Магадемия номер три (СИ) - Ежова Евгения "Химера Низколетучая"

— Что это значит, молодой человек? Кого вы похитили и зачем?!

Алику моментально показалось, что наступила зима. Воздух от ледяного голоса воспитательницы существенно похолодел и даже несколько снежинок с потолка слетело.

— Э… Вот! — Алик поставил свою ношу на пол и размотал ей голову. Руки пленницы он благоразумно освобождать не стал.

— Как… интересно, — прищурилась эльфийка. — И по какой такой причине вы перемещаете принцессу ванн ден Блад подобным образом?

«Ещё и принцесса?! Вот влип!» — мысленно ахнул Алик, но вслух сказал совершенно другое:

— А у нас все принцессы инкогнито.

Это было чистейшей правдой. В Магадемии, особенно в лицейских классах, кто только не учился. Герцоги, принцы, даже короли. И все инкогнито. У многих из них и способностей-то магических не было или было по-минимуму. В коллеж, да. Без сильного магического дара не принимали. Тем более, в академию. А лицей — дело другое. Так уж повелось с незапамятных времён, что знатнейшие семьи всех трёх миров отправляли своих детей в Магадемию хотя бы на пару лет. Среднее образование малышне доставалось одно из лучших, а вот о магии давалось лишь общее представление.

В учебниках истории было напущено много тумана по поводу этого обычая, но на самом деле всё было просто. В один прекрасный день магам, нанятым разными государствами, а то и целыми враждующими мирами, надоело воевать между собой. Войны мешают исследованиям, да и гибнуть за чужие интересы неприятно. Маги сговорились и одновременно поставили всем королям, императорам и прочим князьям миров Треугольника условие, что те отдадут учиться в Магадемию какого-то из своих детей. Ещё и плату за образование зарядили такую, что с лихвой хватало на обучение одарённых Силой из бедных семей. Правители может и потрепыхались бы, но пойти против воли ВСЕХ магов разом, ни один не рискнул. Сначала детишки были заложниками приличного поведения родственников, потом это превратилось в достаточно почётную обязанность, а по прошествии многих десятилетий — в обыкновенную привычку.

Не сказать чтобы войн стало намного меньше, но из-за того, что у соседа уши не той формы или кожа не того оттенка очень скоро воевать перестали. Отличное лекарство от ксенофобии оказалось. Ну, в самом деле, как можно бояться и ненавидеть одноклассника, с которым вместе и гранит науки грызли, и на переменках бедокурили? Конечно, разумные есть разумные и школьное соперничество иной раз продолжалось у подросших оболтусов при помощи пушек, но тут уж ничего не попишешь. Бывает.

Задумавшегося о стародавних временах Алика чувствительно пнули в коленку и он тут же опомнился. И немедленно решил брать инициативу в свои руки. В такой сомнительной ситуации кто первый наедет, тот и прав. Не хватало ему ещё на заре карьеры схлопотать звание ксенофоба.

— А чего ж ваша принцесса болтается по этажам коллежа и охотится на всех подряд?

— Я не охотилась! — тут же протестующее завопила маленькая вампирша. — Я тебя вежливо попросила. А ты плохой! Пообещал и не дал. А я ку-у-у-ушать хочу, — заревела девчонка.

У Алика аж зубы заныли от мысли, как всё это выглядит со стороны.

То ли от пронзительных завываний соплячки, пробуравивших дырку в мозгу настолько большую, что оттуда наконец-то полезли знания, то ли от сурового взгляда цвета зимнего моря, которым мистрис Фрида, по слухам, могла заставить покаяться в чём угодно, но у Аликанта перед глазами моментально всплыла страница из потрёпанного учебника «Расы и народности, населяющие миры Треугольника». Коридор куда-то исчез, а сам Алик остался сидеть за первой партой, лихорадочно конспектируя монотонный монолог учителя. «Вампиры, хоть и числятся в иных отсталых краях нечистью, на самом деле таковой не являются. Раса немногочисленная, закрытая, со специфическим пищеварением и обычаями…».

Вот же ж… геометрия! — мысленно ругнулся Алик.

А он просто лопух. Сам же собственным болтливым языком пригласил девушку поужинать его кровью, а потом пошёл на попятную. Но быть покусанным хотелось ещё меньше, чем выглядеть в глазах девчонки жадным гадом.

