Кодекс Алеппо - Фридман Матти

Подобно другим встречавшимся мне старым разведчикам, Саттон разрывался между привычкой хранить секреты и желанием рассказывать истории, которые, как он знал, того стоили. Огни рампы явно ему нравились; на экране телевизора он разыгрывал из себя сотрудника Моссада, который в длинном черном пальто и темных очках шныряет по улицам, сидит в вестибюлях отелей, бросает на допрашиваемого пронзительные взгляды из-под очков.

В одном из телевизионных интервью его называли «туристом» и показывали со спины, скрывая лицо. Сперва голос за кадром объявил, что Саттон и его собеседник находятся «в одной из стран Европы». На самом деле все происходило в Тель-Авиве и собеседником Саттона был Эдмонд Коэн: его семья прятала «Корону», а он был тем человеком, который лично отнес ее Фахаму, когда тот собрался уезжать. Коэн оставался в Алеппо, когда оттуда уже уехали почти все евреи; он покинул город недавно, и эта анонимность и тайна его местонахождения объяснялись опасениями, что если власти Сирии узнают о бегстве Коэна в Израиль, то могут пострадать его родственники, которые еще оставались на родине. Как почти все члены алеппской общины, связанные со спасением манускрипта и переправкой его в Израиль, Коэн держался уклончиво. Беседа шла на сирийском диалекте арабского.

Коэн считал, что книга попала к его дяде уже неполной, но скольких листов не хватало, он сказать не мог. Саттон отметил, что за несколько минут его собеседник повторил «Не помню» не меньше восьми раз, и это показалось ему подозрительным, хотя он допускал, что тот тревожится за своих родственников в Сирии да и сам только что вырвался из когтей мухабараты.

Саттон взял интервью и у сына смотрителя синагоги Шахуда Багдади; ему уже было за шестьдесят, и он с давних пор работал могильщиком на кладбище под Тель-Авивом. Люди, его знавшие, отзывались о нем как о добром и безупречно честном человеке. Багадади в своем лучшем костюме сидел перед камерами напротив старого волка из Моссада и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

После пожара, припоминал сын смотрителя, отец взял его в синагогу, и они среди обломков и рассыпанных страниц других книг стали искать листы «Короны».

Итак, сын смотрителя сказал, что все отсутствующие книги «Короны», кроме части Второзакония и Исаии, были спасены из огня. Это противоречило тому, во что верил почти каждый. Однако показаний одного человека, тем более путающегося в деталях, было недостаточно, чтобы опровергнуть существующую версию. Тогда Саттону потребовалось свидетельство самого уважаемого в то время алеппского раввина, который к тому же участвовал в спасении «Короны» из синагоги и ее хранении в Алеппо. Это был Ицхак Чехебар, покинувший Алеппо в 1952 году и возглавивший общину алеппских изгнанников в Буэнос-Айресе. Саттон не сомневался, что раввин при желании сможет ему помочь; он также понимал, что времени терять нельзя, поскольку Чехебару к тому моменту уже перевалило за восемьдесят.

Агент Моссада тщательно продумал свои действия. Он помнил свадьбу раввина в Алеппо, на которой присутствовал ребенком, и знал, что его собственные дядья, бейрутские ювелиры, взяли на себя заботу о Чехебаре, когда тот, бежав из Алеппо, приехал в Бейрут. Он решил напомнить об этом раввину, когда попросил его о встрече в письме, отправленном в Буэнос-Айрес с одним из родственников. Раввин согласился встретиться.

Надев вышитую ермолку, Саттон отправился в алеппскую синагогу аргентинской столицы. Дело было в декабре 1989 года. Он вошел в кабинет, уставленный застекленными шкафами с книгами на иврите, поклонился и по традиции, которой не придерживался с момента своего отъезда из Алеппо, поцеловал руку раввину. Чехебар был приветлив и ясен умом. Они поговорили про Алеппо на арабском и на иврите. На следующий день Саттон вернулся к Чехебару в серо-голубом костюме и в сопровождении телевизионной группы. Для тех, кто интересуется историей «Короны», это стало удачей – состоявшееся интервью было единственным случаем, когда кто-то из старейшин общины высказался по этой теме открыто и публично, и это интервью было записано. Через десять месяцев раввин скончался.

Чехебар был среди тех, кто отвечал за спрятанную в тайнике «Корону». В 1952 году, перед тем, как покинуть Алеппо, он отправился взглянуть на манускрипт. В это время он хранился в кладовой магазина Ибрагима Эффенди Коэна на одном из алеппских базаров.

«Я развернул ее там и проверил, – сказал раввин. – Нескольких листов действительно не хватало, возможно, они выпали или сгорели, но не столько же. Не сотни».