Моряна - Черненко Александр Иванович

Нахлобучив на глаза шапку, он быстро зашагал в поселок.

— Куда?! — снова закричал Василий.

Усмехаясь, ловцы свертывали цыгарки.

— Лодырь царя небесного! — кричал вдогонку Тупоносу Василий. — Лодырь!..

Макар поучительно сказал Безверхову, попыхивая цыгаркой:

— А чего ты с ним спутался? Знаешь, что это за рыбеха! — и крепко выругался.

Он, казалось, до самых костей был просолен: вся одежда его заскорузла, обросла рыбьей чешуей, пропиталась солью.

Сердито взмахнув рукой, Василий крикнул жене:

— Беги за Сенькой! Скажи, чтобы живо собирался! — и, обращаясь к ловцам, с досадой добавил: — Думал ведь о Сеньке, а вот поди ж ты — этого лежебоку взял.

Спрыгивая на берег, он прокричал вслед жене:

— Скорей, Лена! Скорей!.. — и, присев на корточки, начал скручивать цыгарку.

Туже затягивая на шее платок, Елена поспешно шагала в поселок.

Ловцы опустились в кружок около Василия; некоторое время они молча дымили махоркой.

Макар медленно поднял сплошь заросшее рыжими волосами лицо; блеснув изумленными, навыкате, глазами, он сплюнул в ладонь и в ней затушил окурок, потом потер ладонь о ладонь и, очистив их от пепла, спросил Безверхова:

— Не знаешь, что это за прыщ прикатил на бударке? К Ваське Сазану, слышь. А Васька-то в относе.

— Не видал такого. А когда прикатил-то?

— Да вчера или позавчера. В сапожках эдаких. Городской!..

— Может, родня какая, — и Василий, привстав с корточек, опустился на одно колено.

В это время пахнуло крепким ледяным норд-остом.

Все настороженно переглянулись. Макар глухо сказал:

— Пожалуй, дедушка Ваня правду говорил: ударит отзимок, вернется еще к нам зима.

— Оно того... похоже на то, — подтвердил широкоплечий, могучий ловец и быстро перекрестился: — С нами бог...

Вдруг кто-то громко выкрикнул:

— А с нами власть Советов!!

Ловцы оглянулись, — к ним подходил Лешка-Матрос и, как всегда, широко улыбался. Бескозырка у него была лихо заломлена на затылок. После рассказа Кости о письме Катюши он вновь повеселел, принарядился.

— Здорово, ловцы! — задорно сказал он.

Опускаясь в кружок к ловцам, Матрос поочередно оглядел их и спросил:

— Ну? О чем дебаты ведете?

Все оживились — одни, улыбаясь, друг другу подмигивали, иные заново скручивали цыгарки, третьи усаживались попрочнее, ожидая, что Лешка подробно расскажет про драку с Дмитрием Казаком и про события на маяке.

— Так о чем же совет-то ведете? А? — У Матроса восторженно сияло лицо.

Макар язвительно сказал:

— Толкуем о твоей женитьбе — скоро ли на свадьбу позовешь...

Сразу наступило, тягостное, напряженное молчание.

Все слышали про Лешкину историю с Максимом Егорычем и Глушей, и многим, как и Макару-Контрику, хотелось подробно разузнать, чем же все это кончилось.

Но с Лешкой шутки плохи: вгорячах он может выкинуть такое, что потом и не расхлебаешь...

Лицо Матроса посуровело, всегдашнюю улыбку его словно сдунула моряна, губы задрожали. Глянув исподлобья на Макара, он угрожающе приподнялся:

— Все брешешь? Неймется?

Быстро сообразив, что Лешка не намерен рассказывать о себе, Макар заискивающе засмеялся:

— Брось, Лексей Захарыч! — и дружески похлопал его по плечу.

— То-то! — удовлетворенный, Матрос снова засиял улыбкой, опускаясь на песок. — О чем же вы тут прения-то вели?

— О погоде гадаем, Лексей. Дедушка Ваня отзимок предсказывает, — сообщил Макар.

Василий Безверхов не вытерпел:

— Чепуху дедушка порет! Стар он, и мозга у него высохла! Придет Сенька, и я в море выбегаю!

— А ты постой! — перебил Лешка. — Дедок Ваня погоду ладно примечает. На то и жил он целый век, а может, и полтора.

— Все одно, сейчас же в море выбегу — и, вскочив, Безверхов быстро прошел к своей реюшке.

— Брось хорохориться, Вася! — Лешка поправил бескозырку и подмигнул ловцам: — Сядь-ка вот с нами да расскажи, как это ты реюшку зачалил? Горбом своим? Или Дойкин сосватал? А может, Коржак наградил?

— Да-да! — привскочил как ужаленный Макар. — Расскажи-ка вот нам!

Василий вызывающе бросил:

— Кредитка справила!

