Танцуй для меня - Федотова Анна

Зайдя к ним на страничку, я увидела фотку в новом составе и загорелую брюнетку на моём месте. А на что я надеялась? Незаменимых людей не бывает.

Чтобы себя утешить решила полюбоваться на любимую корейскую группу. Не то чтобы я была фанаткой их песен, но хореография у них обалденная. Я многие движения умыкнула в свои номера. А что? Кради, как художник.

Во входящих замелькало.

«Привет, это Эля. Вот ссылка на общий чат, вступи, пожалуйста, а вот – на чат-болталку. Домашку там и всякие вопросы обсуждаем».

«Привет, хорошо».

Я присоединилась к группе под названием «Наш 10Б» и вошла в чат. История сообщений мне не была видна, я лишь увидела только что прилетевшее:

«Спроси у Наумова»

«Наумов, отзовись! Что по истории задано?»

«Он занят. Уроки делает человек, что ты орёшь, Говорков»

«Зачем ему делать, он и так всё знает…»

И тут…

«#быстроваиеёграция! поприветствуем нашу новенькую Аню Быстрову, ребята!» – пришло от Валерии Славновой, и у меня зачесались обе ладони. Захотелось взять эту Валерию и потрясти, как следует!

– Коза! – ругнулась я, увидев своё фото в позе страуса в общем чате. И какого… она с телефоном на физкультуру ходит!

Сжав телефон с готовностью бросить его в стену, я моргнула. Потом ещё раз. Фотография исчезла так быстро, что даже никто не успел откомментировать.

«Эээ, Зайцева, ты что творишь!» – написала в чат Славнова.

«Это не совсем этично, Лера, выкладывать фото человека в общий доступ без его согласия» – ответила Эля. И я её мысленно поблагодарила.

Ах, да, она же админ. Ну хоть кто-то адекватный в этом классе.

«А что было?»

«А нам?»

«Зайцева, не выделывайся!»

«Ты хорошо подумала, Эля? – Написала Славнова. – Мне можно начинать?»

Наступило молчание.

Я затаила дыхание, как и все остальные.

Минута…

Блин!

Моя задница вернулась на экран, и… «Аня Быстрова покинула чат». Что же… спасибо за приглашение, Эля. Было здорово. Но недолго.

Достав ежедневник, я записала красным маркером «КОНКУРС!», провела стрелочку вниз и написала синим «Студия». Ещё раз посмотрела на первые пункты. Пока всё шло не так, как хотелось бы.

Нарисовав на полях грустный пуант, стоящий в лужице слёз, я убрала дневник в рюкзак.

Хотелось исчезнуть. Хотелось вернуть этот день к начальной точке, к моему выходу из машины, да хоть к чистке зубов, лишь бы всё, что произошло потом, оказалось дурацким сном…

В надежде, что я проснусь, и увижу на часах 7-00 того же дня, я завернулась в покрывало, обняла подушку и отрубилась. Слышала, как пришли родители, как кто-то из них заглянул ко мне в комнату, но я сделала вид, что сплю.

4. Акулий спор (Кирилл)

После уроков я крался в гардероб огородами. Если ИИ меня поймает в коридоре, от её репетиции будет не отмазаться, начнёт шантажировать всем, чем угодно, вплоть до обещания разместить мои детские фотографии в школьной газете.

Но участвовать в этом её конкурсе талантов я не собирался. С меня хватило и в начальной школе подколов типа «Да ты, творец, Творецкий! Просто Бог танца».

С тех пор я танцевал только в отцовском гараже.

Старую тачку он лет семь как продал, хорошо, что гараж оставил. Потому что он мамин так-то. По наследству ей от моего дедушки остался. А потом отец умер. Четыре года назад. Костян всё собирался на машину накопить и на права сдать, но, видимо то ли мозгов, то ли силы воли не хватало. В гараже ещё мотик времён перестройки стоял. Рабочий. Я даже гонял на нём как-то по лету до реки. Куча инструментов валялась. Отец же переделкой машин занимался когда-то, у него руки были золотые, так мама говорила. Но ключевое слово «были».

А я с помойки выброшенный кем-то линолеум притащил и постелил на полу. Зеркала из дедушкиной стенки взял, когда её разобрали, чтобы из гостиной вынести и на дрова для бани пустить. Так что я надеялся, что меня из гаража никто не выгонит хотя бы в ближайшие лет пять, пока я закончу школу и заработаю на свою студию. Если, конечно, не уеду учиться, но это вряд ли. Не хочу маму с этим придурком, моим братом, оставлять.

