Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию! - Ланцов Михаил Алексеевич

В ударную группу должны были войти несколько легких блиндированных поездов для непосредственной поддержки войск. Ну и две-три железнодорожные артиллерийские платформы с шестидюймовыми орудиями для огневой поддержки. Разумеется, все эрзац-типа. Нормальных-то бронепоездов брать неоткуда.

Для обеспечения предстоящей большой оборонительной операции под Ляояном Куропаткин заказал кучу всяких мелочей вроде примитивных ручных гранат [7], колючей проволоки [8] и поставки в армию большого количества бревен да шанцевого инструмента. Здесь, как и в ситуации с ударной группой на железной дороге, бывший военный министр не требовал ничего сверх того, что можно было сделать в местных мастерских или получить откуда-нибудь заказом. Главные критерии: быстро и просто [9]. То есть генерал загрузил наместника на Дальнем Востоке делами по полной программе. Ведь реализация всех этих, вроде бы и простых, вещей требовала его непосредственного участия в преодолении бюрократического болота. А значит, что? Правильно. Он был выключен на некоторое время из политической активности в регионе, о чем Алексей Николаевич охотно доложил своим «кураторам» в Санкт-Петербург. Выключен? Выключен. Значит, не мешает и все идет если и не по плану, то в рамках общего замысла.

Теперь же предстояло заложить еще одну довольно мощную мину, но уже непрямого действия. Для этого Куропаткин собрал в самом большом помещении города всех более-менее влиятельных жителей – городскую элиту китайского и маньчжурского разлива. Требовалось с ними пообщаться…

– Друзья, – произнес генерал, обведя их всех невозмутимым взглядом, – я собрал вас всех для того, чтобы донести очень неприятное известие. В ближайшие несколько месяцев Русская императорская армия будет вынуждена оставить Ляоян ввиду наступления японцев. И я рекомендую вам заранее подготовиться к эвакуации. Либо приступить к ней незамедлительно.

– Эвакуация? Почему? – почти хором поинтересовались несколько наиболее уважаемых местных бизнесменов.

– Вам, вероятно, еще неизвестно, но Кацура Таро [10] шесть месяцев назад утвердил у императора секретный план «Желтая хризантема». Согласно этому плану… – продолжил самозабвенно заливать Куропаткин.

Он врал. Нагло и дерзко.

Разумеется, никакого плана не существовало даже в проекте. Однако в сложившихся обстоятельствах факт отсутствия секретного плана нужно было доказывать уже японцам. Что было очень непросто. Да и потом, даже если бы им поверили, «осадочек все равно бы остался».

Общая система тезисов, которую выдвинул Куропаткин, сводилась к творческой переработке германского «генерального плана “Ост”», времен господства в Берлине нацистов. Само собой, с обширными дополнениями, связанными с непосредственной деятельностью японцев в северном Китае в 30–40-е годы XX века. Особенно Алексей Николаевич уделил внимание «отряду 731», который должен был ударными темпами продвигать медицину, используя в качестве «подопытных кроликов» китайское и маньчжурское население, лишнее, по мнению японцев, на этих землях. Выдумывать особенно ничего было и не нужно. Такой отряд действительно существовал. И требовалось всего лишь вспомнить о том, что он тут творил в будущем, в середине XX века… хотя бы в общих чертах.

– Посему, – продолжал Куропаткин, наблюдая бледные и возмущенные лица не только среди китайцев, но и среди присутствующих европейцев, – я, как уполномоченное лицо Его Императорского Величества, должен заботиться о людях, волею судьбы попавших под его руку. Я не уверен, что мы успеем быстро развернуть нужное количество войск в этих местах. Поэтому рекомендую вам покинуть город во избежание ненужного кровопролития среди мирного населения. Это все, что я могу для вас сейчас сделать. Честь имею.

Кивнул. И вышел. В полной тишине.

Адъютант с ошалевшим видом выскочил следом.

– Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! Да как же это! Неужели осмелятся?!

