Пари с морским дьяволом - Михалкова Елена Ивановна

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

До сих пор Макар единственный раз видел человека, умевшего действительно почти бесшумно двигаться. Сергей Бабкин, его лучший друг, при своих впечатляющих габаритах обладал тигриной ловкостью и грацией. Демонстрировал он это крайне редко, и, как правило, в таких случаях оценить его способности было некому. Но рядом с Саламатом Бабкин показался бы престарелым хромоногим яком, ломящимся через сухие кусты.

– Сядьте, пожалуйста, – попросил Илюшин. – Если вы хотите, чтобы я занялся вашим делом, сначала вы должны ответить на мои вопросы.

– Саламат прекрасно осведомлен обо всем.

– Я работаю с вами, а не с Саламатом.

Будаев постоял, раздумывая, но аргумент оказался для него убедительным. Он снова опустился в кресло.

– Кто те двое, которые были на борту во время убийства вашей жены?

– Во-первых, Шошана. Моя любовница.

– А официально она на судне кто? – спросил Илюшин.

– Официально она моя любовница, – четко повторил Никита.

– Хм… Жена знала о ней?

– Разумеется.

Макар поднялся и сделал небольшой круг почета вокруг кресла. Он имел привычку расхаживать по комнате во время размышлений, а сейчас, Илюшин чувствовал, приближается момент, когда предстоит напряженно думать.

– Просто для понимания положения дел… Вы взяли с собой на яхту супругу и любовницу, и каждая была в курсе существования соперницы. Так?

– Какие же они соперницы? – искренне удивился Будаев. – Жена для продолжения рода, любовница – для удовольствия.

– У вас дети есть?

– Нет. Не успели мы с Ириной… – он вздохнул. – Жаль. Породистая была женщина, красивая. Чисто русских кровей.

Илюшин остановился и поймал себя на нехорошем желании залепить в лоб Будаеву тарелкой из-под супа. На дне еще оставалась ложка-другая густой зеленой жижи, и он представил, как она потечет по холеной рязанской, чисто русских кровей, морде Никиты Будаева.

Пожалуй, безопаснее было вернуться к любовнице.

– Вряд ли женщина могла свернуть шею другой женщине, а потом расправиться с двумя охранниками. Кстати, как они погибли?

– Обоим перерезали горло.

– Они что, спали? – поразился Илюшин. На него накатила слабость, и он вынужден был ухватиться за спинку кресла. – Их убили во сне?

Будаев, не повышая голоса, попросил:

– Саламат, все-таки принеси нам данные…

Прошло меньше минуты. На этот раз Илюшин вслушивался, и ему удалось уловить шелест шагов – быстрый, легкий. Азиат положил на стол тонкий ноутбук и удалился.

– Вы можете взять его к себе в каюту, – разрешил Никита. – Там все отчеты, экспертизы, личные дела.

Илюшин уже не удивлялся экспертизам.

– А где была команда?

– На «Одиссее» не нужна команда. Это современное судно, теоретически им мог бы управлять я один. Но все мои люди прошли курс управления яхтами этого класса, мы заменяем друг друга.

– Ясно, – кивнул Илюшин. – Тогда давайте вернемся к вашей Шошане. Не знаю, почему вы включили ее в круг подозреваемых…

Будаев перебил его:

– Двадцать восемь лет. Три года службы в боевых частях израильской армии. Профессионально метает дротики – два года подряд выиграла соревнования в США. Я бы многое еще мог о ней рассказать, но не вижу причин тратить время. Познакомитесь с ней – все поймете сами.

Илюшин понял, что все-таки ему лучше сесть.

– А кто второй? – спросил он, закрыв глаза и пообещав себе не открывать их и не таращиться на Будаева, что бы тот ни ответил. Ну, держит человек на яхте жену и любовницу, бывает. У богатых свои причуды, как любит повторять Серега Бабкин, и он совершенно прав.

– Второй – Адриан, – небрежно бросил Будаев. – Мой любовник.

Илюшин распахнул глаза и уставился на него.

Глава 14

«Я становлюсь слишком стар для этой работы. Стар, зашорен, консервативен. Как там у Стругацких… «Не вижу, почему бы трем благородным донам не сыграть в кости там, где им хочется!» Тогда почему бы одному благородному дону не иметь одновременно двух разнополых домашних животных для услады тела?»

– О чем задумался? – прямо спросила Шошана.

