На все руки доктор (СИ) - Марей Соня

Вот такой она была, эта Тучка. Сразу начинала ревновать и дуться, стоило Марике приласкать Замира или Флори. А я видела, что последней не хватает внимания матери. Марика весь день сновала по замку, решая то один вопрос, то другой, то в деревню выезжала или в город. За своим здоровьем вообще не следила, а там было над чем поработать.

Коко рассказывала, что аристократы и просто богатые люди обычно поручали воспитание детей бесконечным гувернерам, нянькам, учителям и наставникам, а сами строили карьеру или развлекались на балах и приемах. Также считалось нормальным отправить детей к родственникам в провинцию или поместить в закрытую магическую школу и навещать их раз или два в год. Никто плохого в этом не видел.

Готары же жили небогато, но дружно. В этом им повезло.

Я обняла Флори за плечи и прижала к себе. Та произнесла вполголоса:

— Когда Виви уже вырастет и поумнеет? Она считает, что мама должна принадлежать только ей. Вот если бы папа был с нами, он бы меня любил, — добавила она совсем тихо, но я услышала.

Я не считала себя сентиментальной или ранимой, но даже у меня на этих словах перехватило горло. Бедные дети, они ведь даже не знают, что случилось с их отцом. А что на душе у Марики? От Лайнеля три года нет ни весточки. Он исчез, когда Марика носила под сердцем младшую дочь.

— Я предлагаю очистить две соседние комнаты и оборудовать их под лазарет, — произнесла Кокордия, и я согласно кивнула.

— Это хорошая мысль, бабушка.

У той дернулся уголок рта. Ее слегка коробило, когда я звала ее «бабулей». Но мы обе понимали, что это нужно для конспирации.

— Наш столяр Кивас хорошо управляется с молотком и деревом, поможет с мебелью.

— А еще здесь можно хранить эликсиры, — Дафина указала на полку, а потом хихикнула: — И шкатулки с вечными пилюлями из сурьмы.

Когда мы возвращались домой из Ринка, я рассказала Дафине, что лечение сурьмой — это полная ж… Жесть, в общем, как говорила у нас молодежь. Зато аптекари не лгали — очищался организм хоть куда!

Точно надо становиться министром здравоохранения всея Рэнвилля и отменять эту дурь, пока еще больше людей не отправилось на тот свет.

— Их еще используют? — поморщилась Коко. — Слабительное для простолюдинов.

Иногда моя подруга выражалась слишком по-снобски. Аристократическое высокомерие ничем не вышибить, а перевоспитывать ее на старости лет уже нет смысла.

Когда стали расходиться, я взяла Флоримэль за руку:

— Крошка, пойдем-ка заглянем на кухню.

Девочка подняла на меня свои большущие голубые глаза:

— Зачем?

— Может, Ирри прячет там что-то вкусное?

Ирри была нашей кухаркой. Женщина шестидесяти лет, чей громкий голос слышался далеко за пределами кухни. Она управлялась с огромными чанами и кастрюлями, как настоящий тяжеловес, и горе тому, кто без спроса возьмет со стола даже крохотный кусочек моркови.

Замир по нашим заговорщицким взглядам быстро понял, что мы что-то задумали, и поскакал следом.

— А вы почему меня не позвали? Я тоже хочу!

— Пошли, — Флори схватила брата за руку. — Здорово, что ты вернулась, тетя Олетта. С тобой веселее.

Я ласково улыбнулась малышке.

— Ты только не обижайся на маму, она всех вас любит одинаково. Просто Виви самая младшая и не такая самостоятельная, как вы. Ей нужно постоянно быть рядом с мамой, чтобы чувствовать себя хорошо и спокойно.

А сама подумала, что надо поговорить на эту тему с Марикой. Я могу чаще брать на себя Вивиан, чтобы она могла уделить больше времени старшим детям и своему здоровью. Худоба ее не красит, как и неправильная осанка. А из-за трех беременностей мышцы живота ослабли и образовался диастаз.

С кухни неслись запахи жареного лука и теста. Ирри громогласно напевала песенку про пастуха и хозяйскую дочку, но резко замолчала, стоило нам появиться на пороге.

— Ты не стесняйся, пой дальше, — успокоила я женщину, а потом повернула голову и увидела Ника.

Он как раз вставал из-за стола, чтобы отвесить нам поклон. Замир с Флори уже видели его, но все равно каждый раз таращились, как на чудо заморское.

