Трофейная жена (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— А теперь это будет выглядеть, как будто мое спасение важнее для меня, чем следование принципам…

— По-моему, вы надумываете.

Старый рыцарь покачал головой с грустной улыбкой — мол, эх, юноша, не понимает, о чем я говорю, ложечки можно найти сто раз, а осадочек все равно останется! Но я стоял на своем. Рагна действительно куда великодушней и проницательнее большинства знакомых мне людей. Если кто и способен принять искренние извинения и отличить их от лести, вызванной желанием подлизаться к хорошему врачу, то именно она.

В общем, пока я решил спустить это дело на тормозах и позволить этим двоим еще потанцевать друг вокруг друга, так как их манера общаться буквально не давала обоим поговорить по душам. Нашла коса на камень! Я решил, что вмешаюсь, если месяц спустя они так и будут холодно-любезно расшаркиваться.

Так дела наши шли примерно с неделю — Габриэль обживался, знакомился с людьми и хозяйством, зелень росла, цвела и зрела, ребенок, согласно наблюдениям Рагны, тоже благополучно развивался… а потом Мириэль пришла ко мне с просьбой.

— Андрей… я знаю, что это глупо, но у меня сердце не на месте! Пожалуйста, попробуй спросить богиню Любви, правда ли она тебя так благословляла? Или… — Мириэль закусила губу.

— Или что? — с удивлением спросил я. — Главное, что ребенок растет, какая разница, почему он появился?

— А вдруг это биологические опыты Синдикатов? — прошептала Мириэль. — Я… не могу на сто процентов поручиться, что они никак не изменили мое тело!

…Вот уж не было печали.

Глава 16

Достучаться до богини

С ткацким станком получилась неожиданная история. Меня немного взяла оторопь, когда Габриэль решил захватить его с собой, но — каких только сентиментальных вещей люди не делают из-за привязанности к умершим? Не хочет расставаться с любимой вещью своей супруги — раз есть такая возможность, пусть берет.

Но это оказалась не вещь жены Габриэля, а его собственная вещь! В смысле, их общая.

— История, которую лет пятьдесят назад я бы счел ущербом для моего рыцарского достоинства, а теперь, напротив, горжусь, — усмехаясь, рассказывал старый воин. — Случилось так, что мне в бою чуть было не отрубили ноги. Королевский маг — отличный был товарищ, жаль, погиб спустя пару лет — приживил их обратно без труда, ибо отлично владел силами Природы. Но в деле использовались чернокнижные артефакты, чье воздействие нужно было вывести из самих костей. И мой целитель запретил мне любые активные движения и даже ходьбу почти на месяц! Я адски скучал в своем поместье, но моя любезная супруга — а мы тогда уже больше десяти лет были женаты — предложила мне воспользоваться ее ткацким станком, чтобы развлечься. Что было делать? Я согласился, но взял с нее слово никому об этом не рассказывать, даже детям, и запирать весь этаж, пока я этим занимался!

— И понравилось? — спросил я.

— Сперва разозлило монотонностью и обилием мелких подготовительных работ. Натянуть то, закрепить это… Но скука изо дня в день не становилась легче, книг у нас тогда было мало… иными словами, я взялся за это занятие с мыслью, что покорю его во что бы то ни стало! И покорил, — усмехнулся Габриэль. — Да так покорил, что иной раз спорил с моей Аделью, кому работать за станком! Это, кстати, не тот. Тот был попроще, а на этом можно ткать сразу широкую полосу ткани, а его конструкция прощает и неопытную руку, и мелкие ошибки. Я его выписал из другого мира пятнадцать лет назад, через старого знакомого, специально чтобы положить конец спорам… Но Адели он тоже понравился больше того, что был у нас прежде! Так что второй стоял заброшенный.

Я расхохотался.

— Типично!

— Вот-вот, — кивнул рыцарь.

И, оказывается, он прихватил его сюда к нам не только чтобы заниматься любимым хобби. А чтобы масштабировать!

То есть Габриэль, конечно, употребил другие слова, но суть была именно та. Причем, несмотря на его натянутые — точнее, непроясненные — отношения с Рагной, он уже успел обсудить с ней суть своей идеи!

