Околдованные любовью - Куксон Кэтрин

Марк швырнул на стол смятую салфетку и поднялся из-за стола. В этот момент отворилась дверь, и Саймс объявил:

— К вам джентльмен, сэр.

— Джентльмен, в такой час? Кто это?

— Мистер Розир, сэр.

Марк не стал повторять имя посетителя. Насупив брови, он некоторое время сидел молча, потом спросил:

— Куда ты его отвел?

— В библиотеку.

— Я сейчас приду.

— Хорошо, сэр.

Лакей вышел. Марк, потирая подбородок, стал размышлять о причинах такого раннего визита своего конкурента. Он не понимал, что привело к нему Розира в такой ранний час. С чем он пришел? Этого человека интересовали только две вещи: его шахта и его деньги. Какая же из двух страстей стала причиной его приезда? Марк полагал, что Розир разъезжает по Америке со своей высокомерной и честолюбивой женой.

Мистер Сопвит двигал головой, принимая удобную позу, поправил галстук и, одернув длинный пиджак, вышел в холл, оттуда направился в библиотеку.

Джордж Дэниел Розир рассматривал висевший над пустым камином портрет. Он резко обернулся на звук открывшейся двери. Это был человек маленького роста, смуглый, с сильно выдававшимся вперед длинным носом. Седина едва тронула его жидкие волосы. Выглядел он простовато — его предки за три поколения до него работали на мельнице. Низкое происхождение давало о себе знать, и он изо всех сил старался с этим бороться. Для всех оставалось загадкой, как могла остановить на нем свой выбор дочь помещика. А вот Агнес прекрасно знала, что делает. Когда Розир сделал ей предложение, она уже вышла из возраста, когда женщина может позволить себе быть разборчивой. Кроме того, безденежье родителей ей надоело, и она заставила себя забыть о неравенстве происхождения. Через год после свадьбы она родила ему сына, которому теперь было уже четыре года. Она утроила штат прислуги и выводила мужа из себя не своими желаниями принимать у себя влиятельных и состоятельных людей, а тем, сколько эти приемы ему стоили.

Шахта приносила хороший доход. Стремление же получить еще больше заставляло его давить на десятников. Они, в свою очередь, выжимали все соки из рабочих, поэтому среди горняков росло недовольство, и даже вспыхивали волнения. Время от времени Розир грозил привезти ирландцев, но каждый раз сдерживал себя. Однако интерес рабочих к образованию и особенно последний случай с тайными занятиями чтением и письмом едва не подтолкнули его к тому, чтобы немедленно отправить за ирландцами корабль. Его останавливали возможные расходы и не хотелось осложнять ситуацию. По этой причине он и оказался в доме Марка Сопвита в этот утренний час.

— Здравствуйте, — поздоровался Марк.

— Здравствуйте, — буркнул в ответ Джордж.

— Что-то случилось?

— Нет, у меня ничего пока, и пока ничего не произошло и у вас, но вы продолжаете сманивать моих людей, а это добром не кончится.

— О чем вы говорите? — жестко спросил Сопвит.

— Ну, не надо разыгрывать удивление, — Розир посмотрел в окно, потом круто повернулся к Марку, глаза его сердито блестели. — Я говорю о трех горняках, что недавно уволил мой бригадир, а вы их взяли к себе.

— А что здесь такого? Мне нужны рабочие, и я их нанял. Договор расторг ваш бригадир, а не они. Очевидно, он не нуждался в них.

— Вы не хуже меня знаете причину увольнения. Послушайте, Сопвит, давайте говорить как мужчина с мужчиной. — Длинный нос Розира дернулся. Он поджал губы и высоко поднял плечи. — Вы позволяете этим парням читать и писать, хотя понимаете, что это начало конца.

— У меня другое мнение.

— Не будьте так чертовски наивны.

— Я совсем не чертовски наивен и буду вам благодарен, если вы не станете считать меня таковым. У себя в шахте вы установили правило: ваши рабочие должны быть неграмотными. Я такого правила не вводил. Если мне нужны рабочие, я их нанимаю, а грамотные они или нет, меня не интересует.

— Ах так?

— Да, так.

— Ну, хорошо, — Розир деланно рассмеялся. — Как я слышал, дела у вас идут неважно. Еще до моего отъезда у вас в шахте появилась вода. Теперь рабочие стоят в ней по шею. Вам пришлось закрыть один штрек, а сколько осталось открытых?

