Мерзость - Симмонс Дэн

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 170

На мне был темный костюм, который мы с Диконом купили в Лондоне, но, пересекая огромный зал цюрихского ресторана «Кронхалле», за накрытыми для ланча столиками которого сидели мужчины в строгих костюмах и несколько элегантных женщин, я осознал, насколько неуверенно все еще чувствую себя в высшем обществе Европы. Несмотря на то, что на мне была моя лучшая (и единственная) пара начищенных до блеска черных выходных туфель, я вдруг подумал, какими грубыми и потертыми они должны выглядеть в глазах людей, сидящих в этом громадном ресторане.

За столиком с серебряными приборами на белоснежной скатерти, к которому нас провели, в одиночестве сидел невысокий человек с резкими чертами лица. Он не обращал внимания на уже наполненные бокалы с вином и минеральной водой и, казалось, был полностью поглощен книгой, которую читал. Финч единственный во всем зале был одет в повседневный твидовый костюм с жилетом — и то и другое выглядело не особенно чистым (на жилете виднелся сигаретный пепел), — и сидел он в удобной, расслабленной позе, вытянув скрещенные ноги, что я счел признаком либо необыкновенного богатства, либо редкостной уверенности в себе. Дикон осторожно покашлял, и мужчина с худым лицом поднял голову, закрыл книгу и положил ее на стол. Немецкое название книги, одно длинное слово, я перевести не смог.

Финч снял очки для чтения и посмотрел на нас так, словно понятия не имеет, кто мы и почему стоим перед его столиком. Я не уверен, что редкое подобие усов у него под носом — это действительно усы, а не рыжеватая щетина, покрывающая подбородок и щеки.

Дикон называет себя, хотя они вместе участвовали в экспедиции 1922 года на Эверест, затем представляет нас с Жан-Клодом. Финч не дает себе труда встать, но поднимает руку, которая выглядит вялой и обвисшей — словно протянутая для поцелуя, а не для рукопожатия, — но оказывается на удивление сильной, с длинными, тонкими пальцами. Потом я заметил изуродованные пальцы и ногти; вне всякого сомнения, этот человек был альпинистом, который много лет втискивал ладони в расщелины и трещины в граните, известняке и остром льду.

— Джейк, Жан-Клод, — продолжал Дикон, — позвольте представить вам мистера Джорджа Ингла Финча. Вы оба знаете, что два с половиной года назад мы с мистером Финчем участвовали в экспедиции, которая поднялась на высоту больше двадцати семи тысяч трехсот футов на Восточном гребне и Северном склоне Эвереста… без кислорода. В то время это был рекорд высоты. Но, несмотря на то, что в тот день у нас не было баллонов, Джордж помог разработать кислородные аппараты, которыми пользовались Мэллори и Ирвин, когда пропали в июне прошлого года, и он любезно согласился после ланча показать нам свою мастерскую и продемонстрировать оборудование… а также дать несколько советов относительно нашей… поисковой экспедиции.

Похоже, Дикон несколько растерялся от того, что пришлось использовать такое количество слов, и — что с ним редко случается — от того, что не знал, что еще сказать. Финч спас положение, небрежно махнув рукой в сторону трех пустых стульев.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал он. — Я позволил себе заказать вино, но мы можем попросить к столу другую бутылку… особенно если платишь ты, Ричард. — На лице Финча мелькнула улыбка, обнажившая слегка пожелтевшие от никотина, но крепкие зубы. Вопреки предвзятым обвинениям Альпийского клуба, он явно чистил их чаще одного раза в год. — В этом заведении хорошо кормят, но я редко могу позволить себе сюда наведываться, даже на ланч, — продолжил он на своем британском английском с легким немецким акцентом. — И именно поэтому предложил встретиться тут, когда ты сказал, что оплачиваешь счет. — Он небрежно махнул официанту, и — к моему удивлению — затянутый в смокинг джентльмен отреагировал мгновенно и с явным почтением. Видимо, в Цюрихе хорошо знали о достижениях Финча в области альпинизма. А может, официанты просто считали, что каждый, кто может себе позволить обед в ресторане «Кронхалле», достаточно богат, чтобы заслуживать уважительного обращения.