Она разглядывала его с откровенным любопытством и, кажется, полагала, что это он – зверушка хозяина, а не она.

– Удивляюсь, что ты здесь делаешь, – в тон ей ответил Илюшин. – Не могу понять, как тебя вообще сюда занесло.

Перед ним сидела изумительно красивая молодая мулатка. Копна вьющихся черных волос, высокие скулы, пухлые губы. И притом – широкие плечи пловчихи, мускулистые руки и рост метр восемьдесят четыре.

Мать Шошаны, беззаботная авантюристка, когда-то долгими окольными путями добралась из Львова в Нью-Йорк и там родила девочку от настоящего, как она с гордостью говорила, гарлемского негра. Кроме того, что ее папаша «настоящий гарлемский негр», Шошана больше ничего о нем не знала. В один далеко не прекрасный день черный сын самого криминального района в Манхэттене побил свою еврейскую подружку, после чего та разочаровалась во всей Америке и сбежала от возлюбленного. Следующим пунктом ее путешествия стал Израиль.

От нью-йоркского периода ее истории осталась девочка, унаследовавшая бурный взрывчатый характер отца и красоту матери. Живи Шошана в менее цивилизованной стране, у нее был бы шанс возглавить банду или даже целый мафиозный клан. Внутренняя ярость требовала выхода, и Шошана стреляла, метала дротики, дралась врукопашную и разбивала ладонью деревянный брусок. Илюшин подумал, что из нее вышла бы отличная амазонка. Перед ним сидела женщина-воин, которой ничего не стоило прикончить его ударом ребра ладони.

Как и свернуть шею Ирине Будаевой.

– Я его увидела на тусовке, – рассказывала Шошана, блестя глазами. – Сразу поняла: хочу! Мое! Вокруг одни слабаки, – пожаловалась она. – А Никита – сильный!

Илюшин представил, какие дети могли бы родиться у этой пары, хмыкнул про себя и произнес короткую благодарственную речь во славу убеждениям Будаева, запрещавшим ему иметь наследников от темнокожей женщины. К тому же – еврейки. Нет, шансов официально соединиться с любимым у Шошаны не было.

– Я говорю ему: выйду за тебя замуж! – Женщина сделала такой жест, будто надевала кольцо. Над верхней губой сверкнула капелька пота. – Он мне: нет, не выйдешь. А я ему: спорим? будешь есть с руки через полгода.

– И как – ест?

– Полгода еще не прошло, – улыбнулась Шошана. Губы у нее были словно опалены изнутри.

– Наличие жены, значит, тебя не смутило, – вслух, будто самому себе, проговорил Илюшин.

Женщина презрительно фыркнула:

– Такая жена сегодня есть, завтра нет! Я говорю ему: выгони ее! У нее между ног холодно, как в погребе!

– Аргумент! – согласился Илюшин.

– А он мне: ты дура, тебе только одно важно. Я его бью! Он – меня! Вот так! Вот так! – Шошана, разгорячившись, показала как, Илюшин едва успел перехватить розовую ладонь. – Честно тебе скажу, убить его хотела. Потом думаю: я ведь женщина. Женщина хитростью берет.

Илюшин едва не поперхнулся соком. Ему было очень интересно, как выглядит хитрость в исполнении Шошаны. Почему-то представлялся только удар ножом в спину.

– Я предложила Никите: возьми меня к себе. Ты посмотришь на меня, я на тебя. Не понравится – разбежимся, забудешь меня!

Шошана рассмеялась, от души веселясь предположению, что ее можно забыть. Улыбка у нее была детская, яркая, и Макар непроизвольно улыбнулся в ответ.

– Вот видишь? Ты тоже смеешься. Понимаешь, что глупость, да? А он не понял.

По тому, с какой нежностью Шошана протянула «он», Илюшин без труда восстановил ее незатейливый план. Пробраться к нему в душу, привязать к себе, любить его так, как не любит жена, чтобы милый в конце концов задумался…

Шошана хотела Будаева – и она собиралась его получить.

– Ты убила Ирину? – спросил он.

Шошана скорчила обиженную физиономию:

– Совсем дурак ты! Убивают врага. А она кто? Курица. Даже шею свернуть, и то не стоит руки пачкать.

По логике Шошаны жена Будаева не могла быть врагом: слишком много чести. Скорее, препятствие. Помеха.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75