— Я отменяю разрешение, — твёрдо сказал он. — И разрешение тех мальчишек, за которыми ты бегала — тоже. Всё поняла?! — он разок тряхнул девчонку, отплевался от косички, хлестнувшей его (явно в отместку) по лицу и самым строгим тоном добавил:

— Кушать надо просить у своего куратора или воспитателя.

Затем он обратился к старшей воспитательнице, скептически наблюдающей за всем этим безобразием:

— Мистрис Фрида.

— Да, магистр.

Эльфийка чуть заметно улыбнулась. Надо же какой суровый наставник вырос. А был шалопай шалопаем. Всех воспитателей и учителей с ума сводил.

— Вас не затруднит отвести девочку в общежитие и передать воспитателю? Я шёл в другую сторону, знаете ли.

— Разумеется, магистр Иловайский.

Алик был просто уверен, что мысленно эльфийка потешается над его неуклюжестью, но церемониал общения взрослых при ребёнке был соблюдён безупречно.

Мистрис Фрида благородно увела маленькую вампирку, а утомлённый переживаниями Алик попытался вспомнить, куда вообще шёл, понял, что ему это не под силу и побрёл в свою комнату. Обдумывать причины неудачи и готовиться к завтрашним урокам.

Бедолага прошёл несколько десятков шагов, прежде чем понял, что по привычке тоже топает в общагу.

Он ругнулся и поплёлся к лестнице, ведущей на верхние этажи перекладины, на которых располагались квартиры преподавателей. Воспоминание о выделенной ему чудной квартирке с собственным душем, маленькой кухонькой и целых двух комнатах согрели душу и Алик зашагал бодрее. Завтра всё будет иначе. В конце концов, первая лепёшка всегда норовит прилипнуть к сковороде. А он же лучший. Значит, справится!

Перепрыгивая через две ступеньки, парень поймал себя на том, что насвистывает неофициальный марш Магадемии. Хорошо, что насвистывает, а не напевает. Приличных слов в том марше было немного.

Призрачный страж обходил затихшую Магадемию. За века, что он хранил её покой, та много раз перестраивалась и ремонтировалась, но главное оставалось неизменным. Ученики и учителя. Сколько поколений магов сменилось в этих стенах, страж уже не помнил, но любил и оберегал всех.

Внезапно призрак заметил в конце коридора лучик света и полетел выяснять, что за непорядок.

— Тише ты! — шикнул некто, крадущийся во мраке. — Разбудишь ещё кого-нибудь.

— И что тогда будет? — спросил второй искатель приключений.

Ну а что ещё можно искать в середине ночи в девичьем крыле?

— Куры гриль, — мрачно ответил первый.

— Из нас?! — ахнул второй.

— Больной? Если поймают, отправят на кухню, мыть посуду. А завтра на обед куры гриль. Знаешь, как трудно отмывать решётки?

— А меня нельзя на кухню. Я — князь! — приосанился второй.

Первый хихикнул.

— Кня-я-язь. Тоже мне, птица. Да у нас в прошлом году целый король посуду драил.

— Как король?! А кто тогда правил?

— Да какая разница? Регент какой-нибудь. Мы идём вампиршу искать или ты струсил?

— Слушай, а она нас не укусит?

— Не дрейфь, отобьёмся! Я чеснок на кухне одолжил.

— А вдруг не подействует? — заныл второй. — Что мы, днём на неё посмотреть не можем? На переменке?

— А гроб?! Я читал, что вампиры спят в гробу. Вот и проверим.

Страж ухмыльнулся, разглядывая двух мальчишек с потайным фонарём и тихо, проникновенно щёлкнув зубами, сказал:

— Ам.

Бой часов смешался с хохотом стража и топотом улепётывающих ребятишек. Первый день учебного года завершился, как подобает.

2. День жалоб и предложений

11 листопада года 1534 от объединения Миров Треугольника

Одышливый господин в старинном зелёном камзоле, коротких панталонах, почти неприлично обтягивающих широкий зад, жёлтых чулках и туфлях с металлическими пряжками с трудом поднимался по парадной лестнице центрального крыла. Струйки пота текли по помидорно-красному лицу, массивная золотая цепь ходила ходуном на внушительном животе. Толстяк с опаской озирался, то и дело нервно оттягивая жёсткий гофрированный воротник.