Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

— Но я не беру деньги! И это отец покупает мне платья, а не ты! Это же разные вещи, это… Это как воровство!

Она выкрикнула и тут же замерла в шоке. Щеки налились нездоровым румянцем стыда за свои слова. Где-то осталась моя маленькая Дафна, проказница и сорванец, ответственный за все проделки в доме? Где моя девочка, которая забиралась в мою постель за вечерней сказкой?

Нет её нигде.

Я должна принять эту мысль и отпустить. Отпустить Дафну.

— Ты захотела на день рождения артефакт для пробуждения драконицы за двести золотых, — подняла руку, останавливая поток возмущенных возражений. — Я на свое день рождения взяла только пятьдесят.

На самом деле я немножко лукавила. В последние годы в случае удачных сделок я брала небольшую разницу и клала на личный счет. Когда-то это было всего три золотых, а когда и двадцать. Немного, но со временем набежала неожиданно приятная сумма.

Конечно, я не прятала эти деньги от семьи. Берн был в курсе моего маленького хобби, хотя и не догадывался насколько увесистая сумма там скопилась.

Я не крала и не лгала. Я просто делала себе подарок не дорогим омолаживающим артефактом или платьем из редкой ткани, а первичным ресурсом.

Дочь неожиданно встала прямо передо мной, схватила за плечи в порыве.

— Мам, — голос у нее дрогнул. — Не жести, а? — мое словечко из родного мира, привитое на юный драконий цветок. — Отец сделает тебя первой наярой. Конечно, это не статус жены, но он купит тебе крепкий дом, обставит его с иголочки, дозволит взять лучшую из карет, и отдаст твоих любимцев, кайранов-двойняшек. Заведешь собак, как хотела, будешь делать свои безделушки.

А вот это было уже по-настоящему больно.

Наяр брали многие из высокопоставленных драконов, отчасти, чтобы связать клан с несколькими другими кланами, отчасти ради гендерного процветания. В Вальтарте рождалось на удивление мало девочек, и многие драконы были готовы взять нескольких наложниц, чтобы дать жизнь хотя бы одной дочери.

Именно, что наложниц. В отличие от жены, имеющей права и защиту, наяры полностью зависели от милости мужа. Какое-то половое рабство. Терпи, рожай, кланяйся пониже, и платье у тебя будет шелковое, а не хлопковое, а сервиз за семьдесят золотых, а не за четыре.

Дафна подскочила с софы, вцепившись мне в руку:

— Это будет уютная, лишенная волнений жизнь. Лучший вариант для…

Ей хватило ума остановиться. Но я хотела пройти этот путь до конца и спокойно договорила:

— Для веи.

После развода я лишусь титула. А поскольку дракона у меня нет, фактически я попаду в статус простолюдинки-веи.

Уязвимое положение. Лишенная базового комфорта и защиты жизнь.

— Ты что.… Серьезно бросишь нас с Даном?

Дафна растерянно обвела взглядом комнату, в которой я уже начала простейшие сборы за нашим разговором.

— Это не так, — в онемевшую грудь вошла последняя раскаленная игла. — Ты можешь поехать со мной, если, конечно, захочешь.

— Я поеду с тобой, стану веей, буду зарабатывать на жизнь плетением бусиков? — Дафна истерично рассмеялась. — Я останусь с отцом и займу положение, принадлежащее мне по праву!

— Твое право останется у тебя, Дафна. Твой отец разводится со мной, а не с тобой или Даном, вы останетесь его детьми, как бы не сложилась жизнь.

Дафна истерически расхохоталась. Растрепанная, с лихорадочным румянцем на щеках, с брызнувшими злыми слезами, она все меньше походила на насмешницу Афи, оставшуюся в далеком прошлом.

— Не вижу ничего дурного в жизни веи, — сказала мягко, когда дочь отсмеялась. — Как нет ничего дурного в том, чтобы зарабатывать на жизнь плетением бусиков.

В ответ Дафна сжала тонкими пальчиками центральную бусину в своем жемчужном колье.

— Папа рассказывал, что ты заговорила эту бусину для меня, — сказала зло. — А еще он рассказывал, что у тебя на простейший оберег ушел целый месяц, и еще столько же, чтобы поправиться после магического отката. Одну бусину, мам!