— Столько, сколько и у вас.

— Неправда, неправда! — в голосе Розира слышалась издевка. — Если вы остановите насос, ваши рабочие вместе с лошадьми поплывут по штольне наверх.

Марк весь кипел. Он смотрел на стоявшего перед ним человека и изо всех сил сдерживал гнев.

— Зачем вы пришли ко мне? — как можно спокойнее спросил Сопвит.

— Я хотел предупредить, что вы совершаете глупость, глядя сквозь пальцы на учение рабочих. Но есть и еще причина… Зная о ваших трудностях и о финансовых затруднениях… да, да, — закивал он. — Слухи доходят даже до Америки. Так вот, я пришел сделать дружеский жест. Если вам нужны деньги, могу вам их ссудить.

— Вы дадите мне деньги?

— Да, я сказал, значит, сделаю.

— А могу я спросить, на каких условиях?

— Ну, это можно обсудить потом.

— Нет уж, давайте сейчас все выясним. Я полагаю, вы захотите долевого участия, причем запросите половину, не так ли?

Розир поднял брови, нос его еще больше вытянулся, он поджал губы и подтянул плечи к подбородку.

— Да, о чем-то в этом роде я и думал, — с притворным равнодушием подтвердил он.

Марк некоторое время пристально смотрел на Джорджа, потом подошел к двери и открыл ее.

— До свидания, Розир. Когда мне понадобится помощь, я приду к вам, выбрав приемлемое для визита время.

— Ха! Ха! Не хотите — не надо. Дело ваше. Но запомните одно, — задержался на пороге Розир, — могу поспорить, что скоро вы возьмете свои слова обратно. Вы обо мне еще вспомните, не сомневайтесь. — Он энергично закивал и гордо прошествовал через холл. У дверей его ждал Роберт Саймс.

Марк оставался на месте, пока дверь за посетителем не закрылась. Только услышав шуршание гравия под колесами отъезжающего экипажа, он вернулся в комнату и, подойдя к камину, с силой стукнул кулаком по мраморной полке.

— Черт бы его побрал!

К Розиру Сопвит всегда относился с неприязнью. Отец Марка тоже не жаловал Розира-старшего, считая его самонадеянным выскочкой. Тем не менее сейчас Джордж Розир говорил правду. Сопвит оказался в трудном положении, ему очень нужны деньги, а если насосы остановятся, вода затопит шахту.

При этой мысли он заторопился, словно его присутствие в шахте могло сдержать прибывавшую воду и предотвратить надвигавшуюся катастрофу. Марк поспешно вышел из комнаты, вызвал Саймса и отправил его передать Лейбурну, чтобы тот немедленно седлал лошадь. Нарушая ежедневный ритуал, Сопвит не пошел к жене, а, взяв в стенном шкафу в конце коридора пальто и шляпу, быстрым шагом вышел из дома.

Выходя замуж, Джейн Форфут-Медоуз была достаточно знатной и состоятельной. И муж ее принадлежал к высокому сословию. Когда их единственная дочь Эйлин объявила о желании выйти замуж за мистера Марка Сопвита, они не высказали возражения открыто, но были весьма недовольны. Конечно, он принадлежал к старинному знатному роду, но был вдовцом с малолетним сыном. Принадлежавшая ему шахта не производила на них впечатления, так как была горизонтальной выработки и потому малоперспективной. На ней работало, самое большое, пятьдесят мужчин и тридцать женщин и детей. Так что все шахтовладельцы заслуживали одинакового внимания. Более того, мистер Марк Сопвит жил к северу от Дарема, очень-очень далеко от них, значит, они едва ли смогут видеться со своей драгоценной дочерью зимой из-за плохих дорог.

Джейн Форфут-Медоуз, мать — собственница по натуре, едва ли признала какого-либо мужчину достойным дочери. Но Марка Сопвита она невзлюбила сразу и даже не считала нужным скрывать своих чувств. Всякий раз при встрече она намекала ему, как сочувствует дочери, которая живет в Хайфилд-Мэнор, где не хватает слуг, а дети не могут получать достойное воспитание и образование. В отличие от дочери, миссис Форфут-Медоуз не ужасалась, когда Марк заводил разговор о пансионе. Она полагала, что там мальчики смогут получить подобающее образование. Положа руку на сердце, Джейн не могла сказать, что питает нежные чувства к кому-либо из внуков, а заставляла она себя их терпеть лишь потому, что их произвела на свет ее дочь.