Чудеса по контракту (СИ) - Александровна Алла

— А вот и ядоплюйки. Тут у них так просто не выйдет, — с каким-то злорадством вдруг заявил Пшечек. — Интересно, что с ними-то делать будут?

— О, а вот это и правда интересно. — Тут Света знала, что придумали ее подопечные. — Ребята сыграют с вашими мухами в вышибалы. И я бы не сказала, уважаемый мэтр, что до этого моим подопечным было легко и просто.

— Ну, скорость у них была хорошая, да и ничего их особо не задержало, — отбрехался ЧСник. — А что там за вышибалы?

— Смотрите — и сами все увидите, — рассказывать ему что-то Свете не хотелось. Было смутное чувство, что мэтр Пшечек не особо желал победы ее подопечным.

Все «изгои», кроме уставшей Резвен и так и не выходящей из избушки Олиско, разместились на крыше.

Кельда беззаботно помахивала пращой, эльф, явно магича, скрючился над большой плетеной корзиной, а Гринстен притулился рядом, что-то эмоционально доказывая.

Изя плавно и почему-то неторопливо побежал вперед, а из высокой травы поднялись и сердито зажужжали в воздухе первые членистокрылые ядоплюйки.

Насекомые размером с большой мяч имели странные, словно состоящие из сегментов членистые крылья, которые при зависании в воздухе начинали не махать, а крутиться так, чтобы ядовитая муха могла прицельно плюнуть в потревожившего ее спокойствие нарушителя.

Но похоже, компанию на крыше это не волновало. Мельзитунейн стал вытаскивать из корзины небольшие, как мячики для пинг-понга, шарики и, увеличив их до размера апельсина, подавал гному.

Кельда, получив от брата готовый снаряд, крутила пращой, и апельсинчики летели во все стороны, оказавшись при этом не простыми, а взрывоопасными. Врезаясь в ядоплюйку, шарик лопался, как мыльный пузырь, и залеплял насекомое сахарным сиропом. На сладкое тут же начинали реагировать ее товарки поблизости, отвлекаясь от продолжавшего двигаться Изи.

Только вот на пути домика тоже попадались такие «сладкие» компании, и некоторые было не обойти. Чистые и способные взлететь мухи поднимались в воздух и, грозно гудя, давали залп. Вот тут-то в дело и вступал тагон. Бита в его руках уже раскалилась, и насекомые, привлеченные источником тепла, метили в первую очередь в него. Плоская металлическая поверхность была словно создана для отбивания этих плевков, жидкость испарялась, сам тагон пылал, при этом натянув на лицо маску с очками. Да и остальные сидельцы на крыше постарались защитить лицо. Все же испарения были не менее ядовитыми, чем сами плевки.

— Неплохо, неплохо… — Август Пшечек, тыкая Висказеса в плечо, делился впечатлениями. — Все равно, конечно, пары отравы как-то скажутся, но не сильно. Если бы не размер их питомца, то, может, и победили бы иергона! Только Изя не пролезет в моро, а они, похоже, этого не учли.

Света не думала, что «изгои» чего-то не учли, но очень волновалась. Они уже пробовали, пока безуспешно, уменьшать избушку, обсуждали пугание древесного полуразумного тагоньим огнем и рытье Летси тоннеля под ним.

Только Олиско ходила молчаливая, а потом попросила:

— Давайте там разберемся, на месте. Если оно полуразумное, то можно договориться. Ведь иногда они сворачиваются и уходят с насиженных мест, хорошо бы понять из-за чего. Но для этого надо увидеть само моро.

Увидели. Моро было огромное, оно зелено-коричневой массой показалось на горизонте, затопив собой все пространство и перегородив путь массой переплетенных между собой кустов и деревьев.

Ядоплюйки от домика отстали, и Изя остановился перед новым препятствием, словно в задумчивости перебирая на месте голенастыми лапами. «Изгои» высыпали наружу в полном составе и замерли перед кустами, совещаясь.

Это был последний этап, и сдаваться они не собирались.

На трибуне Светлана Львовна скрестила пальцы на удачу, а где-то в самом сердце переплетения магических межмировых дорог, лежа на берегу озера, сквозь водную гладь наблюдал за всем сфинкс.

