Кукла 5 (СИ) - "Мир"

Потом переходит к ребрам, где работа та же — остановил кровь, что стала течь, несмотря на прижжённые края, пережал сосуды, к которым уже более не к чему идти, но они об этом не знают. Потом, замостил все корочкой тонкой плоти, покрыв ребра и мясцо словно бы тонкой пленкой, и… все, это всё на что он способен.

Величайший профессионализм, но… довольно низкий ранг. Он дал нам совет обратится к другим целителям, у которых все в точности да наоборот, но… потом, потом. Потом… Сейчас, чтобы выжить, мне нужен отдых.

Кризис миновал, потерянную кровь я возместил взяв донорской у сестрицы, отняв у неё половину, чтобы сам получить ровно столько же от нужного, а потому — нам сейчас нужно немного восстановить силы. Да и сестра просила не оставлять её одну в нашем тайнике, а я… оставил, хоть в том месте время сейчас и не идет толком.

С хлопком и двиганьем кушеток, исчезаю из комнаты врача, перемещаясь в нашу спальню. Запираю дверь, ведущею туда, и достаю из тайника усыпленную сестренку. Роняю на её тело слезы — бедная, бедная сестричка! Милая моя крошка…

Ложу девочку в её кровать и сам, с трудом забираюсь на свою. Погружаюсь в небытие забвенье, в восстановительный сон. Нужно отоспаться за прошедший месяц боя! Иначе…

А мать тем временем не находит себе место, пытаясь понять, куда же делся её муж, ушедший в магазин за молоком и яйцами. И почему дети, вдруг заперлись в своей комнате. Это как-то связано или нет? И почему… так тревожно на душе? И… словно бы что-то сжимается внутри от беспокойства.

— Привет сестричка, ты проснулась? — сказал я, видя, что сестрица заворочалась в постели.

— Да брат, — ответил она, начав лениво выбираться из-под одеяла, — Мне приснился странный сон… а почему тут так темно? — заметила она то, что даже в зрении маны в комнате полумрак.

Стены слегка светятся, но вот воздух… я втянул всю ману в себя, она мне сейчас нужнее. Я очень, очень, очень сильно потратился в недавнем бою. И поскольку я по итогу так и не закрыл тот осколок с тварями Хаоса, куда открылся портал прямо из тайника, а только законопатил дыру, ведущею к нему и усилил защиту тайника, пожертвовав многим ради этого, о какой-то прибыли или хотя бы частичном восполнении потраченного не может идти и речи.

И идти сейчас чистить другие осколки я не могу. И сил нет, и тело не то. Да и боюсь я оставлять одних, всех своих, двух, теперь только двух! И лишь одних женщин, боясь… потерять и их. Так что… придётся терпеть.

Терпеть слабость, боль… приходить хоть к какому-то нормальному состоянию и идти тратить все полученные деньги на целителя. А потом… потом вновь медленно, но верно ползти по лестницы силы. Пока еще есть такая возможность, и пока у меня еще хватает сил поддерживать свой тайник отдельным от Хаоса.

— Брат, а почему темно? — вновь спросила сестрица, так как я не ответил.

— Это был не сон. — грустно сказал я в ответ.

Сестра замотала головой, в глазах преступила влага, вот-вот и она вновь сорвется в истерику! И…

— Только не сорвись, — говорю ей строго, сосредотачивая внимание на звуке своего голоса, а не на воспоминаниях, не на том, что было вчера, — Второй раз я такого не переживу.

— Брат, тебе плохо? — в момент переключилась она, соскочив с кровати в один прыжок.

Пошла на голос, в самый темный угол, где тьма словно бы клубилась, так как маны там было меньше всего, и та, что залетала, и создавала из себя этот эффект клубления тьмы. А еще… сестра в этом углу сама словно бы сияла, словно бы сделана из света, была лампой в темной ночи…

— Все хорошо сестра.

— Врешь.

— Вру. — согласился я.

— Я… подвела тебя. — вновь потекли из её глаза слезы, и она упала на колени на пол, не дойдя до меня сидящего на полу в углу, и начала тихо рыдать в ладошки.

— Все нормально. Я понимаю тебя… сам, был в не лучшем состоянии от осознаний.

— Но тем не менее, — проговорила она, захлебываясь слезами и горем, — Ты… ты… ты… — пред её взором сейчас, наверняка мелькнули картинки нашего тайника, осколки того мира, и куски разорванных тварей тут и там.

