. На награду не претендую. — Хмыкнул я. Подозрения и догадки к делу не пришьёшь. — Чай будешь?

— Нет. Что тебе нужно? Ты же сам хотел, чтобы тебе вернули фамилию. А тут весьма щедрое предложение.

— Какое-то оно расплывчатое. — Я залил кипятком заварник. — Мне предлагают цену за товар, но безотносительно к объёму этого товара. — Посмотрел на майора. — Такое чувство, что платить мне вовсе не собираются.

— Тут я тебе ничего не могу сказать. — Развёл руками майор. — Предложение пришло с самого верха, а там за своим словом следят. Насколько я знаю, пурпурное золото используется в мощных защитных конструктах. То есть, имеет стратегическое значение. Если нас ожидает война, каждый его грамм окупится сотнями и тысячами спасённых жизней.

Я поставил на стол две чашки. Себе налил крепкой заварки, а майору разбавил кипятком. Чай был ароматный. Приятный запах поплыл по комнате. Между чашками поставил сахарницу. К чаю ничего не было. Продукты я хорошо подъел за ночь. О чём и сообщил майору.

— Печенек и хлеба нет. Пей так. Потом отправишь парней за продуктами.

Себе сахар сыпать не стал. Крепкий чай можно и без него пить, а голода я с утра не чувствовал. Майор молчал. Видимо, понял, что давить бесполезно, но надежда есть, так как я не стал сразу отказываться.

— Давай представим, что ты уже на меня работаешь и думаешь о моей безопасности. — Начал я, на что майор только хмыкнул, но за сахаром потянулся. — И вот передо мной ставят выбор: оставить всё как есть или отдать, ради спасения жизней, ценный металл, найденный в усыпальнице древнего короля. Причём король этот был явно непростым смертным. Боюсь, наказание за потревоженную могилу будет похлеще какой-то войны.

— Нагнал ты жути. — Хмыкнул майор, но я смотрел на него предельно серьёзно, показывая, что для шуток сейчас неподходящее время. — Но медведя из этрусского золота ты забрал. — Напомнил он. — Думаешь, из-за него на тебя покушение совершили?

— Эти события никак не связаны. А фигурку медведя мне разрешили забрать. Я это почувствовал. Так же, как и предостережение не брать… — Договаривать я не стал, чтобы не осложнять себе жизнь.

— С этрусками много загадок связано. Слухи про их могилы и курганы тоже ходят невесёлые. Один страшнее другого. — Майор тяжело вздохнул, уставившись в свою кружку, и медленно продолжил: — Если бы я работал на тебя, то не советовал бы трогать могилу. Не на одних защитных артефактах наша оборона строится. Получить в тылу какой-нибудь мор, неизвестного происхождения, намного опасней, чем потерять пару городов. — Он посмотрел на меня. — Значит передаю, что ты не видел пурпурного золота. А что насчёт медведя?