Император Пограничья 2 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Ускорившись Воздушным шагом, я рванул вперёд.

Несмотря на всю обретённую прыть дверь закрылась перед моим лицом, но меня это не остановило. Выхватывая на ходу короткий меч — биться предстояло в замкнутом пространстве, и уруми там бы только помешал — я мысленным усилием удлинил его и с силой вбил прямо сквозь металлическую створку.

Лезвие встретило на своём пути мимолётное сопротивление, пронзило преграду и спину человека на другой стороне. Приглушённый вскрик, тело с шелестом соскользнуло с клинкам и с грохотом упало на пол.

— Ва-а-ась? — чуть приглушённый голос изнутри здания.

Резко выдернув на себя меч, я одним движением перерубил замок вместе с частью дверной коробки — металл поддался с тихим звоном. Миг, и я оказался внутри.

Мы ворвались внутрь, попав в тёмное подсобное помещение. Лежащий на животе мертвец едва не заставил Гаврилу споткнуться.

Через секунду из-за угла выскочил ещё один охранник, встревоженный молчанием товарища. К его чести, он даже успел пару раз выстрелить, но трофейный артефакт принял все пули в сформированный на запястье щит, заставив их отрикошетить в стену.

А затем я оказался рядом, и жизнь противника оборвалась, как недопетая песнь.

Кинжал вошёл точно под рёбра, найдя сердце, лишь тихий выдох сопроводил его падение.

— За мной, — скомандовал я, вглядываясь в полумрак.

Мы продвинулись по коридору, ведущему в основной торговый зал.

— Чисто, — доложил Федот, проверив остальные помещения первого этажа.

— Найдите управляющего, — приказал спутникам, не отрываясь от поиска скрытого прохода. — Я к отцу.

Крутая каменная лестница ведущая в подвал, нашлась за тяжёлой бархатной занавесью. Само помещение оказалось просторнее, чем можно было предположить — сводчатые потолки, каменные стены и множество стеллажей с товаром.

Нужный стеллаж с тканями нашёлся почти сразу. Я подошёл к массивной деревянной конструкции, заваленной рулонами шёлка и парчи. Не тратя времени на поиски секретных механизмов, просто ухватился за край и с силой потянул. Древесина затрещала, стеллаж накренился, и за ним открылся узкий проход, ведущий в скрытое помещение.

Тайная комната оказалась мрачной камерой с голыми стенами. И моего появления уже ждали.

Последний третий охранник держал перед собой измождённого старика, скованного наручниками, приставив оружие к его виску. Седые волосы Игнатия слиплись от пота, состояние одежды оставляло желать лучшего — грязь, торчащие нитки, дыра на колене.

— Ни шагу дальше! — выкрикнул боец, отчаянно вжимая дело в покрытую пигментными пятнами кожу. — Или старик умрёт!

Я замер, фокусируя магический дар на каменной стене за его спиной. Охранник нервно облизнул губы, чувствуя своё временное преимущество.

— Предлагаю договориться, — сказал я спокойно, отвлекая внимание. — Отпусти старика, и я позволю тебе уйти.

— Заткнись! — огрызнулся охранник. — На колени, быстро!

Пока он кричал, я направил тонкий поток энергии к стене позади него. Камень отозвался, подчиняясь моей воле.

— Надо было соглашаться, — просто произнёс я.

Каменное лезвие выстрелило из стены, пронзая его затылок и останавливаясь в миллиметре от головы Игнатия. Тело охранника обмякло, рука с пистолетом безвольно повисла.

Игнатий сделал слабый шаг вперёд и осел на пол.

— Отец, — я склонился над стариком.

Игнатий открыл воспалённые глаза, в которых мелькнуло узнавание.

— Прошка… — прошептал он пересохшими губами. — Как?.. Откуда?..

Ключи от наручников нашлись у этого же охранника. Можно было и перерубить стальные браслеты, но не хотелось навредить старику.

— Держись, — подхватил его, ощутив, насколько лёгким стало тело. — Мы уходим.

Сверху донёсся громкий голос:

— Боярин, скрутили его.

Держа Игнатия на руках, я поднялся наверх.

В торговом зале на коленях стоял человек в дорогом костюме, в ужасе взиравший на двух охотников. Высокий, худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой — типичный представитель купеческой элиты.

