Ведьма прикрыла глаза, как будто совещалась с остальными из ковена, прямо, как мы с ректором, мысленно. Потом она заговорила:
— Ты сам заслуживаешь наказания.
Брайли вздрогнул.
— Но твоя жертва искренняя. Принимается. Мы постараемся сохранить жизнь твоей матери. Но ты не можешь умереть. Ты отвечаешь за ребенка.
Брайли опешил:
— Какого ребенка?
— За своего ребенка.
Ведьма перевела тяжелый взгляд на кучку студенток-блондинок. Уставилась на одну из академских подстилок. Поманила ее подойти.
— Нюхай, Брайли. На этом сроке драконий нюх уже различает нюансы плода. Ты чувствуешь своего ребенка?
Блондинка закричала в голос:
— Неееееет! Нет! Это ребенок Малори. Я не хочу иметь ничего общего с этим уродливым размазней, — обозвала она Брайли.
Ведьма качнула головой:
— Тебе надо быть разборчивее в связях, девочка.
Блондинка взвилась:
— Я просто пожалела этого неудачника! Ему никто никогда не давал.
Брайли не выдержал:
— Пожалела? А кто меня просил внушать преподам, чтобы они тебе оценки ставили? Причем, здесь пожалела? Ты просто расплачивалась так, как умеешь.
— Урод, — завизжала потаскушка, — тебя предохраняться не учили?
— Так ты сама просила убрать защитное заклинанье, когда на потрахушки к Малори бегала!
— Так я от него хотела ребенка, а не от тебя, дебила. У тебя даже ума не хватило восстановить заклинание прежде, чем лезть ко мне под юбку!
Зал наполнился гулом. Девчонки шептались, молодые драконы посмеивались, отпускали тихие ехидные комментарии. Думаю, Брайли приобрел себе немного уважения поступком с матерью, но всё равно так и остался шестеркой в их глазах.
Верховная провела рукой по воздуху, и парочка затихла. Как и все остальные в зале.
— Скандалить будете в другом месте. За ребенка отвечаете головой. Оба. Уверена, Совет проследит. Разговоры в сторону. У нас мало времени.
Она посмотрела на гвардейцев, охраняющих Беляну сзади, махнула головой в центр залы:
— Ведите ее в центр, — перевела взгляд на Брайли: — Ты тоже. Иди в центр.
Остальные ведьмы разошлись по зале кругом, взялись за руки и присели на пол.
За окном начало темнеть и в комнате царил полумрак. Неожиданно в зале возникла иллюзия. Очень реальная –как будто мы перенеслись в лесную рощу. Колонны по периметру превратились в деревья, под ногами зазеленела трава. Только щебетания птиц не хватало до полного погружения в лесную реальность.
Ведьма встала в центре круга перед Беляной и Брайли, скомандовала:
— На колени, — сопроводила приказ жестом: махнула рукой сверху вниз.
Парочка бухнулась на колени.
Ведьма вытянула руки вперед, раскрытыми ладонями вверх, полуприкрыла глаза.
В ведьмовском кругу зазвучал звук –они затянули общую ноту с закрытыми ртами. Голоса подстроились друг под друга. Звук заполнил всю комнату, отразился от стен, наполняясь объемом, погружая всех в транс.
Глаза Беляны и Брайли засветились голубым. Этот свет медленно заструился наружу, на ладони Верховной, скапливаясь в клубок, превращаясь в плотный синий комочек. Пока не вытек весь наружу.
Ведьма забрала у них чары принуждения.
Сбоку подошла еще одна ведьма –протянула шкатулку. Они уложили чары и захлопнули крышку.
Вместе со щелчком крышки всё исчезло –деревья, трава, сама роща. Оборвался объемный звук.
Вспыхнул свет в зале.
Старшая ведьма, подняла лицо Беляны за подбородок. Та совсем притихла и растерялась, будто вместе с чарами у неё забрали весь гонор и спесь. И …заодно молодость и красоту. Прелестное личико осунулось, на нем проявились морщины, спина ссутулилась.
Черноволосая женщина долго вглядывалась в потухшие глаза блондинки.
Потом отпустила и обратилась к Брайли:
—Чтобы сохранить жизнь твоей матери понадобилось забрать часть воспоминаний. Наши поступки, мысли, эмоции –всё это продлевает нам жизнь или сокращает её. И дело не в наказании свыше. Это, как добровольно пить яд. Негативные эмоции отравляют душу, также как яд тело. Ну, и процесс старения скорее всего еще продолжится. Это –плата за жизнь.
