Громче меча 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

— Да-да, посмотрел бы я на тебя, когда твою провинцию начали бы терроризировать гарпии или василиски, — ответил я на это. — Но тебе повезло, что все эти твари давно вымерли. И ещё больше повезло, что мы, юся, не вымерли.

Я даже не знаю, что бы пришлось сделать человечеству, чтобы справиться с кровососами без юся. Да даже с нами ещё всё очень неоднозначно.

Да, я должен победить, потому что если не я, то кто? Но шанс провала присутствует всегда.

Лу принесла кастрюлю с водой. Я вооружился черпаком и начал пить.

В другой день можно было обойтись водой с мёдом и женьшенем, которую я пью во время тренировок, но сегодня я на восстановлении.

«Надо думать, как искать ребят», — вновь вернулся я к размышлениям. — «Без них я чувствую себя слабым и уязвимым — меня может обидеть даже пара-тройка тысяч носферату…»

Мне нужно попасть в Юнцзин, это единственная локация, где я имею хоть какие-то шансы найти ребят. Но добраться до него — это задача задач. Меня ищут пидарасы, меня ищут полупидорасы и император, возможно, уже уведомлён о том, что один из юся знает истинные расклады в Поднебесной. Это обязательно создаст мне кучу неразрешимых или практически неразрешимых проблем.

— Лу, Реншу, — заговорил я, допив остатки воды. — Нам нужно серьёзно поговорить.

— Говори, — пожал плечами бывший ван.

— Я готова слушать, — кивнула бывшая селянка.

— Мне, как ни вертись, нужно в Юнцзин, — сказал я. — Но вас с собой я взять не могу — это неоправданно опасно. Вас, в таком случае, скорее всего, убьют. Я-то обязательно выживу, я как тот котёнок… Ну, то есть, я — юся, поэтому мой Путь — это выживание. А вот вы — это другое. Поэтому вам придётся остаться тут. Ты, Лу, если хочешь, можешь переехать в город.

— Не хочу, — покачала головой Лу. — Там меня могут съесть кровопийцы, а здесь я в безопасности. Лучше буду жить тут, а в город ходить только днём и только когда это необходимо. А ещё я слышала на рынке, что в селении к северу от имперского града случилась «чума», выкосившая всех жителей. Не хочу я больше жить в городе или, уж тем более, в селе.

— Рационально, — кивнул я. — А ты, Реншу, будешь торчать тут безвылазно.

— Я знаю, — вздохнул бывший ван. — Притерплюсь.

— Но не переживай, — улыбнулся я. — Если у меня всё получится, весь этот ебучий кошмар закончится. На это уйдёт дохрена времени, возможно, десятилетия, но враг будет разбит, а победа будет за нами. Или я просто сдохну в ходе этой борьбы.

Не стал им говорить, что просто сдохнуть я не могу — мне обещано одним человеком, что я, как мученик, попаду в рай, а все остальные просто сдохнут, хе-хе-хе!

— С трудом верится, что у тебя что-то получится, — честно ответил на это Реншу.

— Мне не нужна твоя вера, — сказал я. — У меня нет выбора, ибо я послан сюда, чтобы бороться со злом. И мы, наконец-то, точно знаем, что это за зло. Вижу цель, верю в себя, не вижу препятствий.

— Когда ты уходишь? — спросила Лу.

— Нужно подготовиться, — сказал я. — Это займёт до полугода — ещё не знаю точно.

*123-й день юся, провинция Ляочэн, убежище дома Цзоу*

— Да-а-а, сучара!!! — почувствовал я, как лопаются мышечные волокна на моей спине.

Я тягаю трёхсоткилограммовые гири, отлитые девять дней назад, причём делаю это под действием «Памп-эликов».

Мышцы рвутся, а затем, прямо в ходе тренировки, восстанавливаются, но лучше, чем были — более мощные, более плотные и более стойкие на разрыв.

Совершенство через боль — это единственный верный путь. Нет ни второго, ни третьего пути. Все эти сомнительные методики с гармоничным развитием через особые практики ушу — это полная хуйня. Это работает, насыщает мышцы Ци, но слишком медленно. Гораздо быстрее и эффективнее последовательно дезинтегрировать свою мускулатуру и создавать на её месте новую, уже адаптированную под эту нагрузку. А затем, когда она исчерпает себя на новом уровне нагрузки, нужно дезинтегрировать её.

