Я убил Мэрилин Монро - Романовский Дмитрий Владимирович
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
После очередной бармицвы я убирал синагогу. Минула полночь. Когда я вошел в темный мэйн шул, то услышал чье-то хрипенье. На задней скамье я увидел в темноте босые старческие ноги. Я вышел в коридор и включил свет. Когда я вернулся в мэйн шул, на скамье сидел босой сгорбленный бородатый старик нищенского вида в черной ермолке и обтрепанном костюме. Рядом с ним на скамье лежали мешки и потертое пальто, – вещи старика. Я вспомнил, что уже видел его несколько раз, бредущего по улицам с этими же мешками.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я.
– Выключи свет! – хрипло сказал старик.
– Уже ночь. В синагоге никого нет. Иди домой.
– Выключи свет! – повторил старик. – Я отдыхаю. Ты не даешь мне спать. – И он снова улегся на скамью. Я хотел взять его за шиворот и вывести на улицу, но вспомнил, что синагога – приют для бедных, к тому же, я не еврей и не имею права выгонять еврея из синагоги. После бармицвы старый Раби, наверное, еще не спал, и я позвонил ему по телефону. После моего сообщения Раби подумал и сказал:
– Не трогай его.
– Оставить его на ночь в синагоге?
– Пусть спит.
– Раби, вы его знаете?
– Я его видел. – Разговор исчерпан. Я запер синагогу и ушел домой. Утром, когда я пришел убирать мейн шул, на задней скамье было много мусора, оставленного стариком, ночевавшим в синагоге. Я рассказал об этом Хае. Она покачала головой, сказала:
– Это бездомный, живет на улице, ходит по синагогам и просит денег, но не ворует.
– А если он еще сюда придет? – спросил я.
– По еврейским законам мы не имеем права его прогонять. – Через два дня старик, звали его Мордехай, опять заночевал в синагоге и опять оставил после себя много мусору. На очередном заседании совета синагоги был поднят вопрос о Мордехае. Миссис Фишман, исполняющая обязанности казначея синагоги, с энтузиазмом заявила, что все они обязаны помочь Мордехаю. Все согласились. Шали, миссис Фишман и еще две женщины, активистки синагоги, занялись оформлением документов Мордехая, которых у него не было. Оказалось, что у него была семья в штате Огайо, дети и внуки, с которыми у него не было связи, да он и не хотел иметь с ними связь. В офисе Хая дала ему под расписку двадцать пять долларов, и теперь Мордехай каждый день безропотно приходил в синагогу подписывать разные бумаги, надеясь, что ему еще дадут денег. Но денег наличных ему больше не давали. Ицхак, миссис Фишман, Шали и другие активисты отвозили его по разным офисам оформлять вэлфер, медикейд и восьмую программу, по которой он мог получить дешевую квартиру. Даже я однажды отвез его в еврейский офис, где он получил бумагу на оформление квартиры в доме для одиноких престарелых евреев. По дороге он потребовал остановить машину у магазина поношенных вещей. Продавцы брезгливо смотрели на сгорбленного грязного старика, перебиравшего развешанную одежду. Он даже чуть не подрался с пожилой покупательницей, выбравшей довольно приличную дубленку. Мордехай заявил, что он первый ощупал эту дубленку и собирался купить. Женщина возразила, что это она первая сняла дубленку с вешалки. Мордехай хрипло выкрикнул:
– Пошла вон! Я первый ее выбрал! – и потянул дубленку к себе. Вмешался продавец, и дубленка досталась Мордехаю. Она стоила пятнадцать долларов, но Мордехай указал на трещину под рукавом и выторговал ее за двенадцать долларов. Расплатился он мятыми долларовыми бумажками. Последний двенадцатый доллар он отсчитал мелочью. Дубленку продавец уложил в фирменный мешок, так что теперь у Мордехая было не два, а три мешка. Конечно, он не будет носить эту дубленку, а продаст ее уже за двадцать долларов. После этой поездки до конца дня в машине оставался запах грязного старческого тела. Наконец, его квартира была оформлена и получена. Обставляли ее мои знакомые подростки из синагоги. Мебель была не новой, но выглядела прилично. Через два дня я принес Мордехаю пластиковую занавеску для ванной. Когда я ее вешал, то заметил в ванне крошки цемента, которые были там уже два дня назад. Очевидно, Мордехай сомневался в пользе душа. Через два месяца в синагогу пришло сообщение, что Мордехай не платит за квартиру, хотя помимо вэлферных чеков он получал отдельные чеки на уплату квартиры. По этим чекам он получал наличные, которые оставлял себе. В Африке некоторые негритянские племена ловят обезьян оригинальным способом. Они делают кувшины с узким горлышком и кладут туда орехи, которые обезьяны очень любят. Любопытная обезьяна видит кувшин, засовывает туда руку, набирает горсть лакомых орехов, но не может вытащить через узкое горлышко руку, сложенную в кулак. Разжать пальцы и выпустить орехи обезьяна уже не в силах: ведь орехи уже в ее кулаке. Тут негры выскакивают из засады и хватают обезьяну. Точно так же Мордехай не в силах был отдать деньги за квартирную ренту. Ведь эти деньги были у него уже в руках! Когда хозяин дома прислал ему документ о выселении за неуплату ренты, Мордехай взял свои те же два мешка, ушел из своей квартиры и больше туда не возвращался. Другого выхода у него не было. Мои евреи в моей синагоге разводили руками, жалели бездомного Мордехая и жалели свои усилия, затраченные на его благоустройство. Все же наши усилия не пропали даром: Мордехай больше не приходил ночевать в мою синагогу и не мусорил в ней.