— Ник, здравствуй! — я подошла к мальчишке. — Как твои дела?

— Я не бездельничаю, нейра, клянусь, — щеки с россыпью веснушек пошли розовыми пятнами. — Я уже птицу покормил, дров наколол…

— Да отдыхать я его посадила, а то он все крутится, места себе не найдет, — проворчала кухарка, вытирая руки о передник.

— Я привык работать, тетушка Ирри. Я не устаю.

— А знаете, нейра, какие он фигурки вырезает из дерева? — вдруг произнесла женщина. — Ну-ка, рыжик, покажи! Как живые.

Замир и Флори тут же подтянулись, Ник трясущимися руками полез в карманы и выложил на стол маленькие деревянные фигурки. Замир тут же схватил одну и выпалил:

— Ну и ну! Тебя кто научил?

— Я… я с-сам, — еще пуще смутился паренек.

— Хоть руки у тебя не кривые, это радует, — ляпнул племянник, а мне захотелось дать ему подзатыльник.

Ладно, потом напомню, что смеяться над недостатками внешности и чужими недугами плохо.

У Ника и правда были ловкие руки. Он вырезал миниатюрную фигурку Пресветлой Матери, лошадь, башню и кукольные чашечки с тарелками.

— Я пытался создавать деревянные игрушки с помощью магии земли, но не получилось, — признался Замир. — Покажи, как ты их делаешь.

— А можно я заберу эту посуду для моей куклы Доры? — вежливо спросила Флоримэль, при этом пряча трофеи в карман и мило улыбаясь.

Бедный Ник растерялся от такого внимания. Заикаясь и опуская взгляд, пробубнил, что сделает, как пожелают господа.

С того дня, как он появился в этом замке, никто больше не называл его унизительной кличкой и не шпынял. Он даже расцвел, взгляд был пока еще смущенным и испуганным, но не затравленным, как раньше.

Я осматривала его, чтобы лучше понять степень искривления конечностей. И попросила сапожника сделать мальчишке специальные набойки, чтобы ходить было удобнее. Мужчина этот был уже старым, почти ослеп, поэтому продал свою маленькую лавку в Ринке и нанялся в замок подсобным рабочим, иногда ремонтировал обувь и одежду слуг. Я слышала, что управляющий его не любил и считал лишним ртом, хотел выгнать.

Но мы еще увидим, кто вылетит отсюда первым, процесс запущен. И кто бы мог подумать, Ник рассказал о слухах, что ходили по деревне про Гиллауса. Якобы он уменьшал налог тем, кто давал ему лично на лапу.

Когда Ирри поставила на стол глубокую миску, от запахов у меня желудок сделал кульбит и выделилась слюна.

— Это так, просто перекусить, — смущенно махнула пухлой рукой кухарка. — Только сегодня придумала. Конечно, не изысканное и достойное господ блюдо, но я очень старалась.

Ирри поджарила луковые кольца в хрустящем тесте. Я не успела напомнить племянникам, что перед едой надо мыть руки, как они уже стянули по одной штучке. Ник глядел на миску голодными и грустными глазами, когда Ирри поставила перед ним тарелку.

— А ты чего как не родной? Видишь, какая у нас добрая госпожа. Не только приютила тебя, но и кормит за свой счет. Скоро еще гороховая похлебка будет, а пока ешь, — она плюхнула ему добрую порцию луковых колец.

Это да, я велела хорошо кормить Ника, потому что знала — в доме дяди и тети ему жилось несладко. Его кормили последним, давали то, что осталось от трапезы жадной семейки и что было жаль отдать собакам.

Когда мы покидали кухню, Замир успел свистнуть горстку колец и сунуть в карман. Масляную руку он незаметно вытер о штаны.

— Молодец! — я строго посмотрела на него. — А в гостях ты так же будешь делать?

— А я сейчас не в гостях, а дома, те-туш-ка, — этот засранец улыбнулся во весь рот. — Если не возражаете, я оставлю вас. Дафина просила обработать теплицы от сорной травы, а я как раз придумал новое заклинание.

— Только ничего не испорти! — напутствовала его Флоримэль. — Иначе она расстроится, — а потом спросила: — Правда, что теперь Дафина будет продавать свои травы в аптеки? Хотела бы я ей помочь, только у меня нет никакой магии.