Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина

Смотря на собак, Василиса вспоминала, что с живыми объектами можно поступить наоборот, но с тем же эффектом: если мёртвых магия смерти «поднимала», то живых убивала. Атакующий некромант, напитывающий противника магией смерти, мог ослепить его, сделав безжизненными его глаза; уничтожить, превратив сердце в неподвижный кусок гниющей плоти. Сэр Анку верно говорил, что убить живое существо – дело несложное, тут и магом-то быть необязательно. Особенностью некромантов было то, что их магию улавливали не только собратья, но и все живые организмы. Люди относили возникающий рядом с некромантами беспричинный страх к пошаливающим нервишкам и старательно не обращали на него внимания, а животные в панике разбегались, стоило некроманту проявить свои силы. Последнее утверждение Василисе и хотелось проверить – очень уж доставал её наглый козёл Агафьи Фёдоровны! Проклятое животное так и гоняло её по двору, стоило ему сорваться с привязи и обрести свободу. Если с хворостиной у неё не сложилось, может, появившаяся магия подсобит? Для чего и нужна магия, как не для укрощения злонравных козлов?!

Бочком подступая к собакам, она представила образ Елисея и отпустила магию стелиться к дерущимся псам...

Увы, эксперимент оборвался на стадии зарождения: рядом раздался волчий рык, и псы мигом сбежали, поджав хвосты и бросив кость раздора. Осталось гадать, кто же их напугал больше: она или Ян Вольфович.

– Не обязательно дожидаться директора, мы можем выйти на окраину, и я тебя верхом по прямой домчу, – предложил Ян.

Он стоял в куртке нараспашку, засунув руки в карманы белых брюк, и улыбался одними глазами – чёрными, почти как у Елисея. Прежде он бы продолжил речь перечислением несомненных достоинств доставки верхом: плавностью и скоростью хода, мягкостью шерсти на его загривке, который так приятно будет обнимать. Сто раз напомнил бы, как он ею очарован, и двести раз – что их определённо свела сама судьба. Когда он притворялся, что влюблён, то искрил весельем, поражал галантностью и оказывал ей повышенное внимание. Теперь же Ян был сдержан, малоразговорчив, а ставшие редкими комплименты утратили пышность и витиеватость. Василиса предпочла бы прежний игривый флирт, на который отвечала с такой же лёгкостью, чем этот взгляд – искренний, проникновенный, светящийся глубокой симпатией к ней. (Она даже в мыслях избегала слова «любовь», иначе чувство вины перед мужчиной стало бы слишком мучительным. Несмотря на то что она никогда его не обнадёживала! Несмотря на то что честно призналась ему в любви к другому. И несмотря на то что в своей долгой жизни вервольф уже не раз любил, когда-то был женат, имел взрослых детей).

– Беги один, я дождусь директора, – отказалась Василиса.

– Зачем? Если думаешь, что ему может понадобиться твоя помощь, то выкинь такие глупости из головы – директор у нас практически всемогущий и сил у него, как мало у кого найдётся. – Ян с лёгким подозрением прищурился.

– Ты умолчал о своём даре некроманта? Лучше меня чувствуешь состояние неживых? – Собранная в кулак воля позволила голосу Василисы не дрогнуть на последнем слове, а смотрела она строго на стелу, возвышающуюся на противоположной стороне площади. Её ровный тон успокоил зародившиеся было у Яна подозрения. Действительно, когда девушка признаёт объективную реальность и открыто говорит о неком лице как о нежити, её трудно заподозрить в любви к этому лицу. – Хочу зайти в церковь, поставить свечки за упокой родителей, но не знаю, имею ли теперь право в неё войти.

– Разумеется, имеешь! Ты такое же создание Всевышнего, как все прочие разновидности людей и нелюдей. Атмосфера покажется тебе несколько тягостной и святой воды тебе лучше не пить, но зайти в церковь со светлыми намерениями может даже полтергейст или кикимора.