Подкрался я к повороту в центральный коридор, где двери в актовый зал были, и выглянул из-за угла, нет ли ИИ.

– Что, Золотарёв, новенькая у вас? Ничё? – услышал я голос Тихонина, моего одноклассника, и выглянул из-за угла.

У самой двери в актовый зал он остановился ещё с двумя пацанами, а с другой стороны коридора шёл Золотарёв со своим приятелем Тюриным. Я решительно убрался за угол.

– А тебе Тихоня, какое дело? – узнал я Золотарёва. – Руки прочь от нашей новенькой.

– О-о-о, – в один голос протянули пацаны.

– Тебе что, жалко, что ли? У тебя свой курятник есть, балерун.

– Тихоня, завались, – ответил Золотарёв без лишней аргументации.

– А то типа что? Подерёмся?

Я осторожно снова высунул один глаз из-за угла. Интересно же, как Тихоня будет Золотарёва бить.

Но Тихонин в драку не лез, а только по-боксёрски подпрыгивал и изображал ритмичные удары.

– Ладно, Золотарёв, – остановился он, поправляя рюкзак. – Даю тебе неделю, а потом, смотри, девочку-то подберу.

У меня в горле резко запершило, и я кашлянул в кулак, чем наверняка себя выдал. Пришлось сделать вид, что я просто иду по коридору и кашляю, поэтому прикрыв рот рукой, я продолжил кашлять, выходя из укрытия и косясь на дверь актового зала.

– Ты что это, Творецкий, подслушивал? – спросил Золотарёв, двигаясь мне навстречу. – К Быстровой подклеиться хочешь?

– Больно надо, – сказал я, сворачивая на лестницу, но этот придурок преградил мне путь.

– Даже не думай, суслик.

– Здесь и без тебя очередь, – заржал Тихоня.

– Я ж не вы. Будто акула на свежую кровь, не бросаюсь, – ответил я.

Золотарёв переглянулся с Тихоней и с угрозой в голосе сказал:

– Смотри, как бы акулы тебя не съели. Не бросается он.

Обойдя Золотарёва и намеренно задев его плечом, я сбежал по лестнице на первый этаж и, схватив куртку, выскочил на улицу. Там я поскользнулся на ступеньке, чуть не поцеловал колонну и вспомнил новенькую. Аню. Так её назвала ИИ. А ведь сама эта Аня даже не сказала мне имени. Подумаешь! С Золотарёвым наверняка познакомилась. А скоро и ещё ближе познакомится.

5. Завирайкиу не повезло (Кирилл)

Спустившись по узкой дорожке экономно насыпанного уборщицей песка, я направился к дому, петляя между домами, перепрыгивая через ограждения, чтобы сократить время и освободить побольше вечера для занятий. Всю биологию я накидывал схему новой связки. Если хотя бы у Сашки получатся эти движения, можно будет выучить парное комбо, а остальных оставить на подтанцовке. Уже добравшись до квартиры и вставив ключ в замочную скважину, я зевнул. Не стоило до двух часов ночи слушать музыку. Всё равно я так окончательно и не выбрал, поэтому решил, что дам ребятам послушать вечером.

Они, естественно, все переругаются, пока выбирают.

– Это ты, Кирюш? – раздался из кухни мамин голос.

– Да, мам.

Мама вышла из кухни в рабочем костюме, значит, только что пришла. Она наклонилась и взяла набитую тетрадями сумку.

– Дай-ка я. Ты с ума сошла! Мама! – сколько раз ей уже говорил врач, что нельзя носить тяжести, но мама не могла оставить хотя бы часть тетрадей непроверенными и упорно тащила их домой целыми кучами. – Твоей сумкой убить можно.

Мама только хлопнула меня в ответ по спине, и я занёс потенциальное орудие убийства в гостиную, где возле окна стоял мамин письменный стол для работы.

– Не переживай, сынок, от проверки тетрадей ещё никто не умер.

– Уверена? Тогда почему в начальной школе нет ни одной старой училки?

– Почему нет?

– А кто? Ну, назови хоть одну старушку, и я возьму свои слова обратно.

Мама села за стол и принялась раскладывать принесённые адские грамоты. Эти мелкие изверги из второго «А» кого угодно могли довести до могилы. Я ногой отодвинул стул и сел напротив мамы, молча потянув на себя одну из пёстрых стопок.