— Креди-итка! — задыхаясь, вскричал Макар. — А почему нам не справила? Чем мы хуже тебя? И ты ловец, и мы ловцы. Только ты член правления, и все тут. Почему, спрашиваю, нам кредитка не справила?

Поднявшись, Макар шагнул к Василию:

— Давай нам ответ! Почему так? Тебе есть кредит, а нам нет? Сказывай!

— Правильно! — поддержал Макара Матрос. — Держи, правленец, ответ!

Ловцы наперебой заговорили:

— Дай ему жару, Макар!

— Почему такое с кредитами?

— Выкладывай, Васька, ответ!

Все двинулись к Безверхову, громко ругаясь, размахивая руками.

А Макар уже кружился подле него и неистово кричал:

— Почему, спрашиваю, кредитка нам не справила? А? Почему?

Отстраняя наседающего Макара, Василий важно, подчеркнуто разъяснил:

— Кредиты возвращать ко времени надо! Кто в срок не воротил, тому и нет ни шиша! Да еще и описать могут...

— Стращать?! — взвизгнул Макар и схватил Василия за руку. — Кого описать? Чего описать?

— Тряхни, тряхни его, Макарка!.. — закричали ловцы. — Ишь, чего выдумал, — стращать нас... Мы тебе опишем! — И плотно обступили Безверхова.

Лешка насторожился, надвинув на лоб бескозырку, он бросился к толпе.

— Кончал базар! — и, расталкивая ловцов, стал пробиваться к реюшке.

Притиснув Василия к корме посудины, ловцы кричали, грозились.

— Хватит, говорю! — Лешка рванул одного ловца за ворот, другого за рукав. — Кончал базар!..

На шум спешили к реюшке Василия ловцы, рыбачки, дети.

— Чего там?

— Бьют!

— Кого? Кто?

— Макарка там!..

А Макар, выхватив из кармана потрепанную, измочаленную газету, которую всегда носил при себе, и, потрясая ею, не переставал кричать:

— Всё себе хапаете, а нас газетками угощаете!.. Кредиты-де маломощникам, бессбруйникам... А где они, эти кредиты-то? Где?.. Реюшку себе справил! Да дойкины с коржаками!.. А нам?.. Правленец!.. Власть тоже!..

— Контра! Ш-ша! — оборвал Макара Матрос. — Власть ругать?! Ваську ругай, а власть не трожь! Понял? Знаешь, чем добыта она?

И Лешка, показав глазами на свою покалеченную ногу, грозно шагнул к Макару.

Тот отступил и примиряюще сказал, искоса поглядывая на Матроса:

— Да я так, Лексей. К слову пришлось... Обидно или нет! Тут на лов выбегать надо, а сетки нету. Толкнулся в кредитку — отказ. Прошлым летом я у них на бударку взял. А он, слышал ты, чего сказал? Описать могут!.. Да ты прежде дай мне на сетки, и я путину встречу как надо. Тогда можешь получить обратно и прежние деньги, и те, что на сетки дадите. А то — описать! Как же это так?

— А так, — неожиданно вставил один из ловцов. — Шукнёт Васька Дойкину, а тот Коржаку, а Коржак-то — главный заправила в этой самой кредитке, — и опишут. Помнишь, как у Тупоноса?

— Теперь не опишут! — уверенно заявил Лешка. — Довольно! В городе-то их описали, а не нас!

— Оно так, — охотно согласился ловец.

— А ловить-то, — поспешно вставил Макар, — штанами приходится! — и стал аккуратно складывать вконец растрепанную газету.

— Ты бы хоть газету-то сменил, а то вроде как мочало она у тебя, — усмехаясь, заметил Лешка и, подумав, серьезно добавил: — За свежей, что ли, в район съездил бы. Может, новости какие...

Макар сунул газету в карман и молча отошел в сторону.

Василий, стоя задом к корме реюшки, оправлял телогрейку, — ее чуть не порвали ловцы.

— Ну, правленец, что скажешь? — и Лешка вплотную подошел к Безверхову.

— И чего бучу затеял? — уже без гонора и с упреком сказал Василий, влезая на реюшку.

— А чтобы злее ты был! — и, сдвинув бескозырку на затылок, Матрос стал поучать Безверхова: — Она, злоба-то, брат, штука важнецкая. Вспомни-ка гражданскую... Были злы на цареву жизнь — и без промаха били разных гадюк. Понял, злоба-то, какая штука, а?.. Вот и хочу, чтобы ты, щучий твой нос, злее был! Поменьше бы заглядывал в рот Дойкину да побольше беспокойства имел бы о ловцах. О Макаре вот — без сетей он. Сам-то ты на лов идешь, а он что будет делать? Мотней трясти?.. Андрей Палычу должен был помочь — об артели он старается. Понял?.. На кой тяп и в правлении ты этом самом сидишь! Не для того же, чтобы кумом ты стал Коржаку!