Я просто чувствую, как она туда заглянула. Как посмотрела на, всё, что там сейчас осталось от нашего любимого места. От города. которого больше нет, совсем. От её домика с привычной мебелью, которой больше нет, есть лишь ошмётки. От полигона, которого даже и не найти, и даже склад с копьями, выглядит пожеванным, и порванным на части.

И наверняка вспомнила всё то, что было последним до потери сознания у меня на руках.

— Сколько. — оторвала она заплаканную моську от ладоней, — Сколько времени… ты там бился?

— Месяц. — грустно улыбнулся я ей из угла.

— Месяц, целый месяц…

— В материальном мире прошло только лишь чуть более двенадцати часов, не переживай.

— Да… нет… ты… столько дрался, а я… из-за меня!.. — вновь уткнулась она в ладони и начала реветь.

— Все нормально. Бывает. Главное, чтобы это не повторилось.

— Почему это произошло? Брат? Почему⁈ — проговорила, не прекращая реветь.

— Ты… приоткрыла заслон в барьере, что я воздвиг вокруг тайника, пустив туда Хаос. Не позволяй этому повторится. Не надо. Держи себя в руках, сестрёнка! Чтобы ни случилось.

— А если… — хмыкнула она носом, и убрала руки с лица, с вызовом и готовностью глядя на меня во мраке, — Если я у… если ты меня поглотишь, ты же станешь сильнее? Если… используешь меня… вернёшь себе одолженную силу и плоть? Ведь тогда…

— Скорее ослабну, — горько усмехнулся я, — сейчас существует триангурат материи, если будет лишь две точки — стабильность материи конструкции хранилища упадет в разы. Стул не будет стоять на двух ножках.

— Но ты же можешь создать…

— Силы в любом случае станет меньше. — улыбнулся я, и усмехнулся, — Полегчало?

— Немного. Самую капельку.

— Это хорошо. — я улыбнулся и вздохнул печально, — Кстати, если ты меня убьёшь, моя сила станет твоей. Вся.

— Брат! — воскликнула сестра, неподдельно возмущаясь и чуть ли не кидаясь на меня за подобные предложения, но сдерживаясь, и хлюпая носиком.

— Да-да. — отвечаю с улыбкой я, предаваясь воспоминаниям.

Тем, где меня убивает одна из моих кукол, которой я дал волю и свободу. В то время, когда я властвовал над целым измерением, с несколькими отражениями, населенным многими миллиардами людей. Был почти богом там, но потерял интерес ко всему.

Укрыл у себя тысячи людей, плевать хотел на Хаос с высокой башни и вообще, был казалось бы несокрушим. Могущественным и всесильным. Непобедимым, невозмутимым, и скрытым от всех, ушедшим от собственного мира в изоляцию, оставив все проблемы на созданные для своего мира Правилам.

Воспоминания о том, как я умер там, а моя Кукла, заняла моё место, потому что того желала.

Интересно, как она там сейчас? И что происходит… в том мире, после того, как у него сменился хозяин? Придерживается ли она политики невмешательства как я? Давая право слабым, решать проблемы своим сильным, а сильным, сражаться с себе подобными, не вмешиваясь в дела слабых, но и не получая люлей от очень сильных. Или же… творит сумасбродство по принципу «Могу!»?

— Брат, скажи… — поинтересовалась сестра, когда немного под успокоилась, — где сейчас тело отца? Я же… не перемололо его в фарш, как все прочие?

— Не сестрица, не перемолола, — успокоил её я, — Тело сейчас в нашем тайнике. Целое. Относительно.

— Относительно? — зацепилась сестренка за слово.

— Ну… немного помятое оно, да.

Самую малость, да, но я не сумел его от всего оградить. Да и не пытался — были иные приоритеты, например — моя сестренка.

— Матери… матери покажем? Как вообще… будем ей все рассказывать? — шмыгнула девчонка носиком, и из её глаз вновь потекли слезки дорожками.

— Как рассказывать… даже не знаю. — вздохнул я печально, — А показывать… ты как вообще себе это представляешь? «Мам, мы тут это, тебе тело папки принесли. Мертвенкое оно маленько. Забили его ногами, пока мы в сторонке стояли», — с грузной усмешкой я вздохнул, и сестра сделал тоже самое, не прекращая беззвучно реветь, — Или вот — мам, мы тут были в соседнем доме, гоняли любителей за нами подсмотреть. А потом приперлись неизвестные, запинали одного из своих и это наш папа был.