Аргумент барона Бронина 5 (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

Казалось, темень, что повисла вокруг, вбирает в себя свет, и не позволяет разглядеть ничего дальше вытянутой руки.

К слову, Лилит-то я увидел, а вот кто стоял на двух других площадках, разглядеть не удалось, либо там никого не было. Хотя я явно ощущал проявление чье-то чужого разума. Правда, даже не смог определить, человек это или демон.

Напрягая зрение, на второй площадке я вдруг увидел какой-то блеск у самого основания. Потом понял, что там кто-то лежит, поэтому и сложно было что-то разглядеть. Угол неудачный. Затем вдруг различил, как какой-то воин в доспехах, явно человек, силится подняться, но сил у него не так много. И зачем только сунулся сюда? Или перенос его так сильно доконал?

Признаться, даже мне с моими способностями не просто дался полет в эту локацию, чего уж говорить про простых воинов.

— А ты, я смотрю, бодрячком, Алексиус, — расхохотался Базалес, взглянув на меня. — А то, столько сюда молокососов перенеслось. Многие даже переход не пережили. Какая славная жатва вышла! И все они погибают во славу одному безумному богу и мне, великому дьяволу Базалесу. Прекрасная божественная магия! Хитрая, коварная. А еще говорят, что демоны — паразиты и разрушают миры и души смертных. Это вы еще богов мало знаете, — Базалес снова рассмеялся.

Я ничего не отвечал. Продолжал озираться по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то еще.

— Не старайся, старый враг. Пока все желающие не перенесутся, не справятся с первым заданием, испытание не начнется. Пока что расслабься. Наблюдай, наслаждайся.

Я старался не глядеть на Лилит. Она явно пыталась мне что-то сказать. Но при этом, увидев Базалеса, не хотела раскрывать ему карты. Я прямо-таки нутром чувствовал ее внутреннее состояние. Несмотря на то что менталистика работала здесь как-то странно и коряво, Лилит я чувствовал достаточно хорошо, будто бы она была моей родственной душой.

Чтобы не тешить дальше самолюбие Базалеса, я уселся в позу лотоса и слегка приподнялся над землей, а затем действительно, постарался расслабиться. Старательно наблюдал за Базалесом, за каждым его жестом и движением.

Ментально он был закрыт довольно неплохо, и пробиться сквозь его мысли, понять, о чем он думает, чего ждет, было сложно. Я даже не понимал, радуется он или боится. Да и по его поведению сложно было что-то понять.

Удивительно, но оказавшись здесь, посреди божественной арены, он стал на удивление человечным, будто не демон вовсе, обуреваемый страстями и жаждой чужих жизней, а самый простой человек. Правда, выглядевший довольно страшно: рогатый и красномордый. Еще и с четырьмя руками. Но ключевое, что поведение его стало слишком уж похожим на простого человека.

Тем временем количество столбов все увеличивалось. Они приближались с разных сторон, теперь и со спины, и с боков, и за столбом дьявола.

Центром всего был все-таки Базалес и его гигантский квадратный постамент. Все столбы с площадками в произвольном порядке выстраивались вокруг него. Будто лепестки цветка расходились в разные стороны.

Я припомнил, как проходило испытание в академии. Там же тоже никто ничего не объяснял, просто что-то происходило и нужно было прийти самому к какому-то решению. Может, здесь будет также, или просто нам предстоит массовая свалка: все против всех, а там кто выживет. Но какой в этом смысл и как определять стороны. Я ведь не буду сражаться против Лупицкого или Седова, или своего отца. А с кем будет сражаться Лилит? Или Максимус? Как здесь разобраться?

Кое-где воины стояли в полный рост, кое-где валялись без чувств. С кем-то из них Базалес разговаривал. Это было видно, но неслышно. По крайней мере, как я понял, у Базалеса было какое-то право. Его слышал только тот, к кому он обращался. Интересно, а это на всех распространяется?

— Лилит, — повернулся я к девушке. — Ты слышала, что мне говорил Базалес только что?

Девушка осторожно поглядела в сторону дьявола, который сейчас был повернут к ней спиной, затем взглянула на меня.

— Нет, не слышала, но я бы не рисковала. Не следует лишнего болтать. Сейчас не время, вернее, да и поздно уже что-то обсуждать. Все уже происходит.