За прошедшие дни я практически не увеличился в объёмах мышечной массы, потому что мой организм уже давно переступил ту черту, когда можно увеличивать силу тупым увеличением объёма мышц.

Главная задача — довести каждую мышцу до состояния экстремального перенапряжения, что вынуждает организм создавать более подходящие по структуре и характеристикам волокна, а затем, когда все его попытки схалявить оказываются тщетны, создать в мышце новый меридиан Ци. Но это далеко не конец. Этот цикл должен закончиться тем, что новый меридиан тоже наёбывается и разрушается, что вынуждает организм совершенствовать уже его.

И это нематериальный процесс, побуждаемый вполне материальными факторами, такими, как пятисоткилограммовая штанга…

«Я рву свои мышцы сегодня, чтобы завтра рвать на куски кровососов!» — прибодрил я себя напоминанием о своей великой цели.

Самомотивация — это важнейшая вещь на пути закалки тела. И не только её. «Душнилы» и «стихоплёты» тоже достигают своего через боль, но у них боль не физическая, а душевная — новые меридианы всегда создаются через боль. Опять же, можно делать это медленно, но тогда тебе потребуются десятки лет, чтобы достичь того, чего иным способом можно добиться за годы.

Всё просто — за всё нужно платить.

Через кожу проступила кровь. Это значит, что я слегка проебался и перед последним подходом нужно было отдохнуть минут на пять больше.

— Хуйня, — мотнул я головой. — Пройдёт.

— Кто эта женщина? — спросила Лу, сидящая у фонтана с книгой. — Она была твоей женой?

— Ты о чём? — не понял я её.

— Хуйня, — ответила бывшая селянка. — Она значила для тебя очень много?

— Я вообще не вкуриваю, — признался я. — Что ты хочешь мне сказать?

— Хуйня, — повторила Лу.

— И? — спросил я.

— Ну, Хуйня — это ведь имя твоей женщины? — нахмурилась Лу.

— Нет, погоди… — задумался я, а затем рассмеялся. — А-ха-ха! Блядь! Ха-ха-ха!

— Чего смешного? — ещё сильнее нахмурилась Лу.

— Слушай сюда, — усмехнулся я, пытаясь отдышаться от смеха. — «Хуйня», на моём родном языке, это не имя. Это такое универсальное слово.

— Универсальное? — нахмурилась Лу.

— Да, — кивнул я. — Это как… короче, если что-то пошло не так, как хотелось, или какая-то мелкая проблема, или вообще какая-то тупость случилась — вот это и есть хуйня.

— Мелкая проблема? — уточнила она.

— Ну, типа… — задумался я над примером. — А, вот! Каша подгорела — хуйня. Камень в ботинке — хуйня. Сломал палец — неприятно, но если ещё жив — значит тоже хуйня.

— А если кто-то умер? — спросила Лу серьёзно.

— Тут уже не хуйня, — покачал я головой. — Тут уже всё серьёзно. Хуйня — это когда ещё можно улыбнуться или починить. А то, что это похоже на имя — это просто совпадение.

— А я думала, что ты это так часто вспоминаешь свою возлюбленную… — расстроилась Лу. — Это было бы так романтично — вечная преданность давно ушедшей женщине… А это оказалась хуйня.

— Вот так бывает, — улыбнулся я. — Возлюбленная у меня другая — её зовут Евгенией.

Не то, чтобы прямо возлюбленная — бывшая жена…

— Ефугайни? — попыталась воспроизвести сложное для неё слово Лу. — Звучит странно и сложно.

Получилось «лист», «начало», «покрывать» и «монахиня».

— Ага, — не стал я спорить с этим. — Но я звал её Женей.

— Чжэньни, — попробовала повторить Лу.

— Нихуя себе, как удачно получилось! — удивился я.

Чжэньни — это переводится с байхуа как «драгоценная девочка» или «редкая дева». Повезло мне, что родители не назвали меня Евгением.

«Пришлось бы объяснять всем, что я не няша — я ёбаный разрушитель!» — подумал я.

Ладно, нет времени объяснять — лучше я попамплюсь!

*209-й день юся, провинция Ляочэн, убежище дома Цзоу*

— Максимум силы!!! — прокричал я и сделал ещё пять подъёмов 600-килограммовой штанги. — Да-а-а, блядь!!! Я — машина!!! Не связывайся с машиной разрушения, сукин сын!!!