– А что такого необычного в этом плане? – удивленно повел бровью Куропаткин. – Вон европейские переселенцы в САСШ не далее как полвека назад увлеченно начали резать аборигенов на Диком Западе. И что примечательно – практически уже завершили это. Обычное дело. Человек человеку друг, товарищ и корм, как говаривал один очень циничный шутник.

– Но… это же… – Адъютант никак не мог подобрать слова. Его подмывало спросить, на кой бес нужно было это все китайцам говорить, да при военнослужащих и парочке журналистов. Но он не мог вот так в лоб это спрашивать. Они оба знали о том, зачем и кем адъютант был приставлен к Куропаткину. Но также имелось ясное осознание – определенные элементы ролевой игры таки требовалось соблюдать. Хотя бы для виду.

– Главное, чтобы они в своей панике и «Великом переселении народов» нам все тылы не превратили в один сплошной хаос… – с задумчивой улыбкой произнес Куропаткин, тоже прекрасно понявший вопрос.

– Да… эти могут… – участливо кивнул адъютант, поняв, к чему клонит его формальный начальник.

В принципе сорвать всякое перемещение грузов из-за бардака в тылу, вызванного табунами переселенцев, было неплохим решением для того, кто стремился к поражению России. С одной стороны – проявлены гуманизм и забота о людях. С другой стороны, оказана медвежья услуга армейским интендантам, затруднив накопление армии под Ляояном и ее снабжение. Не сложно представить грядущий ажиотаж. А также то, как уже через пару недель вся Маньчжурия будет охвачена лихорадочным возбуждением.

Адъютант оценил ход своего «патрона», лежащий на поверхности. Хотя он не уловил оттенков, с которыми тот доносил эту страшную новость до китайцев. Не хватило квалификации и понимания. Кроме того, он, как и все присутствующие, оказался удивлен словами генерала, а потому растерялся. Все-таки ход Куропаткина вышел неожиданным для всех…

Спустя всего несколько часов к штабному вагону, где расположился бывший военный министр, подошла делегация китайских ходоков. Человек двадцать. Хмурая. От нее отделились двое мужчин, умеющих более-менее говорить по-русски без переводчика, и направились к генералу. Тот их давно поджидал, понимая, что спровоцировал. А потому, чтобы не было ненужных ушей поблизости, отправил «по неотложным делам» всех, кого хоть как-то подозревал в работе на своих «кураторов».

– Итак, друзья, – начал Куропаткин. – Я вас слушаю.

– Мы хотели бы оказать помощь вашим войскам, – произнес спикер этих «ходоков», то есть умеющий говорить по-русски лучше всех.

– Зачем вам это? – как можно более непринужденно поинтересовался Куропаткин. – Это не ваша война. В Маньчжурии сражаются Россия и Япония за контроль над частью империи Цин [11]. Фактически мы делим вашу землю. Ради чего вам ввязываться во всю эту заваруху?

– Да, воюют Россия и Япония, – согласился спикер. – Но убивать японцы будут нас, если вы проиграете. Из двух зол вы – меньшее. Да и зло ли? Вон – дорогу железную построили. Маньчжурия при вас стала оживать. Появились работа, надежда, будущее…

– Пафосно, – поморщился генерал. – Слишком пафосно. Но, хм, допустим. Однако разве вы не подумали, что я мог вас банально обмануть? – чуть помедлив, продолжил он. – Мне нужны пустые дома под штабные органы и размещение прибывающих. Хотя бы для офицеров и складов. А в городе масса местных жителей и заселять прибывающих особо некуда. Вам не кажется, что это вполне неплохая уловка для того, чтобы вы сами все освободили без лишнего шума?

– Это была первая мысль, которая нас посетила, – честно кивнул спикер. – Все слишком очевидно.

– И зачем тогда вы пришли?

– Нам кажется, что все не просто так. В ваших словах было столько деталей, названий, имен. А главное – холодной разумности. Ведь резня в Люйшуне [12] действительно была… странной. Теперь же все становится на свои места. Ради того, чтобы нас напугать, требовалось много меньше. Достаточно было говорить полунамеками. Мы бы все поняли и быстро освободили дома. Но вы пошли намного дальше. Ради чего?