Признаюсь, что чувствовал некоторое раздражение, когда мы заказывали ланч (я просто сказал, что буду то же, что и Дикон), а Жан-Клод с Финчем оживленно обсуждали, какое вино заказать к столу. Мое недовольство было вызвано предположением, что фраза Финча: «В этом заведении хорошо кормят» — была произнесена специально для меня, типичного американца, да еще на вид не слишком успешного. (Вскоре я понял, что ошибался. Джордж Ингл Финч говорил на многих языках и часто для развлечения включал в свою речь разговорные выражения, даже американизмы. К концу проведенного в Цюрихе дня мне стало ясно, что Финч, обладая обостренным чувством собственного достоинства, прилагал меньше усилий, чтобы произвести впечатление на окружающих своими знаниями, героизмом и достижениями, чем любой другой альпинист.)

Кормили действительно хорошо. Вино, как бы оно ни называлось (и как ни плохо я разбирался в вине в возрасте 22 лет), было превосходным. А официанты, от которых я ожидал напыщенности и даже некоторого немецко-швейцарского высокомерия по отношению к маленькой группе иностранцев, оказались чрезвычайно вежливыми и были почти незаметны, когда молча подавали блюда и убирали со стола. (Представление о том, что незаметность официанта свидетельствует о качестве обслуживания, я позаимствовал у отца. Один из немногих непрошеных советов, которые я вообще от него слышал, — если не считать того дня, когда они с мамой привезли меня в Гарвард и он отвел меня в сторону и строгим голосом произнес: «Вот так, Джейк. С этого момента ты сам за себя отвечаешь. Постарайся держать бутылку виски подальше от спальни, член — в штанах, а голову — в книгах, пока не получишь диплом. Любой диплом».)

Я ставлю бокал с вином на стол и понимаю, что Финч, Жан-Клод и Дикон обсуждали наши планы — каковы они были на тот момент — грядущей «поисковой экспедиции», чтобы привезти личные вещи Бромли его матери, или, поскольку мы все понимаем, что шансы на это близки к нулю, хотя бы составить ясную картину гибели молодого Персиваля. Дикон заверил нас, что Финч понимает, что новостями о нашей частной экспедиции не следует делиться ни с кем.

— Кроме того, — прибавил Дикон, — в настоящее время между Финчем с одной стороны и Альпийским клубом, «Комитетом Эвереста» и всем Королевским географическим обществом с другой стороны отношения таковы, что он вряд ли захочет им что-либо рассказать… не говоря уже о нашем секрете.

— Значит, вы были знакомы с Персивалем… лордом Персивалем Бромли? — спросил Жан-Клод.

— В первый раз мы встретились около года назад, когда он нанял меня в качестве проводника, — отвечает Финч на своем довольно приятном британском английском с легким немецким акцентом. — Бромли хотел пройти траверсом по Дув-Бланш… — Он умолк и впервые посмотрел на меня. — Дув-Бланш — это пик, мистер Перри, острый и крутой, в стороне от главной цепи Гран-Дентс на восточной стороне долины Ароллы.

— Я там был. — В моем голосе проступает нетерпение. В конце концов, я больше не новичок в альпинизме. Прошлой осенью я прошел траверсом по Дув-Бланш с Жан-Клодом и Диконом.

Похоже, Финч не заметил моего тона. А может, заметил, но почему-то решил не обращать внимания. Он кивнул и продолжил рассказ:

— Молодой Перри даже тогда был способен на этот траверс, но намеревался попробовать свои силы на череде «восхитительных», как он их называл, и довольно впечатляющих расселин, прорезавших двухсотфутовую скалу над верхним ледником Ферпекль, и хотел, чтобы кто-то шел с ним в связке.

Мы втроем ждали, но Финч как будто потерял интерес к Бромли и снова принялся за стейк и вино.

— И как он вам показался? — спросил Дикон.

Финч посмотрел на него так, словно тот говорил на суахили. (Хотя потом я понял, что это неудачное сравнение, потому что, как выяснилось, Джордж Ингл Финч действительно немного говорил на суахили, а понимал почти все.)

— Я хотел спросить, — уточнил Дикон, — как он себя вел?

Финч неопределенно пожал плечами, и на этом разговор мог, к сожалению, закончиться, однако он, наверное, вспомнил, что мы проделали долгий путь и, вполне возможно, скоро будем подниматься на большую высоту по склону горы Эверест, чтобы отыскать тело Перси Бромли, а также что, как-никак, мы (или леди Бромли) платим за его ланч в одном из самых дорогих ресторанов Швейцарии. Или даже всей Европы.

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 170