Брайли открыл рот, хотел что-то спросить, но Верховная показала жестом молчать.
— Я всё сказала. Нам пора.
Снова вспыхнул голубой портал.
В полной тишине ведьмы стройным рядком –по очереди исчезали в проходе. Последней уходила Верховная. Она обернулась перед тем, как шагнуть и сказала:
— У всех, кому чары повлияли на память, она восстановится в ближайшие сутки.
Ректор Луцер потянул меня в коридор.
— Похоже, представление на сегодня закончено. Уверен, Шаардан здесь и без меня справится. Идём, моя маленькая.
Последние слова прошептал на самое ушко хриплым голосом. Так, что по телу разбежались мурашки.
____________
наконец-то ректор получит, чего так сильно желал))))
Глава 31
Господин Луцер… Святозар. Нет, всё-таки господин Луцер, не могу назвать по имени, язык не поворачивается. Не буду никак называть, а то ему не нравится, когда обращаюсь по фамилии.
Смеркалось. Дракон ректора снова принёс меня в самый кратер вулкана, на берег небольшого озера с магическими выплесками. Поставил на камни и обернулся человеком. На голом торсе ректора болтался камзол.
Дышалось легко –снова наколдовал фильтры в нос?
— Эдна, нам надо поработать с твоей аурой. Я кое-что просчитал. Думаю, уже совсем скоро выпустим твою драконицу, и вы даже попробуете полететь.
Кто-то заелозил внутри и забил хвостом. «Тшш,» — шикнула, надеясь, что ректор не заметил. Но он улыбнулся.
Ректор сбросил камзол. Я уставилась на рельефные мышцы торса. Почему-то сглотнула –получилось шумно. Он снова улыбнулся. Всё замечает. Я смутилась.
Приблизился вплотную и стал расстегивать собственноручно застегнутые пуговице на своей же рубашке, которую надел мне в убежище Беляны. Ой. У меня же там голая грудь. Заставила себя стоять смирно, а внутри всё переворачивалось от незнакомых ощущений и немножечко потряхивало от предвкушения, разбавленного страхом.
— Не бойся, — ректор стянул с меня рубашку, отбросил на землю.
Я попыталась прикрыть грудь руками, но он убрал их, и наоборот, стянул еще и рукава платья, обнажив полностью по пояс. Легкий ветерок играл с прядками и обдувал соски, которые сжались в маленькие горошинки.
— Ты очень красивая, Эдна. Не надо меня стесняться. Мне очень нравится твоя грудь.
Я перестала пытаться прикрыться, позволяя ему рассматривать себя, но глаза прикрыла –все-таки чувствовала себя очень неудобно. Но не хотелось опозориться перед мужчиной, который признался, что любит.
Ректор притянул обнять. Я затаила дыхание. Было ужасно приятно и неудобно. Он спросил:
— Эдна, маленькая, помнишь, я говорил, что ты станешь моей истинной?
Его пальцы гладили плечо.
— Да…
Губы ректора опустились на место горячих пальцев, он провел языком, пробуя мою кожу на вкус. Рыкнул довольный.
— Я тебя сейчас укушу. Ничего не бойся, хорошо?
Я не успела испугаться или что-нибудь ответить. Его зубы прокусили кожу и из моего горла вырвался протяжный стон.
****
Ректор Святозар Луцер
— Я тебя сейчас укушу. Ничего не бойся, хорошо?
Я сам боялся, но прекрасно справлялся с ментальным блоком, отработанным годами тренировок, и прятал свои мысли от девочки. Ей и своих страхов хватает.
Такая нежная, трепетная, стеснительная. Я первый. Во всем. Даже ее первый поцелуй и тот, был со мной. И первый и единственный укус, который она подарила после знакомства, когда не могла сдержать оборот.
И сейчас мой укус –будет для нее первым в жизни. Как и для меня. Шаардан и Люцик в один голос заявляли, что всё получится. Я не был так уверен, но просто отодвинул сомнения. Я провел языком, пробуя ее кожу на вкус. Вкуснооо. Рыкнул от удовольствия.
И скопившееся напряжение взорвалось внутри, требуя выхода наружу. Зубы сами сомкнулись, прокусив нежную кожу. Это был первобытный инстинкт. Словно я всегда знал, как это правильно делать.