На красивом лице крылатой женщины-львицы меж бровей залегла легкая, едва заметная морщинка. Ей нужна была магия этих шестерых, как и тех, кто был до них, но, похоже, в этот раз сила намерена ускользнуть из ее когтистых лап.

— Зря ты это затеял, Аджарас. Даже если у них что-то выйдет, это тебе не поможет. Просто оттянет время...

Глава 23. Победа?

Все на трибунах напряженно следили за маленькой компанией разномастных камуфляжных участников этого забега по пересеченной магической местности, замерших у густых зеленых зарослей, плотно перегородивших дорогу к финишу.

— Почему они ничего не делают? — наклонившись к Светлане Львовне, громким шепотом осведомилась Тионелия. — Времени почти не осталось, и не факт, что по баллам они смогут наверстать и превзойти иергона.

Что ей ответить, Света не знала. Она напряженно, до рези в глазах, вглядывалась в линзу смотрошира, перебегая взглядом с Сапролейна на гнома, с гнома на Олиско, потом на эльфа и Изю, на Кельду с Резвен и опять на тагона.

Внезапно Олиско как-то странно изогнулась, словно пытаясь обнять ближайший куст, а Мельзитунейн обхватил ее за талию, как будто они решили поиграть в игру «вытяни репку».

Все замерли, и в странной, недоуменной тишине на пару секунд вдруг замолкшего огромного стадиона раздалось неожиданно громкое басовито-грудное пение.

Воздух рядом с моро засветился и заискрил цветными всполохами, тщательно уложенные волосы эльфа встали дыбом, словно его ударило током, дриаду начало выкручивать в изгибах необычной, какой-то ломаной пляски на месте. Ее руки, ноги и поясница, казалось, крутились на шарнирах во все стороны, а Гринстен пел...

Гном пел о просторах, где под теплым солнцем растет трава, где у чистых речек и озер так хорошо нежиться под его лучами. О том, что птицы вьют гнезда в кустах на берегу, в норах обживаются зверьки, но приходит осень, и растения кидают в землю семена. Природа замирает, чтобы отдохнуть и расцвести весной еще краше.

— Каждому нужен отдых, — пел гном, — даже такому древнему моро, которое не отдыхало так давно, что забыло про долг природе. Пора дать жизнь новому поколению и отдохнуть до весны.

Отросшие растительные волосы Олиско поднялись дыбом и огромными зелеными питонами поползли в непролазные кусты, а Мельзитунейн прикусил губу, держа извивающуюся в его руках древесную деву. Линза смотрошира как раз поймала в фокус его побледневшее лицо крупным планом. Испарина застыла бисеринками на висках у эльфа, а из закушенной губы по подбородку стекала тоненькая струйка крови.

— Он смог объединить магию с дриадой, точнее, с ее волосами, — забубнил за спиной Светланы Август Пшечек, — а вот что делает она, я не понимаю.

— Что тут непонятного? — Мюль Висказес так же напряженно, как и Светлана, следил за происходящим. — Она пытается свернуть моро. Но не это главное. Магия гнома...

Кабаномордый мэтр с шумом втянул воздух пятачком и прихрюкнул:

— Это не просто песенка для уговоров!

— Ну разумеется! — опять обернулась к ним Алканиаса Стратимовна. — Именно магия песни гнома позволяет им объединить силы и воздействовать на псевдоразумное существо, каким является древесное моро. И кстати, остальные тоже не просто так стоят. От тагона идет тепло, оборотница как-то умудрилась взрыхлить почву рядом с ближайшими кустами, не переходя во второй облик, а маленькая гномка служит направляющей для всего этого действия. Думаю, что волосы-лианы стремятся к сердцу моро, чтобы помочь ему вспомнить, как быть другим.

Светлана Львовна и представить себе не могла, что такое возможно, а судя по ахам и охам окружающих, тоже уловивших слова декана НЗшников, и они никогда о подобном не слышали.

Птица-дева встретилась с Райской взглядом, и Светлану затянуло в омут завораживающих черных очей восточной красавицы.

— Скажи мне, женщина из другого мира, как тебе удалось сделать так, чтобы их магия пела в унисон? Даже уникальность голоса Гринстена Фрока не могла дать такое объединение совершенно разных и до сих пор не используемых подобным образом сил.