Во власти иллюзии 3 (СИ) - Жуковский Лев

— Тут нечему удивляться, таким бездарностям, как ты, никогда не понять всего потенциала, заключенного в этом старикашке Ирчине. Вложи в него столько же энергии Благодати, как это сделали для тебя, и он, наверное, смог бы представлять опасность даже для такого великого воина, как я, — с какой-то потаённой ненавистью сказал он.

— Да что бы он мог вам сделать, господин Овцев? — не веря его словам, спросил я.

— Бездарность, что бы ты понимал! — разочаровано протянул он. — Ответь мне лучше, почему он спас своих солдат, лично ему угрозы не было вообще, причём отмечу, даже малейшей угрозы его жизни не представляла та стая костяных химер.

Но вот этот вопрос поставил меня в тупик окончательно. Получается, либо нет никакого предчувствия, и господин Ирчин обладает скрытым навыком дальнего обнаружения, либо его предчувствие намного сильнее развито, чем он сам говорит. И любой из этих вариантов превращает старого монстра в очень серьёзную опасность уже совершенно другого уровня.

— Судя по твоему молчанию, ты начинаешь понимать, какой проблемой может стать твой господин Ирчин в ближайшую неделю! — весело произнёс Фёдор Овцев.

— И что же нам с ним делать? — со страхом в голосе спросил я.

— Ты что, совсем из ума выжил⁈ — разъярился полковник. — Присматривай за ним, а в случае угрозы ты знаешь, что с ним делать.

— Будет исполнено, господин Овцев! — протараторил я совсем неуверенным тоном, но всё же решился спросить своего командира. — А если он догадается о моих приготовлениях, что в этом случае мне делать?

— Да какая лично мне разница, это будут уже твои проблемы, Скользкий! — неожиданно весело ответил господин Овцев.

И вот как его понимать? Да ещё эти его резкие перепады настроения. Вообще все долгожители, которых я имел возможность лицезреть, явно страдают расстройством рассудка. Неуёмная тяга к жестокости и какая-то маниакальная жажда крови. Они словно никогда и не были простыми людьми с понятными для всех желаниями и мечтами. И путём интриг и тайных убийств они заполучили просто невероятное долголетие по меркам обычных людей, но даже не наслаждаются им. Ни огромных гаремов, ни пиров эти долгожители не проводят. Они, словно обезумевшие маньяки, начинают преследовать одну, единственную, только им известную цель. Сколько сейчас лет генералу Тарасу Кровавому — двести, триста или уже больше четырёхсот? А он так и живёт в крепости, даже небольшого дворца себе не отстроил. Будто простота казарм его больше прельщает. Ведь денег у него будет побольше, чем у многих аристократов, причём вместе взятых. К примеру, семейство Соятовых последние десятилетия не обладает огромным влиянием в нашей провинции, но даже у них есть шикарный дворец.

Думая обо всём этом, поймал себя на мысли, что господин Ирчин во многом очень похож на этих обезумевших, старых гордецов. Он за свою жизнь так и не обзавёлся достойным имуществом, семьёй, детьми, хоть какой-нибудь фермой. Как будто для него это всё было совершенно неважно. Вся его жизнь, как выпущенная стрела, нацелена точно в только ему видимую мишень. Он даже не побоялся отбросить саму суть естества человека ради этого. Да будь с таким телом, и, хотел сказать, лицом, но так я покривил бы перед истиной, мордой, ты хоть трижды богат, как можно в таком состоянии наслаждаться своей жизнью⁈ Понимая, что теперь навсегда превратился в наполовину арахнида, в мерзкое подобие паука. Как жить без возможности снять эти природные, хитиновые доспехи?

Даже представить это страшно. Но нет, вот он шагает прямо передо мной. Это доказательство ошибочности моих суждений. И хотя тот же господин Овцев и сохранил некое подобие благопристойного вида, но на самом деле он мало чем отличается от безумного старого рыцаря. С ростом выше трёх метров можно даже не мечтать развлечься с молодой девушкой. Хрупкие красавицы редко превышают в своём росте один метр семьдесят сантиметров. И зачем тогда эта безудержная физическая мощь, если вернувшись домой, ты не можешь насладиться плодами трудов своих? Даже находясь на балу в свою честь, только и остаётся, что смотреть на танцующих красоток и молодых аристократов. Ведь самому уже не удастся всласть закружиться в танце под завораживающие мелодии музыкантов. Да что там на бал, господин Овцев не в каждый дверной проём может протиснуться. Он уже давно больше похож на нефилима, нежели на стройного высшего человека. Глядя на это, начинаешь задумываться, а стоит ли всё это личное могущество всех этих потерь, не велика ли цена?