— Как я уже сказал, эта конструкция прощает неопытную руку, — сказал он. — Самое сложное, что тут есть — натягивание ниток и подготовка…

— Угу, — пробормотал я. — Девяносто процентов работы!

— Ну, не скажите… В общем, я к чему. Если нам удастся изготовить несколько сносных копий этого станка, то наняв в деревне десяток женщин и обучив их, вы сможете значительно увеличить выход ткани даже без помощи баронессы Рагны. Пусть они готовят нити, а скелеты вполне справятся с нажатием педалей и пропусканием челнока. Кроме того, не в обиду вам будет сказано, этот способ мало того что меньше нагружает нашего единственного некроманта, так и полученная ткань не вызовет ненужного ажиотажа на рынке. Я ведь правильно понимаю, что вы пока не готовы привлекать к вотчине чрезмерного внимания?

— Вы совершенно правы, — сказал я. — И да, все, что разгружает Рагну — хорошая идея.

Вот и получилось, что вместо повелевания волокнами ткани вручную, Рагне пришлось заняться изготовлением деревянных частей станков, чтобы они как можно точнее повторяли станок Габриэля. Металлические части нам удалось заказать у деревенских кузнецов — кузнец одной из вольных деревень оказался парень сообразительный и даже любил сложные задачи.

Подумав, я вместе с Леу смотался до ближайшего крупного города королевства — по совпадению это оказался Эйхенау, чью магическую школу упоминал мне один из артефактчиков. Там мы присмотрелись к прядильным станкам и, чтобы не мучиться потом, заказали сразу десяток: Леу, мол, через пару месяцев их увезет.

Прясть проще, чем ткать, так что эту операцию мы надеялись целиком свалить на скелетов.

Но вообще забавно, что вместо обычного, почти домашнего производства у нас постепенно вырисовывалось что-то, все больше и больше похожее на распределенную мануфактуру с частичной механизацией!

Кстати, визит в Эйхенау дал мне возможность заглянуть в их магическую школу — на самом деле что-то среднее между школой и университетом, поскольку начинали здесь обучение в произвольном возрасте, в том числе и лет в двенадцать-тринадцать, и учились потом от семи-восьми до десяти и даже пятнадцати лет.

Там я разыскал преподавателя артефакторики — он имелся в единственном числе. Точнее, мне удалось подстеречь его на выходе, потому что в саму школу меня не пустили: дескать, Ядра нет! (И неважно, барон я или не барон: привратник на воротах дал мне понять, что они и короля бы не пустили без сопровождения директора школы!).

Преподаватель, усталый и явно застрессованный мужик, согласился, чтобы я угостил его в таверне, подтвердил, что да, он учился в Академии, что в городе Нент близ Столицы, она же просто Академия; что звали его преподавателя Веллерт Эйбрахт по прозванию Душелов, и что он действительно рассказывал о том, как отпускал души из жертвенных големов — в двух с половиной случаях. В смысле, в двух случаях отпустил, а в одном душа была слишком повреждена, и Веллерт ничего не смог сделать.

Я многословно поблагодарил препода артефакторики, прикупил у него еще один артефакт для Ночки и вернулся в глубокой задумчивости. Между прочим, сразу же пошел уделить время моей первой жене — я всегда ощущал некоторую вину, что забрасываю ее по сравнению с остальными! Но гигантская каменная лошадь слишком велика и неудобна, чтобы перестраивать под нее весь дом. Мы, правда, сделали внешний вход в нашу главную гостиную на первом этаже, чтобы заводить ее туда, и иногда действительно заводили — но Ночка никак себя не проявляла, стояла и стояла там украшением интерьера.

А так у нее имелся отдельный маленький домик с вольером, чтобы она при желании могла по нему бродить. Двери ни в вольер, ни в домик-конюшню не запирались, но Ночка никогда не проявляла желания покинуть их, если никто за ней не приходил. Правда, она иногда по собственной воли выходила из домика в вольер и заходила обратно, но мы никак не могли уловить системы в этих входах-выходах. Они вроде бы не зависели ни от погоды, ни от чего другого!