Я окинул ее взглядом и покивал. Несмотря на то, что я чувствовал ее хорошо: и мысли, и решимость, я ведь до конца не знал, чью сторону она выберет в решающий момент. С одной стороны, у меня не было причин ей не доверять, с другой стороны — демоны такие непостоянные, и зачастую принимают решения исходя из мотивов, совершенно непонятных смертным. Да и бессмертным. Все-таки мы очень разные виды, и у нас разные системы питания, системы ценностей. Да и много чего другого разного. Даже то, что одна ее половина человеческая, ситуацию не облегчает.

Я попытался проанализировать, кто еще приблизился к постаменту Базалеса и как расположены столбы с площадками. Может, по этому признаку удастся определить, кто здесь союзники, а кто враги. По крайней мере, Лилит была на некотором отдалении от Базалеса, зато ближе ко мне. И вот вопрос, чего от нее ждет испытание? Что она нападет на меня, или, наоборот, прикроет мне спину и будет опорой для меня в этом бою.

Площадка, что появилась одной из первых и показалась мне поначалу пустой, вдруг покрылась темной пеленой, будто там разлили огромную цистерну чернил или запустили чернильное облако.

Базалес то и дело поглядывал в ту сторону, но никак не реагировал и не предпринимал никаких попыток. Зато сейчас принялся снова хохотать. Я его не слышал, но видел. Попытался прочитать по губам, что он говорит, но не удалось, всё же его пасть сильно отличалась от человеческого рта.

Похоже, это был тот самый демон, который напал на него, скрываясь в черной пелене. К слову, мне отчего-то показались знакомыми его повадки. Будто я где-то это уже видел.

Хотя через какие-то десять минут уже все вокруг было заставлено столбами, на площадках которых размещались в основном люди, демоны и архидемоны.

— Что ж, — вдруг раздалось откуда-то сверху, и это говорил явно не Базалес. — Давно я не видал подобных развлечений. Нет большей радости, чем наблюдать за смертными, терзаемыми своими умопомрачениями.

Все на постаментах принялись озираться.

К слову, часть воинов, что долго приходили в себя, уже стояли на ногах и тоже, растерянно оглядываясь, искали источник голоса.

— О-о-о, здесь и бессмертные создания, в поисках власти и признания, готовы положить на кон свое бессмертие и позабыв о горечи бесчестия, ждут всевластья и веселья.

Базалес запрокинул голову и рыкнул. К слову, его было слышно всем, это я сразу понял.

— Выбирая испытание, я и забыл, какой нудный бог его придумал. О, Зириус, бог бесполезных театралов и распутных развлечений, может, уже прекратишь разглагольствования и объявишь условия твоего представления? А то я чувствую присутствующие скоро заскучают и вовсе уснут.

В купол Базалеса ударила ярко-оранжевая молния, но лишь растеклась. Дьявол принялся хохотать:

— Как же ты ты глуп и неразумен древний бог. Ты ведь пытаешься нарушить правила, которые ты сам и установил.

— Пускай этот бог и прозябает среди забвения, он всегда найдет место для верного наущения.

— Хотя бы в рифму перестань говорить, — снова захохотал Базалес. — Получается у тебя до ужаса скверно.

На голову дьявола обрушилось еще несколько молний, правда, снова безрезультатно.

Да, здесь происходит явно что-то странное. А Базалес что-то очень уж веселый. Либо знает о чем-то таком, что даст ему преимущество, либо это от отчаяния. По крайней мере, уж слишком много тут бойцов, и мало демонов. Если здесь будет свалка все против всех, Базалес, будет явно в меньшинстве, и, вероятно, тогда надежда на победу будет очень мала. По крайней мере, я так просто точно не сдамся и меня он с легкостью не победит даже один на один. Это еще вопрос, кто одержит верх, а учитывая, какие силы здесь собрались, у Базалеса не так-то много шансов.

— Сколько разных страстей, сколько разных целей. Кто-то сюда пришел принести себя в жертву, кто-то вознестись на олимп, а кто-то в надежде урвать хоть какой-то кусочек благоденствия для себя. Здесь так просто и не решить, какое испытание достойно для присутствующих. Часть смертных, что слабы и не способны развеять мою скуку, лишь доказали, что они глупы, а значит, сами пошли на свою погибель.