Вспыхнувшая обида была подобно звезде, прожегшей грудь до кости. На этот раз уже не на дочь. Просто.…

Просто отец-дракон, столь щедрый к иномирянкам, которые одна за другой становились то сильными магинями, то женами императоров и генералов, давал сильный дар.

Забирая деву из ее мира, боги Вальтарты отдаривались равным по стоимости благом. Только я осталась у пустой подарочной корзинки. Не стану скрывать, были дни, когда я хотела другой судьбы. Хотела получить от богов такой же сильный дар и больше не слышать зубастых ремарок за спиной и в лицо.

Свекровь открыто называла меня Пустой. Были годы, когда мы жили бок о бок и виделись едва ли не ежедневно, но всякий раз, как я приходила, она тащила меня к зеркалу. Говорила: «Смотри, лицо-то уже не такое славное, со дня на день пустышкой станешь».

Пустышкой я не стала, но привычка отслеживать внешний облик и выходить из спальни при полном параде, сохранилась.

— Вот такая у тебя мать, — сказала бесстрастно. — Другой нет.

Дафна снов открыла рот, и я упреждающе подняла руку:

— А сейчас уходи, Дафна, иначе мы поругаемся. И будем жалеть о том, что наговорили друг другу.

Губы у Дафны вжались в полоску, глаза полыхнули незнакомым желтым блеском. Она пнула дорожный сундук, и тот опрокинулся на бок, скинула стопку белья, после дернула с вешалки одно из платье, разорвав по центру грудины.

— Вейра Гроц права, ты эгоистка!

Окатила меня напоследок разъяренным взглядом и выскочила за дверь, приложив ее о притолоку со всей силы.

Я осталась одна в разрушенном священном домике, который прятал меня от мира восемнадцать лет.

Разрушенном руками моих детей и мужа.

3. Берн

Сундук получился на редкость небольшим, я с большим ездила в путешествия. Но просто физически не могла взять с собой знакомые и любимые вещи.

Эти вещи принадлежали другой жизни. Другой мне.

Зеркальце в резной оправе из чистого золота, ночник на стеклянной подножке, халат из редкой, восточной ткани, невероятно комфортный к телу, резной кинжальчик для корреспонденции.… Все было отмечено печатью просроченной любви.

Только артефакты взяла. Без артефактов жизнь одинокой беззащитной веи была полна неприятностей и тревог. Тут уж без вариантов. Любишь, не любишь, а надо взять.

За окнами занимался серый рассвет. От дома отъехало несколько богато украшенных карет и стартануло несколько кайранов со всадниками. Некоторые гости и вовсе предпочли обернуться драконами, хотя на подобных приемах это было не принято. Неловко. Хотя… Перед кем тут церемониться?

Берн, жаждущий войти в высшее общество, стерпит, а его жена — пустая кровь без статуса и семьи.

Дверь за спиной скрипнула.

Я не обернулась, узнав Берна по шагам. Но слух болезненно отслеживал, как он прошелся по комнате, остановился надолго в центре, разглядывая сундук с нехитрым содержимым.

— Теперь ты знаешь, — его голос упал тяжелым камнем в воду едва обретенного равновесия.

— Как долго? — спросила не оборачиваясь.

— Около года. Не суди строго, жена, драконы говорят, любовь не судят.

Очень миленький перефраз настоящей поговорки про драконов и любовь. Не судят Истинную любовь, но Истинные встречаются все реже, а драконы, охочие до приключений, все чаще искажают смысл этих слов.

Бросив последний взгляд за окно, прошла к креслу, чтобы хоть было куда падать после семейных откровений.

— Вейра Гроц? — подколола мягко. — Слышала, клан Гроц велик и высокомерен, и владеет серьезными артефакториями по стране. Приятно любить столь толковую вейру.

— Она умна и красива даже без поддержки клана, не принижай ее достоинств.

Вообще, очень сложно увидеть достоинства в человеческом теле с оголенным задом и задранными вверх ножками. В такой момент достоинства находятся очень, очень глубоко.

Темные глаза Берна впились в мое лицо, словно ждали… Нет, жаждали моей истерики, разбитых сервизов, крика.

— Отнесись с пониманием, — муж, наконец, отвел давящий взгляд и продолжил ходить по комнате кругами. — Клан Гроц примет участие в судьбе детей и нашей артефактории. В результате последних сделок, мы шагнули очень высоко, но для прочного положения нам не хватает…. мелочей.