Леди, охранник и кусочек ткани (СИ) - Началова Екатерина

Глава 30. О том, что порой первое впечатление обманчиво

Глава 30. О том, что порой первое впечатление обманчиво

Первым ринувшись вперед, Арс одним точным ударом по виску сбил стоящего за ней пожилого мужчину в фадийской форме. Не успев даже охнуть, тот мешком упал на грубо отесанный каменный пол.

Арс быстро осмотрелся. Эту часть пещеры устроили как небольшую жилую комнату. Здесь уже было достаточно светло, хоть окон и не было: свет шел от очага. У одной стены стояли две узких кровати, у другой стоял стол и был устроен очаг, в котором пылал огонь. Над ним в черном котелке сердито булькала густая похлебка. Запах вареных овощей плыл по воздуху, вызывая невольное слюноотделение.

— Знаешь его? — коротко спросил Арс, втаскивая внутрь Ровену и с лязгом закрывая за собой засов.

— Нет, его не видела... — откликнулась Ровена. Стоя в обнимку с горящим и дымящимся коконом, она оглядываясь по сторонам.

— Потуши, — быстро указал Арс.

Бросив на пол не нужный уже факел, Ровена быстро затоптала его ногами. Затем углядела на столе наломанный крупными кусками хлеб, и, схватив кусок, быстро затолкала его в рот.

Тоже сунув в рот горбушку, Арс быстро прошел к следующей двери, жуя на ходу. Уже было понятно, что они вышли. Если есть очаг — значит есть и труба, а где труба — рядом и выход.

— Фыфстро... Еда, — с полным ртом хлеба пробубнил Арс, мотнув головой в сторону двери. Он схватил лежащий на кровати плащ, одеяло. Нашел нож, быстро обмотав лезвие тряпкой, сунул его в карман. Голодно треская хлеб, Ровена скидывала в ближайший тряпичный мешок все, что напоминало еду, жалея, что нет времени на похлебку. Нокаутированный Арсом присмотрщик продолжал лежать на темно-синем полу.

— Фы ефо уфил? — она подняла мешок.

— Фет. Фпит, — без улыбки сообщил Арсиний и толкнул дверь наружу. Несколько секунд посмотрев наружу, он зачем-то вернулся и снова подхватил истерзанные останки кокона. — Ифем.

Ворвавшийся ветер вызывающе бросил в лицо снежную крупу. Вышагнув наружу, Ровена судорожно вдохнула.

После тесной пещеры, мир казался огромным, наполненным воздухом и светом. Выход из пещеры вывел их на высокий бок горы. Приветствуя гостей на небольшом уступе засвистел, закружил ветер. Оглушающе далеко внизу армией стоял темный широкий серый лес, за которым снова возвышались горы. Спуска не было, точнее был — но естественный. Ни лестниц, ни веревок, только снег. Фадийцы добирались сюда не пешком и бессильным беглецам ничего не приготовили.

— Как же мы спустимся? — Ровена несчастно посмотрела на Арса. Деловито кинув кокон на снег, он набросил ей на плечи плащ, на своей шее завязал одеяло.

— Как все... Быстро. Давно ли каталась с горы, красотка? — залихватски подмигнул он и топнул ногой по наполовину догоревшему кокону. — Садись.

— Лет шестьдесят не каталась, — призналась Ровена, максимумом которой в последние годы были катания на скользких туфлях по льду.

Она с сомнением оглядела «санки». В дневном свете кокон напоминал огромную обгоревшую мочалку и совершенно не внушал доверия.

— Эх, Фифа! — фыркнул Арс. — Как же ты жила? Или тебя только к художникам на свидания водят? Садись за мной.

Он сел поближе к переднему краю, просунув между ног острый край обгоревшего кокона, и, заламывая, подтянул его на себя. Растрепанные волосы шевелил ветер, украшая светлые вихры белыми снежинками.

— Садись, — указал Арс. — И крепко держись, слышишь? Как за самое дорогое. Что для тебя самое дорогое?

Еще пару дней назад Ровена без запинки ответила бы «симеола». Сейчас она помедлила, балансируя между ответами «жизнь» и «ты». Глянув вниз, решила не отвечать.

Они стояли примерно на середине горы. Спуск выглядел относительно ровным, зато нырял глубоко вниз, не вызывая желания рисковать.

— Мы точно не умрем? — осторожно уточнила Ровена.

— С каких пор Драконы умирают во время катания? Прыгай уже. Наст плотный, прокачу с ветерком, — заметил Арсиний, ногами придвигаясь ближе к краю.