— Кто… что вы делаете в моей лавке⁈ — пролепетал мужчина, выставляя перед собой дрожащие руки.

— Артемий Степанович, полагаю? — я осторожно опустил Игнатия на стул.

— Да, это я, — он нервно переводил взгляд с меня на тела охранников. — Что здесь происходит? Это ограбление?

— Нет, — я шагнул к нему. — Это спасение. Вот этого человека, которого вы пытали по приказу графини Белозёровой.

— Его не пытали! — попробовал возразить оппонент.

— В его возрасте сидеть в подвале в наручниках с воспалением лёгких — самая настоящая пытка.

Лицо управляющего скривилось.

— Я лишь выполнял приказы, — торопливо заговорил он. — Не моя вина, что графиня…

— Умолкни, — оборвал я его. — Говорить я буду не с тобой. Номер графини.

Игнатий закашлялся, привлекая моё внимание. Его состояние ухудшалось на глазах — он нуждался в срочной медицинской помощи, но я знал, что уйти просто так нам не дадут. Уже наверняка кто-то вызвал полицию, услышав выстрелы.

— Да, конечно…

Набрав продиктованный номер на магофоне, я дождался, пока на том конце снимут трубку и произнёс:

— Надеюсь, разбудил. Это Платонов. Нам стоит побеседовать.

Глава 18

В магофоне повисла тяжёлая пауза. Я слышал, как на том конце Белозёрова резко втянула воздух. Игнатий снова закашлялся, и я положил руку на его плечо, одновременно кивнув Федоту, чтобы тот принёс воды.

— Вы… — ледяной женский голос наконец прорезал тишину. — Как вы посмели…

Каждое слово обжигало подобно струе жидкого азота. В её обращении не было ни капли уважения или вежливости. Ни намёка на мягкость или дипломатичность, которые так часто использовала аристократия в разговорах. Нет. Это был ледяной панцирь, которым собеседница отгородилась от меня, держа на расстоянии. Непроницаемая стена, возведённая из презрения, гнева и оскорблённой гордости.

Я почти физически ощущал исходящий от неё холод, проникающий даже сквозь динамик магофона. То, как она выделила слово «посмели», давало понять, что в её системе ценностей я занимал место где-то между грязью на подошвах её туфель и назойливым насекомым, осмелившимся потревожить её царственный покой.

— Давайте опустим бессмысленные вопросы, графиня, — я говорил спокойно, как с подчинённым, нарушившим приказ. — Вы прекрасно знаете, кто я и как посмел. Сейчас передо мной сидит мой отец, похищенный по вашему приказу, истощённый и больной.

— Не смейте обвинять меня, — прошипела она. — Это возмездие за то, что вы сотворили с моей дочерью! И если бы вы не отсиживались в вашей сельской дыре, мне не пришлось бы прибегать к таким методам!

Я покачал головой, хотя собеседница этого и не видела. Гаврила вопросительно посмотрел на меня, но я жестом приказал ему продолжать следить за связанным управляющим.

— Речь не о прошлом, графиня. Речь о настоящем, — я выдержал паузу. — Ваши действия нарушают законы княжества. Найм убийц, похищение человека, пытки… — я перечислял размеренно и методично.

— Какая наглость! — её голос задрожал от ярости. — Вы обесчестили мою Полину! Сделали её испорченным товаром! — последние слова она буквально выплюнула. — Ни один приличный дом теперь не примет её в невесты!

— Ваша дочь не товар, — безмятежно возразил я, — и между нами всё произошло по взаимному согласию. Возможно, если бы вы не держали её в золотой клетке, она бы не пошла в объятия к первому, кто оказал ей обычные знаки внимания.

— Не смейте…

— Я закончил с прошлым, — перебил я, не позволяя перехватить инициативу. — Вернёмся к настоящему. Во-первых, на вашей совести кровь не только тех каторжников, но и ваших племянников. Во-вторых, я знаю, что князь Оболенский проявляет особый интерес к этой ситуации и, похоже, он выбрал не вашу сторону.

Это был не блеф — учитывая, что князь родственник Белозёровой, он точно заинтересован в случившемся, а графиня наверняка обращалась к нему за помощью в этом конфликте.