Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!» - фон Риббентроп Рудольф

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142

Благодаря воспитателю, преподававшему в нашем классе английский язык, с английской Public School в Бате поддерживались отношения по обмену. Ежегодно 7-й класс из Ильфельда гостил несколько недель в Бате, в свою очередь, группа из Бата пребывала в Ильфельде. В мае 1938 года поездка в Бат полагалась нашему классу. Мне не терпелось узнать, как выглядит «нормальная» английская Public School, не опутанная традициями в такой степени, как Вестминстер. Меня, однако, особенно интересовала политическая атмосфера, которую я почувствую. Я покинул Англию в июле 1937 года, к тому времени, когда я вновь увидел ее, прошло три четверти года. Между тем политическая географическая карта Европы с вхождением Австрии в Германский рейх изменилась. Как это отразится в английской общественности?

Прежде чем поехать в Бат, мы ненадолго остановились в Лондоне. Разумеется, класс должен был познакомиться со столицей империи. К своему замешательству, я установил очень быстро, насколько политическая атмосфера в британской столице изменилась. Британская пропагандистская машина работала на полную силу. Плакаты в больших кинотеатрах возвещали о провокационных фильмах, направленных против Германии, их красная краска рождала впечатление расплывающейся крови; воинственного тамбурмажора в кино я уже упоминал. Британский истеблишмент всегда отлично понимал толк в пропаганде. Германский рейх должен был это почувствовать в Первую мировую войну, когда лорд Нортклифф и информационное бюро «Рейтер» снабжали весь мир сообщениями о немецких зверствах; достаточно, к примеру, напомнить о знаменитых «отрубленных детских руках в Бельгии», порожденных фантазией британского посла в США лорда Брюса. Бельгийский кардинал Меркир, так же, как и бельгийская комиссия по расследованию в 1922 году, не смогли подтвердить ни одного случая вмененных преступлений [174]. Ключевое понятие «гунн» поставил британской пропаганде, к сожалению, сам император Вильгельм II, воспользовавшийся неудачной формулировкой в речи на проводах морского батальона, отправленного в Китай на подавление «боксерского восстания». В 1936–1937 годах пропаганда была еще сдержанной, ограничиваясь несколькими листками, о которых было известно, что они разыгрывали антинемецкую партию. Ведение пропагандистской клеветнической войны против потенциальных или явных противников — твердая составная часть политики и потому является легитимным. Удивительно только, что пропагандистские акции наших противников зачастую попадают в Германии на плодородную почву и их лозунгам верят.

Однако в Бате мы были замечательно встречены и интегрированы в школьный процесс. У Бата не имелось такой традиции, как у Вестминстера, с ее подчас граничащими с гротескоритуалами. Но и в Бате разделялся принцип наибольшей самостоятельности учеников. Как и в Вестминстере, им доверялась организация спорта и многих других побочных дел и занятий на досуге. Мы включились в учебу и спорт, что подразумевало также регулярное посещение церкви, играющее в английских школах немаловажную роль.

«Майский кризис» 1938 года

Здесь, в Бате, я пережил начало так называемого «майского кризиса» 19 мая 1938 года. Германская позиция в отношении Чехословакии существенно укрепилась после «аншлюса» Австрии в марте того года. Многочисленные наблюдатели ожидали поэтому, что Германия вскоре попытается использовать новые возможности. Таким образом, слух, немецкий вермахт марширует к чехословацкой границе, чтобы вскоре выступить против Чехословакии, был подан британской прессой как сенсация. Естественно, это сообщение в последующем получило широкий отклик в мировой печати, так что вскоре возникло, по видимости, исключительно напряженное международно-политическое положение. Накал страстей возрос, когда главой чешского правительства Бенешем была объявлена мобилизация чешских вооруженных сил. Она обосновывалась мнимым немецким выступлением. Целью Бенеша являлось обострение ситуации до критической, в надежде вызвать непосредственную конфронтацию рейха с Францией и через это также с Великобританией. Советский Союз он надеялся иметь на своей стороне, к чему были созданы предпосылки франко-русским военным пактом.

Необходимо констатировать: «Майский кризис» 1938 года не был вызван передвижениями немецких войск, так как никаких передвижений войск на немецкой стороне не производилось. Больше того, я утверждаю, что сосредоточение немецких войск у чехословацких границ к этой дате являлось абсолютно невозможным уже только по военно-техническим причинам. Неподготовленный ввод больших воинских контингентов в Австрию в ходе «аншлюса» состоялся лишь несколько недель назад. Австрийские федеральные вооруженные силы необходимо было интегрировать в немецкий вермахт. В этих обстоятельствах вовсе не приходилось думать, даже если бы таковое желание имелось, о том, чтобы «с места в карьер» выступить против Чехословакии. Никакого времени для планирования в распоряжении не имелось. Необходимо принять в расчет, что граница на чешской стороне была частично сильно укреплена. Еще раз в этой связи следует указать на то, что при вступлении моторизованных немецких соединений в Австрию возникли местами большие затруднения.

Небольшой косвенной уликой в пользу того, что со стороны Германии к этому времени не планировались никакие действия против Чехословакии, является, в конечном итоге, поездка нашего класса по обмену учениками в школу в Бате. Мы отправились за несколько дней до так называемого «майского кризиса». Для каждого отдельного ученика поездка могла, естественно, состояться лишь при условии ясно выраженного позволения родителей, уже хотя бы только из-за дополнительно возникающих издержек. Мои родители без промедления согласились на мою поездку в Англию в мае 1938 года.

По английской прессе, которая была доступна нам в школе, мы следили немного за политическими событиями. Воспитатель, руководивший нашей поездкой, советовался со мной. Я уверил его: я не могу себе представить, что со стороны Германии действительно планировались бы военные акции против Чехословакии, так как мои родители в этом случае не только запретили бы мое участие, но и его и учебное заведение настойчиво отговаривали бы от поездки в это время.

То, что в мае 1938 года немецкая сторона не осуществляла никаких военных приготовлений, которые могли бы рассматриваться Чехословакией как угроза, сегодня больше не является предметом дискуссии среди серьезных историков. Британский военный атташе в Берлине во время путешествия по пограничным районам мог убедиться в несостоятельности утверждений о сосредоточении немецких войск. Британский посол в Берлине, Невиль Хендерсон, напишет в своих мемуарах: «Никогда Германия не проводила мобилизации, не имела еще намерения нанести удар, только Англия кричала без причины “волк, волк”» [175]. Он сообщал в Лондон, что не имелось «никаких доказательств каких-либо необычных военных приготовлений» Германии против Праги [176]. Также и здесь Нюрнбергский трибунал был после войны вынужден прибегнуть к массивной манипуляции: представленный защитой заключительный отчет Хендерсона не был допущен в качестве вещественного доказательства с аргументом, он не содержит исторических фактов! [177]

Окончание работы Нюрнбергского трибунала еще далеко не означает, к сожалению, прощания с подобными методами. В этой связи позволительно забавное примечание, приводимое также и для того, чтобы показать, как в настоящее время в Германии подается «новейшая немецкая история». Каждому интересующемуся историей знаком, естественно, «Плёц» (Ploetz) или, как звучит полное название книги, «Плёц, извлечение из истории». «Плёц» содержит обзор и много деталей к событиям мировой истории и служит поэтому в качестве справочного пособия. В Германии с ним выросли поколения. Довольно долго можно было исходить из того, что формулировки в «Плёце» соответствовали новейшему уровню исторического исследования. «Плёц» был вложен мне в руки родителями в очень раннем возрасте и сопровождал меня на протяжении всей жизни в своих соответственно актуализированных изданиях.