Попискивая от волнения, Ровена села за мужчиной. Мешок с провизией поставила себе между ног. Руками крепко обняла Арса за грудь.

— Если погибну, я тебя не прощу. Если ты погибнешь — не прощу вообще никогда, — сказала на ухо.

— Договорились! — согласился Арс и рывком пододвинул их к краю. — Готова?

— Не-е-е-е-ет!

Разгоняясь, они полетели в белую бездну. Ветер и снег ударили в лицо одновременно. Пряча лицо за плечо Арса. Ровена завизжала, испуганно зажимая его ногами. Арс захохотал. С головы Ровены сорвало удерживающую волосы тряпку. В ушах выло, свистело, шуршал и трещал на все лады наст. Казалось, вся гора замолчала, насупившись глядя на безумцев, решивших скатиться с ее бока.

Потому что никто и никогда! Никогда и никто!

Сговорившись с ветром, снежинки яростно щипали кожу, а все вокруг слилось в одну бесконечную белую полосу, вдоль которой двое катились вниз, рассекая острый морозный воздух. Черные пряди леса надвигались все ближе, будто угрожая, с шелестом вырастали перед ними все выше.

Но наглые иноземцы влетели в высокий лес со свистом и хохотом, развеивая угрозу.

— Тпру-у-у-у! — Арс приговаривал «санкам» как лошадям, упираясь в снег ногами и разворачиваясь боком. Торможение подействовало: не доехав до дерева, они покатились кубарем.

Снег бесцеремонно набился в ботинки, холодно залез за шиворот, припечатал ледяной пощечиной щеку и от души залепил глаз.

— Ах ж ты, с-с-с... ! — Арса откинуло к дереву. Быстро перегруппировавшись, он растопырил руки и ноги, поймав влетевшую в него Ровену. Сразу пристроил ее на коленях.

— Пха! Жива? Тебя немного занесло снежком.

Пока Арсиний, посмеиваясь, вытирал ее щеки от снега, Ровена лежала, чуть дыша. Руки и ноги были на месте, даже не пострадали. Чуть ныло ушибленное во время падения плечо, но Ровена не обращала на боль внимания, завороженно глядя перед собой. Светлые волосы, наклонившегося над ней Арсиния, выделялись на фоне синего клочка неба. Голубые глаза мужчины блестели, кожа сочилась летним солнечным загаром — весь он был молодой, сильный, веселый, полный жизни. Ровена вдруг представила, что и через сто лет, и через двести, все так же будет склоняться над ней этот мужчина; привиделось, что так еще будет. Может в следующем году, может в этом, а может через сто лет — она увидит его точно так же, на фоне неба, и так же будет лежать у него на коленях. В тот момент к Ровене пришло отчетливое осознание, что она не представляет, и не желает представлять другого варианта.

«Я хочу быть с ним всю жизнь», — родилась и отчетливо отпечаталась в голове мысль. — «С ним. Навсегда».

— Обещай, что прокатишь меня с горки еще раз! — сорвалось с губ.

— Понравилось? А ты рисковая.

Арс еще раз смахнул с женской щеки налипший снег, наклонился и от души приложился к губам. Поцелуй был со вкусом снега, ветра, горы и после холодного спуска обжигал, как самое горячее пламя.

— Обещаю, — вполголоса проговорил Арс, оторвавшись от губ. Наклонившись над Ровеной, он рассматривал ее лицо, смахивал капли от тающего снега. — У меня есть на примете подходящая гора.

— Ты пообещал, — предупредила Ровена и, подняв руку, потрогала подушечкой пальца острые мужских уголки губ. Они тут же поползли в усмешке, обнажая белые зубы.

— Ты казался таким мрачным, — удивленно сообщила Ровена, глядя на улыбку. — Я даже думала, что ты не умеешь смеяться.

— Сам не знал, что еще умею. А ты казалась такой Фифой. Не знал, что тебе могут понравиться простые развлечения, — Арс погладил Ровену по голове, выпутывая из русых волос маленькую лесную шишку.

— Сама не знала.

— Вставай, — улыбнулся Арс, помогая Фифе подняться. Секунды отдыха кончились. Отряхиваясь от снега, он посмотрел на спокойное светлое небо. Голубой клочок уже затягивало равнодушным серым. Улыбка Арса не была полностью искренней: только увидев лес, он понял, что шансов у них мало, слишком мало. Один к десяти, не больше.