Это был еврейский праздник в середине лета, в который евреям нельзя ни пить, ни есть, ни сидеть на стульях. Сидели на полу. Поскольку в мэиншуле нельзя было сидеть на скамьях, я еще накануне уложил в продольных проходах деревянные доски, на которых можно было сидеть пожилым людям. Конечно, места на досках стали захватывать проворные дети и подростки, которых я время от времени шугал, освобождая места для стариков. Было так жарко, что дети, обычно играющие на лужайке перед синагогой, не появлялись на улице. Все они были в синагоге, спасаясь от жары в кондиционированном помещении. Курящие не выходили курить во внутренний двор и курили в кухне, где было прохладно. В вестибюле собралась толпа вокруг Ури, знакомого мне юноши. От жары и жажды ему стало дурно. Бледный и обессиленный, он сидел на полу, прислонившись к стене. Я принес ему из кухни стакан воды, одна из женщин предложила ему какую-то таблетку, но он отказался от воды и таблетки, сказал, что ему сейчас станет лучше. Преданный своей религии, он соблюдал ее законы. На всякий случай я отпер дверь офиса, готовый по телефону вызвать скорую помощь, если Ури потеряет сознание. Неожиданно появилась растерянная Наоми.
– Антони! Маме опять плохо. Она запретила вызывать скорую помощь. Я позвонила доктору Зукеру. Он приехать не может. Он тоже болен, но я уговорила его принять маму. Антони, помогите! – Моя машина была запаркована на узком паркинге синагоги и была заблокирована машиной Ицхака. Он заявил, что не имеет права садиться за руль во время святого праздника. Я резко прикрикнул на него, и он дал мне ключи от своей машины. Я отвел его машину в сторону, и в своей машине вместе с Наоми поехал к миссис Кроцки. Она лежала на своей кровати с закрытыми глазами. На ней было то же, вероятно, единственное, нарядное платье. Когда я вошел, она увидела меня, сказала: – Здравствуй, – и снова закрыла глаза. Раньше она никогда не говорила мне этого слова.
– Надо скорее отвезти ее к Зукеру, – сказала Наоми дрожащим голосом. – Он поможет. – Она стала надевать матери ее стоптанные сникерсы. Миссис Кроцки открыла глаза, вероятно, что-то хотела сказать, но снова закрыла глаза. На этот раз ей действительно было очень плохо. Я поднял ее на руки. Теперь она была заметно легче. Наоми, как и в прошлый раз, бежала впереди, распахивая двери. Только теперь была не зима, а жаркое лето. Наоми открыла свою машину, я усадил миссис Кроцки, как и в прошлый раз, на заднее сиденье, сел рядом. Голова ее завалилась набок. Я поправил ей голову, прислушался к слабому дыханию. Наоми стала заводить машину, но тут оказалось, что у нее кончился бензин. Я дал Наоми ключи от своей машины и перенес миссис Кроцки в свою машину. Когда мы подъехали к дому доктора, он распахнул перед нами дверь. Он тоже действительно был болен, и был бледен почти так же, как миссис Кроцки. Когда я внес ее в кабинет доктора, она была уже мертва. Доктор Зукер пощупал ее пульс, которого уже не было, завел ей веки, а потом сел в свое докторское кресло и, кажется, потерял сознание. Наоми была уже не в состоянии что-либо предпринять, и я снял телефонную трубку и набрал номер срочной службы (полиция, скорая помощь, пожарная команда), 911. После этого я позвонил брату Наоми Дэвиду.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Похожие книги на "Я убил Мэрилин Монро", Романовский Дмитрий Владимирович
Романовский Дмитрий Владимирович читать все книги автора по порядку
Романовский Дмитрий Владимирович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.