Восьмая наложница (СИ) - Буланова Юлия

— Зачем ты попытался украсть мою лошадь?

— Хотел сбежать отсюда, — подросток прожёг собеседника ненавидящим взглядом.

— Ну, так и сбежал бы. Зачем тебе лошадь?

— Сестру с собой взять хотел. Она даже до леса вряд ли дойдёт сама.

— А зачем сбегать? И куда?

— Отец женился. А его новой жене мы поперёк горла. Она Эшу, чуть не каждый день бьёт, голодом морит. В наказание за что-нибудь. А отец и рад ей верить. Ему дети от наложниц не особо нужны. Законные-то на подходе. Я не знаю куда мог бы увезти сестру. Да и не важно это. Хуже, чем здесь уже нигде не будет. А даже, если умрём на чужбине, так здесь нам, всё одно, не жить.

Лисёнок растерянно оглянулся на меня. Пришлось спешно подойти, чтобы положить руку на его напряжённое плечо.

— Милостью будет отпустить этого мальчика. Только, не пройдёт и пары дней, а он решится на новую кражу. Потому что не видит иного пути для спасения сестры. Милосердием — указать путь, где ему не придётся преступать закон.

— Я не могу и не должен отпускать вора, — голос Лисёнка не выражал особой решительности. — Но если ты поклянёшься мне в верности, матушка может взять твою сестру себе в услужение. Я не стану наказывать тебя за то, что ты сделал сегодня. Однако, не советую разочаровывать меня. Я не прощаю ошибок.

Подросток, кажется, дар речи потерял. Лежит. Хлопает глазками и, кажется, пытается понять, что происходит. Потом его глаза загораются надеждой.

— Клянусь, — выдыхает он едва слышно. — Да, покарает меня Богиня, если я отступлю от своих слов.

— Шен, — Лисёнок переводит взгляд на наставника.

— Всё сделаю, — отзывается мужчина с полупоклоном.

А через час мы узнали, что Геро и Мияри — дети очень богатого и знатного рода.

— Вариантов у нас два, — подытожил Киан. — Мы можем или по-тихому выкрасть девочку. Или идти и забирать детей официально.

— А что проще?

— Выкрасть. Меньше мороки. Но не хотелось бы лишать девочку имени рода. Пусть, она всего-лишь дочь наложницы, но приданное семья за ней дать должна. Вдруг малышка решит выйти замуж?

— Ладно, а я могу, проезжая мимо, зайти в гости? У меня, например, разводится голова. Или какой ещё можно придумать повод? А там, случайно, увидеть этих детей и взять их на воспитание. Это же большая честь — воспитываться рядом с принцем.

— Ну, если наложница Императора таким образом решит облагодетельствовать какую-нибудь семью, им останется лишь смиренно благодарить вас. Но не слишком ли это бесцеремонно?

— Наглость — второе счастье. Я так, между прочим, заполучила тебя, Лея, Аю и Рию.

— Ладно. Но поводом станет плохое самочувствие пятого принца. Думаю, Джин сможет симулировать солнечный удар, если Лей расскажет ему симптомы.

Через час наша процессия была у порога дома дома Ханьяр. Именно столько времени мне потребовалось, чтобы переодеться во всё самое красивое и дорогое. От двух десятков золотых шпилек болела голова, а массивные браслеты казались кандалами. Но мой подчёркнутый минимализм тут не в чести. Альтея — мир ярких красок и

Встретила нас миловидная молодая женщина, можно сказать, девушка.

— Рады приветствовать вас. Я — Мико Ханьяр, — с почтительным поклоном представилась она и кивнула в сторону двух, откровенно, забитых женщин, стоящих за её спиной. — А это наложницы моего супруга. Они будут прислуживать вам, моя госпожа.

Я стараюсь удержать приветливое выражение лица и сделать вид, что всё в порядке.

Шен кривится. Киан одел на лицо непроницаемую маску скуки. Кто же разберёт, что он там думает? Но вряд ли что-то хорошее о Мико. Наложницы имеют меньше прав в доме, нежели супруга, но так себя вести, как минимум, невежливо.

Конечно, служить императорскому наследнику и его матери не зазорно даже для хозяйки дома. Однако так демонстративно помыкать членами своей семьи, не принято.

Впрочем, обижать детей своего супруга, тоже, не принято.

— Мы благодарим дом Ханьяр за гостеприимство, — Киан делает шаг вперёд. — Мой племянник почувствовал себя нехорошо именно в тот момент, когда мы решили отправиться в путь.

