Дождавшись, пока затихнет скрипение половиц в комнате над ними, Кандида возвела глаза кверху и, откинувшись, несильно ударилась головой об стену, изображая обморок. Джек засмеялся, они оба зашикали друг на друга и сжались на диване, подавляя хихиканье.
— Никогда! — прошептала Кандида. — Ноги моей больше здесь не будет! Во-первых, я голодна...
— Если хочешь, я принесу тебе шоколада из машины...
— Нет, я лучше выпью вина. Это единственная вещь во всем доме, в которой нет собачьей шерсти или детских слюней.
Джек привлек ее к себе, они сидели, глядя на огонь.
— Ты действительно считаешь, что они так ужасны? — спросил он шепотом.
— Нет — по крайней мере, он. Он вполне приятен. Но Мэри! Что за поденщица!
— Это сейчас, а так она — прекрасная женщина, и очень веселая. Это из-за тяжелой работы по воспитанию и присмотру за детьми. И кстати, она мне кажется красивой.
— Что? Ну, ты сказал это только потому, что она напоминает тебе маму... Боже, она выглядит точь-в-точь, как моя мать. Очевидно, что она моет голову раз в неделю и бывает у парикмахера раз в год. Она совершенно вымотана и печется о своих детях, словно в жизни нет ничего другого... хотела бы я ее поставить на место!
— Стервочка, — любовно прошептал Джек. — Если серьезно, Кандида, я им немного завидую. Согласись, в семейной жизни есть что-то ужасно привлекательное.
— Есть семейная жизнь и семейная жизнь, — искривила губы Кандида. — Я считаю, что если есть один ребенок, то есть и семья, и время на другие дела в жизни. Возможно ведь жить и так. Например, с помощью контроля над рождаемостью.
Они пошли в постель, вздрагивая при каждом скрипе половицы и замирая, словно статуи, у дверей детской комнаты, прислушиваясь к дружному сопению, доносившемуся оттуда. В их спальне, расположенной под самым карнизом дома, стоял ледяной холод. Кандида села на кровати, завернувшись в одеяло, и ткнула Джека в ребра, обращая его внимание на туманное облачко от ее дыхания.
— Они могли бы дать нам хотя бы по бутылке с горячей водой, — пробормотала она сквозь сжатые зубы.
Джек начал растирать ее для тепла, пока она дрожала, прижавшись к нему. Ее маленькие груди были ледяными, соски съежились, она забилась в одеяла по уши, бессовестно стянув их со своего мужа. Он уткнулся лицом в ее шею, тепло и тихо дыша около ее уха.
— Боюсь, что есть только один способ немножко согреться, дорогая...
— Делай это быстрее, ради Бога. Я умираю от холода, и если ты не поторопишься, надену на себя всю твою одежду и свой дорожный костюм. Вряд ли ты найдешь это привлекательным...
— При чем тут привлекательность, я не хочу забираться внутрь всего этого, — пробормотал Джек около ее левой груди.
— Я уверена, что ты найдешь способ.
— Было бы желание... — Джек забрался на нее, и Кандида взвизгнула.
— Прочь! — прошептала она. — Ты словно кусок льда! Я бы лучше предпочла на себе ту отвратительную собаку!
— Иногда я просто дивлюсь, какая ты извращенка, моя возлюбленная жена... — Джек упорно оставался на ней, прижимая ее плечи к неровному матрацу.
— Если у меня и есть грязные мысли о собаке, то только потому, что на ней больше волос, чем на тебе, и потому, что твои чертовы друзья содержат дом как холодильник... коттедж Мизери, дьявольски подходящее имя — ужасная еда, богомерзкая кровать, и холод как на северном полюсе...
— Коттедж Мистри13, моя дорогая — это тайна, секрет, неизвестность...
— Ну, для меня действительно проклятая тайна, почему мы здесь. Хорошо бы, если бы он оставался мне неизвестным, мне так этого хочется.
— Если ты не замолчишь, я устрою тебе...
— Слова, слова... — поддразнила его Кандида, но раздвинула колени поудобнее. Джек продолжал заниматься любовью с женой, стараясь не выставлять на холод их обнаженных тел. Когда он уже хотел войти в нее, она прижала палец к губам. — А теперь запомни, чем бы ты не занимался — НЕ РАЗБУДИ МАЛЫША! — С этими словами она спихнула Джека с себя и села.
— Джек! — прошептала она. — Я забыла свою диафрагму!
— Так вставь ее, Бога ради!
— Я не могу, я оставила ее в машине. В отделении для перчаток.
— Что она, черт возьми, делает в отделении для перчаток?
— Я засунула ее туда, когда мы выехали из Лондона — я подумала, что она может мне потребоваться.
— В машине? Боже, ну и надежды у тебя были! Ну, так иди и возьми ее.
— Я не могу. Я не могу вылезти из постели. Слишком холодно.
— Значит, я должен принести ее, да?
Джек вылез из постели, споткнулся обо что-то в темноте и молча запрыгал на одной ноге, его лицо болезненно искривилось. Схватив ночной халат Кандиды — Джек не позаботился принести свой, но сейчас нужно было защититься от холода, — он нагнулся к жене, зарывшейся под одеяла.
— Никогда не говори, что я не преодолевал препятствия и трудности ради нашей любви, Кандида, — с мрачной иронией проворчал он ей в ухо.
Кандида слышала, как Джек медленно пробирается вниз по коридору и хихикала — необходимость красться по коридорам выглядит несколько иначе, если вы уже женаты. Когда он добрался до лестничной площадки, половица внезапно скрипнула и негодная собака подняла оглушительный лай.
— Тише! Тише, будь ты проклята! — слышала она яростный шепот Джека.
Их услышали и другие. На пороге своей спальни показалась Мэри. Ее взъерошенные волосы были обмотаны куском старого, когда-то белого, купального халата, безусловно, побывавшего в стирке вместе с черными шерстяными панталонами.
— Джек? Что случилось? С тобой все в порядке?
Джек прикрыл руками свою эрекцию.
— В порядке? Да, абсолютно. Первый сорт. Лучше и быть не может. Я всего лишь хотел... выпить стакан воды, — кое-как отговорился он.
Мэри протерла глаза и увидела Джека в розовом ночном халате с кружевами.
— Ванная комната там. Вода в ней, — сказала она полусонно.
— Ах да! Конечно! Замечательно! — он повернулся к ванной, но было уже поздно. Рев наподобие пожарной сирены раздался из комнаты Люси. Взгляд Мэри кинжалом пронзил Джека.
— Сожалею... очень сожалею, — проскрипел он и ускользнул обратно в спальню для гостей. Гора одеял на постели тряслась от смеха Кандиды.
— Это все из-за тебя! Очень рад, что это так тебя развлекло.
— Ох, Джек! Ты даже не представляешь, как смешно ты выглядел! С этим своим торчащим флагштоком! И в моем ночном халате! — она была почти в истерике от смеха. Джек вновь занял свою позицию на ней.