Он поднялся по ступенькам вместе с ней и еле заметно по-волчьи сморщил нос, войдя под церковные своды. Атмосфера вправду показалась Василисе тяжёлой, словно пудовый каменный крест на грудь положили. От сосуда со святой водой она инстинктивно шарахнулась и задержала дыхание, проходя мимо лампады, источающей запах ладана. Казалось, иконы излучают неодобрение при виде её, а свечки жгли руки, пока она устанавливала их перед распятием. Что бы ни говорил Ян, отныне она ощущала себя в церкви чужеродным элементом. Вспомнился давний разговор:

«– Лешему не нравится церковь?

– Само собой, не нравится. Какой нечисти она понравится? Не смертельно, конечно, но приятного мало».

Когда запел церковный хор, голову Василисы сдавило тисками, перед глазами поплыл туман, и она поспешно выскочила на улицу. Отдышалась и хрипло спросила у приобнявшего её перевёртыша:

– Почему так, если все мы – создания Всевышнего?

– Эмоции имеют силу не шибко меньшую, чем разум и магия, а с древних времён священнослужители противопоставляли себя таким как мы, ненавидели нас и стремились извести. Их враждебностью к нам, убеждённостью в сатанинской природе нечисти в церкви пропитано всё: каждое слово песнопения, каждая строка книг, каждый мазок кистью на образах. Такая концентрация неприятия не может не сказываться на нас, прими это как данность, не соотнося с собой. Это наследие тысячелетий, когда-то заслуженная нечистью ненависть людей лично к тебе не относится.

– Неизменность твоей страсти к экспериментам вызывает уважение, – насмешливо произнёс Род Ваалович, бесшумно возникший из ниоткуда. – Как успехи в освоении левитации предметов?

Ян подавил смешок, а Василиса сердито насупилась. Вчера ей пришлось идти к лешему, чтобы перестало мутить от переизбытка яблок в организме: неумолимый географ требовал съедать все, что падали на пол. Она жалобно намекала на несварение, но противный корифей магической науки лишь приговаривал, что витамин С, содержащийся в свежих фруктах, способствует выработке веществ, стимулирующих мыслительные процессы и повышающих концентрацию на поставленных перед собой задачах. Свидетелей ее провального тренинга нашлось много, даром, что уроки к тому времени давно закончились. Складывалось впечатление, что заключённый в зеркале арестант по всем зеркальным поверхностям онлайн трансляцию её занятий проводит!

– Летите домой, не мешайте домашнее задание обдумывать и концентрироваться, – отвернулась от коллег Василиса. – Мне всё равно надо сразу в ОМИИ отправляться, чтобы на лекции не опоздать, Елисей Назарович мне портал откроет.

– Очень советую зомби пока не левитировать. Во избежание, – серьёзным тоном посоветовал географ и расхохотался при виде выражения лица своей ученицы. – Рад, что ты осталась в школе, с тобой свежая струя воздуха в наш мавзолей ворвалась. Уберечь бы тебя только...

Род Ваалович умолк, лихо подхватил вервольфа и исчез с ним в направлении Лысой Горы, невзирая на протесты Яна. Все окружающие в этот момент смотрели строго в другую сторону и удивительной пропажи не заметили, как прежде упустили из виду появление географа. Удобно быть божеством! Даже божеством, сложившим полномочия.

Она пересекла площадь, встав под клёнами: здесь растаявший на солнце снег обнажил сухие листья. Василиса взялась гонять их по небольшой аллее, ведущей к стеле: репетировать заклинание левитации. Лёгкий ветерок обеспечивал ей прикрытие от любопытства прохожих, объясняя им всё с точки зрения нормальных законов физики. Какое счастье, никто не заставляет её жевать опадающие на землю листья! Стараясь контролировать полёт всё большего их количества, она заметила между стволов тёмный силуэт, движения которого показались ей знакомы... Человек словно почувствовал её взгляд – он замер и обернулся лицом к ней.

Кленовые листья усыпали веером аллею: это был её отец!

Ахнув, Василиса прижала руки к груди, всматриваясь в силуэт и подмечая отсутствие тени, парение над землёй, просвечивающую сквозь тело стрелу стелы. Она видела призрак – узнаваемый, яркий призрак. Лицо отца исказилось нестерпимой болью, он умоляюще протянул к ней руки, как прежде во снах, – и она бросилась к нему без раздумий.

– Василиса, стой! – прозвучал за спиной голос Елисея. – Кого ты видишь, к кому бежишь?