Но возвращаясь своими мыслями к старому рыцарю Ирчину, я понимал, что он действительно в последнее время чересчур молчалив и задумчив. Раньше на совещаниях офицеров он частенько давал дельные советы. И никогда не забывал предупредить о надвигающейся угрозе. Может, он действительно догадывается или даже знает наверняка что-то о грядущих событиях. Как-то это жутко, пытаться переиграть видящего грядущее. А ещё неясное предостережение от полковника Овцева про мою бездарность, но не может же быть такого, чтобы простой рыцарь, ну, не простой, конечно, но всё же всего четырнадцатого уровня, может победить ротного, обладающего магическим даром и множеством боевых умений. С другой стороны, именно так и думал молодой Перек Татоев, когда его раскатал о песок плаца крепости господин Ирчин. А ведь Перек довольно богатый аристократ и уже прошёл перерождение, в отличие от меня, значит, его характеристики куда выше, чем лично мои. Неужели опыт схваток может нивелировать магические навыки, способные буквально испепелять десятки солдат противника в мгновение ока?

И глядя на хромающего впереди старика Ирчина, я почему-то не верил, что он в состоянии увернуться от разряда молнии. Но и полковник Овцев на моей памяти никогда не ошибался, определяя чью-то личную мощь, как, впрочем, и господин Ирчин. Как бы там ни было, похоже, неприятности сгущаются именно над моей головой.

Глава 18.1. Переживания полковника Овцева, или истинный воин во плоти

Ещё два дня солдаты изнывали от напора песчаной бури. По правде говоря, я за долгие годы службы в армии Герцога начал забывать, насколько слабы и бесполезны рядовые солдаты. Когда сидишь в штабе или в главном лагере, мельтешение этих мелких оборванцев превращается в фон, и со временем перестаёшь обращать на них внимание вообще. А здесь их естество снова встаёт в полный рост прямо на моих глазах, сильно замедляя продвижение к цели миссии. И это весьма раздражает. А ведь в одиночку я преодолел бы этот путь раз в десять быстрее. Люди вечно трусливо хнычут, буквально по любому поводу. Об их некомпетентности, наверное, можно написать не одну книгу, не повторившись ни разу. Они постоянно хотят есть, отдыхать и совершенно не выказывают желания сражаться за своих командиров или вообще сделать хоть что-нибудь полезное. То им холодно, то невыносимо жарко, и они вечно жгут эти вонючие и дымные костры, для которых в походных пространственных мешках приходится выделять место, к тому же.

Но несмотря на все эти мелкие проблемы, немного облегчало наш путь периодическое появление холмов, в подножии которых напор ветра становился значительно слабее. Так же сил прибавляло молодым солдатам зрелище предыдущей атаки огромной своры песчаных химер. После такого обычно начинаешь легче переносить мелкие тяготы службы в армии, которые до этого казались обманчиво невыносимыми. Но это не может длиться вечно. Как и силы новобранцев были не бесконечны, так и песчаная буря должна была когда-то закончиться.

Для всех это случилось довольно неожиданно. Солдаты прошли ещё целый километр, закрывая свои глаза руками, прежде чем самые сообразительные посмотрели наконец-то вперёд. Радость от возможности лицезреть горизонт, даже такой, как в мире Тесэр, лишённый красок, наполнила сердца сопливых новобранцев новыми силами. Ведь даже такой малости хватило для невероятного воодушевления в рядах молодых солдат. А главное, сегодня на ночном привале мы наконец разбили полноценный лагерь. И теперь удалось разжечь костры и установить походные шатры старших офицеров. Ведь никакая магия или технологии не заменят тепла потрескивающих брёвен, пропитанных благовониями и согревающих яркими языками синего словно живого огня. В длительных походах, за свою долгую жизнь, начинаешь ценить комфорт. И даже такая мелочь, как личный шатёр, который отделяет тебя от любопытных глаз зелёных неопытных солдат всего лишь куском тонкой ткани, становится невероятно важной деталью моей жизни.