— Возможно, следует послать за лекарем? — Мико изобразила озабоченность.

— Нет. В моей свите есть целитель. Но я буду благодарен, если вы займёте наложницу Мейлин беседой, пока пятый принц будет отдыхать. А мне хотелось бы обсудить с господином Ханьяр его проект мелиорации Тайра.

Я стою, излучаю величие и благожелательность. Потом иду в гостиную хозяйки дома. Пью с дамами чай, плавно переводя разговор с погоды на нужную мне тему — детей.

— Слышала, что этот дом благословлён здоровыми и красивыми наследниками, — говорю как-бы невзначай, внимательно и наблюдаю за женщинами. Мико недовольно морщится. Две другие вздрагивают и сжимаются в стулья. — Почему бы не отправить мальчика к пятому принцу? Мой сын очень скучает по братьям. Общение с сыном столь славного рода должно его отвлечь. А девочка может присоединиться к нам. Я буду рада дать ей несколько наставлений, которые пригодятся ей в будущем замужестве.

Да, пришлось идти с козырей. Но долго уговаривать хозяйку дома показать мне девочку не хотелось. А тут такой повод. И отказать никак нельзя.

— Простите, госпожа Мейлин, — Мико едва удерживает на лице вежливое выражение. — Моя дочь с утра плохо себя чувствовала. Может быть не стоит тревожить её?

— Конечно, пусть остаётся в постели. Это нам стоит навестить бедное дитя. Решено. Я подарю ей свою самую любимую шпильку. Чтобы она скорее выздоравливала. Дамы, пойдёмте!

Встаю и даже направляюсь к двери. Но Мико, буквально, заступила мне дорогу:

— У девчонки какая-то заразная хворь. Так сказал наш целитель. Вы можете заболеть и заразить пятого принца.

Я мысленно аплодировала такой находчивости. Головка госпожи Ханьяр работает быстро. Наверное, это часто помогало ей избежать последствий своих поступков. Только, в данный момент, она столкнулась с ситуацией из которой нет хорошего для неё выхода. Что бы она не сделала, что бы не сказала. Я любое её слово сейчас оберну против неё.

— Да, как ты посмела, пригласить в дом, где есть есть больные наложницу Императора и двух принцев? — скрываюсь на крик. — Дом Ханьяр решил предать своего правителя? Или это ты возжелала смерти моего пятого принца? Это заговор? Молитесь, чтобы наш целитель смог справиться с болезнью. Иначе, можете распрощаться с собственными жизнями. Лей! Шен! Рия, Ая, схватить эту пронырливую змею.

А дальше я активно стимулировала истерику. Если бы Киан не был предупреждён о нашем плане, то, боюсь, посчитал бы меня сумасшедшей.

Зато через три минуты Миори уже была у меня в руках. На ребенка было жалко смотреть. Маленькая, как воробушек. И такая же лёгкая. Словно ее, вообще, не кормят. На лице и руках синяки и ссадины разной степени выраженности.

Увидев это я мгновенно «забыла» с чего начался скандал и переключилась с угрозы жизни пятому принцу на истязания бедной малышки.

Двор семьи Ханьяр очень быстро превратился в зал суда.

Это Каори подсуетился и пригласил ближайших соседей поучаствовать в шоу. Гости с любопытством зыркали по сторонам и перешептывались.

Судьёй был, разумеется, Киан.

Я стала обвинителем.

А ответчиком выступил господин Ханьяр. Адвоката ему не полагалось. Себя и свою жену он пытался защищать сам.

И что можно сказать? Уроки риторики он не прогуливал.

Но до Шена ему, всё равно, как до столицы пешком. На родине я не сильно таким увлекалась. Но наша учительница истории, то ли из каприза, то ли в надежде приобщить нас к величайшему наследию Цицерона, предложила выучить его первую решпротив Катилины до слов: «Ведь высо­ко­чти­мый муж, вер­хов­ный пон­ти­фик Пуб­лий Сци­пи­он». Обещала поставить пять в четверти и освободить от контрольной работы. Стоит ли говорить, что у всего класса, даже у двоечников, эта речь от зубов отскакивала?

Я наивно радовалась почти халявный пятерке.

А Элька, в кои-то веки оторвавшись от корейских дорам шепотом сказала мне, что это никакой не каприз Натальи Петровны, а ее попытка договориться с собственной совестью. Своеобразное извинение за еженедельные уроки ненависти, замаскированные под «патриотическое воспитание». За то, что в ее школе под запретом слово слово «мир». За то, что мы обязаны любить войну.